Знаменитый новгородский юродивый и
чудотворец Михаил Клопский родился в Москве в очень знатной и
привилегированной семье. (Современный исследователь В. Л. Янин полагает,
что он был сыном героя Куликовской битвы князя Дмитрия Михайловича
Боброк Волынского и сестры Дмитрия Донского княгини Анны Ивановны. Во
всяком случае, Михаил находился в свойстве, а может быть, даже и в
родстве с великокняжеским семейством.) Но в зрелые годы Михаил всячески
скрывал свое происхождение.
О его жизни до приезда в Новгород мы
ничего не знаем. Само появление Михаила в Новгороде выглядит загадочным,
отчасти даже нелепым; но оно сразу придает таинственный ореол святости
будущему великому чудотворцу.
Вообще надо сказать, что Житие святого
Михаила было составлено спустя два десятилетия после его смерти, в 70-е
годы XV века. Но оно очень необычно. Это, скорее, собрание чудес,
пророчеств святого, которые, по-видимому, еще при его жизни записывались
в монастыре. В первоначальных редакциях Жития эти записи не слишком
связаны между собой. Поэтому даже о жизни святого в монастыре мы имеем
лишь отрывочные сведения.
Появился же Михаил в Новгородском
Клопском Троицком монастыре (в 20 км южнее Новгорода, на правом берегу
реки Веряжи) в 1408 году, ночью в канун «Иванова дня», отмечаемого 24
июня. Поп Макарий, рассказывает Житие, покадив церковь, отправился в
свою келью и увидел ее отпертой. Вошел поп в келью, а там сидит на стуле
старец, а перед ним свеча горит, и переписывает он «Деяния апостолов»,
то место, где рассказывается о плавании святого апостола Павла. Макарий
испугался, быстро вышел из кельи и рассказал обо всем игумену Феодосию и
братиям. (Позднее, в 1421–1423 годах игумен Феодосий занимал
новгородскую архиепископскую кафедру.)
Взяв
крест и кадило, игумен пришел с чернецами к келье. Сенцы же в келью уже
были заперты. И вот смотрит игумен в окно — а старец сидит и пишет.
Тогда игумен сотворил молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий,
помилуй нас грешных!» И старец в ответ ту же молитву сотворил. И так
трижды игумен помолился, и трижды старец ему отвечал. И спросил Феодосий
старца: «Кто ты есть — человек ли или бес? Как твое имя?» А старец ему
отвечает теми же словами: «Человек ли ты или бес? Как твое имя?»
Игумен Феодосий повелел содрать в сенцах
крышу и ломать дверь в келью. И, войдя в келью, начал кадить фимиамом.
Старец же от фимиама прикрывался, а сам осеняет себя крестным знамением.
И опять спросил его игумен: «Как ты пришел к нам? Откуда еси? Кто ты за
человек?» И старец опять отвечает ему теми же словами: «Как ты пришел к
нам? Откуда еси? Кто ты за человек?» И молвил братии Феодосий: «Не
бойтесь его. Бог послал нам этого старца».
Когда же позвонили к обедне, поп Макарий
пошел в церковь и стал совершать службу. И начали петь молитвы, и
старец стал петь со всеми, и пропел всю службу до конца. Феодосий дал
ему просвирку и позвал в трапезную хлеб есть. И когда поели, так сказал
старцу: «Оставайся у нас, живи с нами». Михаил остался жить в монастыре.
Вскоре все полюбили его за кроткий нрав, строгое иноческое житие и
особый дар проницательности. Жил он в отдельной келье, но до конца своих
дней не имел в ней ни постели, ни изголовья: спал на песке, а келью
топил мусором да конским «наземом».
Так никто бы и не узнал его имени и
высокого происхождения, если бы однажды в монастырь не приехал углицкий
князь Константин Дмитриевич, сын Дмитрия Донского, брат тогдашнего
великого князя Московского Василия Дмитриевича. Князя сопровождала жена.
