Задачи художественного развития учащихся

Формирование нравственно-эстетической отзывчивости
на прекрасное и безобразное в жизни и в искусстве

      Дети должны:

      — проявлять интерес, бережное отношение к народному (крестьянскому) прикладному искусству как к сокровищнице духовного, нравственного, эстетического опыта народа;

      — видеть черты национального своеобразия в произведениях крестьянского искусства: в декоре традиционного жилища, предметах крестьянского быта, орнаментах вышивки, одежды.

Формирование творческой активности

       Дети должны:

      — уметь выявлять в произведениях крестьянского искусства связь конструктивного, декоративного и изобразительного элементов языка, единство материала, формы и декора;

      — активно включаться в процесс восприятия и в практическую деятельность, связанную с созданием разнообразных «проектов» и декоративных рисунков с учетом особенностей образного языка крестьянского прикладного искусства.

Формирование художественных знаний, умений и навыков

      В результате обучения в V классе учащиеся должны:

      з н а т ь:

      — об истоках и специфике образного языка декоративно-прикладного искусства;

      — об особенностях уникального крестьянского искусства (традиционность, связь с природой, коллективное начало, масштаб космического в образном строе крестьянских вещей, множественность вариантов художественных трактовок традиционных образов, мотивов, сюжетов);

      — смысловое значение традиционных образов, мотивов (древо жизни, мать-земля, конь, птица, солярные знаки и т. д.);

      у м е т ь:

      — выявлять связь художественного образа вещи с ее практическим значением, материалом, техникой исполнения (ткачество, вышивка, резьба по дереву и т. д.);

      — воплощать собственный замысел с опорой на народную традицию;

      — отражать в рисунках и «проектах» единство формы и декора, народные представления о красоте на доступном для данного возраста уровне, совершенствуя умения в области декоративной композиции;

      — владеть практическими навыками выразительного использования фактуры, цвета, формы, ритма, объема, а также принципами декоративного обобщения в процессе создания декоративных композиций в духе народного (крестьянского) искусства;

      — реализовывать полученные знания и умения в процессе восприятия и учебно-творческой декоративной деятельности.

      В течение I четверти учащиеся знакомятся с народным (крестьянским) искусством, закладывающим фундамент для осознания специфики декоративно-прикладного искусства, истоков его образного языка и содержания. В процессе знакомства с достаточно разнообразными предметами крестьянского быта пятиклассники должны осознать, почему у декоративно-прикладного искусства именно такой способ выражения (т. е. язык знака, символизирующего некую идею), совершенно не похожий на способы выражения в других видах искусства.

      Отсюда  форма изображения  (обобщенно-лаконичная, условно-выразительная, являющаяся элементом народного орнамента) и  цвет  (декоративно-плоскостное пятно) как символические знаки в языке народного искусства.

      Приобщение учащихся к народному (крестьянскому) искусству желательно осуществлять в системе Природа — Человек — Культура (Искусство), исходя из того, что народное искусство — это и сама природа, и историческая память народа, его отношение к миру. Такой подход дает возможность рассматривать произведения крестьянского искусства с точки зрения отражения в них поэтических представлений человека о мире родной природы и большом мире Вселенной, сущностных сил мастера-земледельца, всей полноты его художественного дарования, а также во взаимосвязи с памятниками устно-поэтического, музыкального народного творчества.

      Восприятие произведений крестьянского искусства в системе Природа — Человек — Культура помогает увидеть и понять общность и различие между аналогичными предметами искусства своего родного края и других регионов.

      Исключительно важное значение для понимания учащимися содержательной глубины крестьянского прикладного искусства имеет раскрытие идеи  целостности  м и р а, выраженной через символическую  трехчастность  (космос-небо, земля, подземно-подводный мир). На уроках школьники осознают, что каждый художественно оформленный предмет включен в высокий порядок мира природы и космоса и тоже отмечен или трехчастной структурой (костюм, изба, наличник окна-ока и т. п.), или символическими знаками трехчастности.

