Роман-путешествие (1831–1832)
Литературное путешествие по своей природе
двупланово: это и реальное путешествие, и путешествие воображения
(воспоминания, рассуждения и т. п.). С одной стороны, материал романа —
действительное путешествие офицера А. Вельтмана по Бессарабии, Молдавии,
Валехии, Добрудже за годы почти десятилетней службы, и русско-турецкая
кампания 1828 г. Но, с другой стороны, путешествие героя — воображаемое
путешествие по карте: «возьмите Европу за концы и разложите на стол»;
автор странствует, «не сходя с покойного своего дивана».
Читателю не дают утвердиться на какой-либо одной
точке зрения: ему толкуют о карте и диване, но описания местности,
обычаев и проч. так подробны, что никак не согласуются с путешествием
воображаемым — например, описания монастыря Городище, вырубленного в
скале над Днестром, молдавских танцев, птиц на гнилом озере под
Кишиневом, гуляний в Яссах (модные дамские уборы, как и пиры —
излюбленная тема для свободной и подчеркнуто бессвязной романтической
«болтовни»). Говорить об известных достопримечательностях автор избегает
— боится быть банальным. Согласно общему принципу стилистической
«пестроты» «Странника», описания в нем могут быть и стихотворными
(особенно часто так описывается подчеркнуто «низкий» быт — например
клячи, тащившие венскую коляску (гл. 47), разговор (на разных языках!) в
бухарестской гостинице со слугами и торговцами (гл. 157), похожий на
отрывок из комедии, или же подчеркнуто сухими, как справка: «Кстати о р.
Прут. Волны ее родятся в горах Карпатских, гибнут в Дунае. Вообще
ширина реки от 5 до 10 сажен. Вода от быстроты мутна, но здорова и имеет
свойство минеральных крепительных вод».
Автора мучит сознание, что «все уже выдумано, все
сказано, все написано (гл. 171), поэтому возможно только по-своему
тасовать — как в калейдоскопе — придуманное до тебя другими». «Странник»
разбит на 3 части, 45 «дней», 325 глав (образцы самых коротких глав:
«CXLI: Нет ее»; «Не сердитесь же, что в этой главе не слышен вам скрып
моего пера. Это пауза. Здесь мысль моя выражена молчанием» (гл. 304);
такая «дробность» позволяет внезапно переходить от одной темы и
интонации к другой. Вообще Вельтман всячески подчеркивает
импульсивность, произвольность и даже «случайность» своего творчества,
принципиальную незавершенность романа («заглавие оторвано, начала нет»);
стирается разница между беловиком и черновиком («далее стерлось»;
«пример здесь был; но я половину примера стер, а другую выскоблил. Мне
не понравился он по своей обыкновенности…»).
В романах повествование нередко прерывается
вставными новеллами; в «Страннике» основной текст, почти насквозь
ироничный, прерывается драматическими поэмами, написанными очень
патетичной ритмизованной прозой, — поэмой об Овидии и императоре Августе
(гл. 290) и «Эскандером»; Эскандер — свободолюбивый герой: «Мне душно
под небом! <…> и небо стесняет дыханье; его бы я сбросил с себя,
чтобы вольно вздохнуть в беспредельном пространстве!..»; Эскандеру дует
сам Юпитер («Юпитер! <…> и ты знаешь зависть <…> к
счастливцу!..»); губит же героя любовь к демонической деве.
Кроме того, игровое путешествие перебивается
лирическими стихами о любви; за демонстративно бессвязной болтовней
«Странника» прячется второй план романа: драматическая история любви
автора к замужней женщине; эта история должна восстанавливаться
читателем по крупицам.
В третьей части лирика в стихах и прозе, вполне
серьезные рассуждения автора о смысле жизни, счастье и проч. уже заметно
оттесняют игровое начало, «Странник» почти превращается в лирический
дневник — и вдруг кончается внезапно для читателя, по прихоти автора
прерванный почти на полуслове.
Г. В. Зыкова |