Это произошло в 1314 году, на Преображение (6 августа). Когда князь,
привезший в монастырь богатые дары, обедал в трапезной, старец читал
вслух Книгу Иова Праведного. Князь прислушался к его голосу, взглянул
пристальнее и вдруг сказал: «А ведь это Михайло, Максимов сын» И старец в
ответ молвил князю: «Бог знает!» «Почему же ты, сынко, не назвал нам
своего имени?» — спросил его игумен Феодосий. И опять молвил в ответ
старец: «Бог знает». Но с тех пор он стал называть свое имя — Михаил.
Князь же Константин так сказал игумену и старцам про Михаила: «Берегите
его — этот человек нам свойственник».
Старец Михаил уже при жизни прославился в
монастыре как чудотворец. Однажды в сильную засуху река Веряжа вся
пересохла. Монахи испытывали трудности с водой. И вот пономарь увидел
Михаила на берегу Веряжи: он сидел на песке и писал такие слова: «Чашу
спасения прииму, имя Господне призову. Тут будет кладезь неисчерпаемый».
Пономарь рассказал об этом игумену. Пришли на берег и увидели слова,
написанные Михаилом. И стали копать, и забила вода ключом. С тех пор на
месте, указанном Михаилом, появился неисчерпаемый источник воды.
С именем блаженного Михаила предание
связывает и построение каменной церкви в Клопском монастыре в 1419–1420
годах. В то время в Новгород опять приехал князь Константин Дмитриевич,
поссорившийся со своим братом великим князем Василием. Князь пришел в
монастырь, чтобы взять благословение для поездки в Москву. И Михаил
отвечал ему: «Будешь в Москве у своих братьев. А ныне построй в
монастыре каменную церковь Святой Троицы, а Бог тебе, чадо, устроит за
это каменные палаты, невидимые на небесах». В монастыре нашлись и
мастера, пригодные к каменному делу. Князь договорился с мастерами:
заплатил им задаток — тридцать рублей, а по завершении строительства —
сто рублей (сумма весьма внушительная по тем временам). И так заложили
церковь 21 мая, а завершили 26 октября, в день святого Димитрия
Солунского. Лишь после этого князь Константин отправился в Москву, и
между братьями произошло примирение, как и предсказал Михаил.
29 сентября 1425 года, накануне Покрова
дня, преставился игумен Феодосий. Незадолго до этого Михаил пропал из
монастыря; вместе с ним исчез и олень, живший в обители. В течение трех
дней игумен Феодосий лежал непогребенным: посылали за новгородским
архиепископом, но тот так и не явился в монастырь. На четвертый день
многие новгородцы, священники и черноризцы собрались, чтобы похоронить
клопского игумена. И вот когда понесли тело его к могиле, увидели:
пришел и Михаил, а за ним олень идет, ничем не привязан; только у
Михаила клочок мха в руке, и олень за клочком мха следует. И предсказал
Михаил, что лежать ему возле могилы Феодосиевой.
В своих пророчествах и предсказаниях
Михаил бывал суров к сильным мира сего. Он всегда отстаивал интересы
монастыря, который как раз в годы пребывания в нем блаженного Михаила не
раз вступал в конфликт с новгородскими боярами-землевладельцами. Житие
рассказывает о таком случае.
Однажды могущественный новгородский
посадник Григорий Кириллович Посахно разгневался на монастырь и запретил
пасти монастырских коней и коров на пастбищах, которые считал своими, а
также ловить рыбу в реке Веряже. «А начнете ловить, — грозил он игумену
и монахам, — прикажу рыболовам вашим руки и ноги переломать!» Михаил же
отвечал посаднику: «Сам будешь без рук и без ног и в реке едва не
утонешь!» И действительно, когда посадник попытался исполнить свою
угрозу и погнался за монастырскими рыбаками, он сам свалился в воду и
едва не утонул; подоспевшие слуги вытащили его из воды, однако у
посадника, по пророчеству блаженного, отнялись руки и ноги. Наутро
посадника привезли в монастырь, однако Михаил запретил впускать его и
даже не принял подношений, которые привезли люди Григория. «Пускай
поездит по монастырям, попросит у Бога милости», — такие слова Михаила
передали посаднику. В течение года и полутора месяцев Григорий Посахно
ездил по новгородским обителям, но получил исцеление, как и следовало
ожидать, лишь в Клопском монастыре. «Того, кто зачинает рать, Бог
накажет», — поучал Михаил исцеленного посадника.
XV век — время жестокого противоборства
Москвы и Новгорода. (Особенно острые формы борьба за подчинение
Новгорода Москве приобрела уже после смерти блаженного Михаила, в 70-е
годы XV столетия, то есть именно тогда, когда составлялось Житие
святого.) Знаменательно, что сам Михаил, как и весь Клопский монастырь
(и особенно автор Жития святого Михаила), почти всегда оказывается на
стороне Москвы. Позднейшее предание приписывает блаженному Михаилу
пророчество о рождении Ивана III, будущего покорителя Новгорода, и о
разорении Великого города. В самый день рождения сына у великого князя
Василия Васильевича (22 января 1440 года) он будто бы говорил
новгородскому архиепископу Евфимию Вяжищскому: «Родился у великой
княгини сын Иоанн. Будет сей наследником отцу своему и захочет разорить
обычаи земли нашей Новгородской, и будет граду нашему от него погибель;
злата и серебра соберет много и будет страшен господарь всей земли
Русской».
В те годы на Руси продолжалась
междоусобная война между потомками Дмитрия Донского: великим князем
Василием Васильевичем (Василием II, или Василием Темным) и его
двоюродным братом Дмитрием Шемякой. В 1446 году Василий был ослеплен
своим противником, но, в конце концов, все-таки одержал победу и
окончательно утвердился на московском престоле. В 1450 году Дмитрий
Шемяка бежал в Новгород. Он пришел в Клопский монастырь, рассказывает
Житие Михаила Клопского, взять благословение у блаженного старца.
«Михайлушко! Скитаюсь вдали от своей отчины, согнали меня с великого
княжения», — жаловался он ему. («Михайлушко!» — так ласково многие
обращались к преподобному.) «Всякая власть дается от Бога», — отвечал
ему Михаил. И князь Дмитрий стал просить блаженного: «Михайлушко, моли
Бога, чтобы мне добиться великого княжения». Михаил же отвечал ему:
«Добьешься, княже, трехлокотного гроба!» Не вняв предупреждению святого
старца, Шемяка в 1452 году предпринял новую попытку отнять великое
княжение у Василия Темного, но вновь потерпел поражение и бежал в
Новгород. Опять он приходит в Клопский монастырь. Накормив братию, он
отдал со своего плеча шубу блаженному Михаилу. И когда стали прощаться,
Михаил погладил князя по голове и ласково промолвил: «Княже, земля по
тебе стонет». И трижды повторил это. Так и случилось. 19 июля 1453 года,
накануне Ильина дня, князь Дмитрий Шемяка скончался. (Говорили, что был
он отравлен: привез-де отраву из Москвы дьяк Стефан Бородатый и дал
посаднику Исаку Борецкому, а Борецкий будто бы подкупил повара князя
Дмитрия, по имени Поганка, и тот дал отраву князю в курятине.)
Вскоре после этого, в декабре, Михаил
разболелся. Он все еще ходил в церковь, но стоял возле церкви, во дворе,
рядом с могилой игумена Феодосия. И спрашивали его, почему он не входит
в церковь, Михаил же отвечал: «Тут хочу полежать». 11 января он
причастился Святых Таин и, взяв с собой кадильницу и фимиам, пошел в
келью. Игумен послал ему еду и питье, но когда пришли, оказалось, что
келья уже заперта. Открыли — и фимиам еще курился, а блаженного Михаила
уже не было в живых. Тогда стали искать место, где бы похоронить его, и
везде земля была мерзлой, трудной для копания могилы. И вспомнили о
словах блаженного, что хочет он лежать возле игумена Феодосия;
попробовали там землю, и земля оказалась талой. Здесь и похоронили его с
честью.
Рассказывали, что и после смерти святой
продолжал совершать чудеса. Так, он предсказал посаднику Ивану Немиру
будущее разорение Новгорода войсками Ивана III, разгром на Шелони (1471
год), казни и пленение новгородцев.
Точный год смерти преподобного Михаила
Клопского неизвестен (называют и 1453, и 1456 годы). Церковная память
ему была установлена на московском соборе 1547 года, при митрополите
Макарии, причем сразу общецерковная, а не только местная. Церковь
празднует его память в день его преставления, 11 (24) января. |