      Педагог должен понимать, что крестьянское искусство не может быть глубоко прочувствовано, понято учащимися при формальном подходе к раскрытию его специфики, не учитывающем духовно-ценностное содержание, выраженное всем богатством строя вещи-образа.

      Знакомство с памятниками крестьянского прикладного искусства происходит через рассматривание таблиц, фотографий, слайдов с изображениями резного декора деревенского дома, деревянной фигурной посуды, пряничных досок, прялок, вальков, рубелей, орнаментов народной вышивки, народного праздничного костюма, а также, конечно, подлинных вещей, позволяющих говорить о нерасторжимом единстве конструкции и декора, о богатстве художественных трактовок традиционных образов и мотивов, их «природности», изобразительной условности, символизации. Одновременно зрительный материал формирует насмотренность учащихся.

      В формировании познавательного интереса, эмоционально-ценностного отношения учащихся к крестьянскому искусству огромное значение имеет слово учителя. Оно становится не только носителем художественной информации, но, организованное по законам искусства, может быть столь же эффективным, что и зрительный образ. Более того, комплексное воздействие слова (образного, емкого, содержательного) и зрительного образа даст возможность раскрыть глубину и многоплановость произведений народного искусства, развивая от урока к уроку у учащихся потребность видеть высшее в повседневном и привычном, воспитывая чувство сопричастности к материально-духовному наследию наших предков.

      Для подготовки к занятиям учителю предлагается следующий литературный материал, который поможет донести до сознания учащихся очень важные черты народного прикладного искусства.

      На уроках I четверти мы предлагаем использовать высказывание академика Д. С. Лихачева о народных представлениях о  к р а с о т е, о народной культуре как надежной «системе»  п а м я т и:  Л и х а ч е в  Д. С. Память культуры и культура памяти / Юный художник.— 1983.— № 8.— С. 1—3.

      «Культура — это память. Одно из самых сильных впечатлений моей жизни — посещение в детстве крестьянской семьи на Русском Севере, в селе неподалеку от основанного тогда Мурманска. Помню, меня поразила чистота в избе, красота наряда хозяйки, вся церемония приема гостей — обычных петроградских школьников. И разговор был степенный, приветливый, и обед — по заведенному издавна ритуалу. Во всем чувствовалась высокая традиционная культура.

      В то время я еще не понимал, откуда это все в обычной деревенской семье, скорее всего, неграмотной. А ведь отгадка проста. У всех народов мира крестьянские культуры — древнейшие, обладающие к тому же очень надежной «системой» памяти. Веками, по крупицам собирали землепашцы свое духовное богатство — сказки, былины и песни, трудовые и бытовые навыки, семейный и общественный уклад. Все хорошее не забывалось, а передавалось из поколения в поколение, снова и снова проверялось опытом и становилось традицией.

      Единство представлений о красоте определило единство художественного стиля, и это, как броня, защищало народное творчество от пошлости. Такова сила памяти — величайшей из основ, на которых зиждется культура.

      Память противостоит самой смерти. В русском языке «упасть без памяти» значит примерно то же, что и «потерять сознание» или «лишиться чувств». А если навек утратить и то и другое — не лучше ли просто умереть! Выходит, слова «память» и «жизнь» едва ли не синонимы. Вот какой высокий нравственный смысл издавна придавал этому понятию русский человек».

      Из предисловия Д. С. Лихачева к кн.: Н е к р а с о в а  М. А. Народное искусство как часть культуры. — М., 1983. — С. 5—6.

      «...Русское народное искусство, как и искусство любого народа, — это прежде всего мир особого отношения человека к своему труду, к своей деятельности вообще и к жизни в целом. Мировоззрением народа является его трудовая деятельность, быт, его обряды. И предметы народного искусства — все без исключения — всегда были в употреблении: ими работали, они помогали человеку даже тогда, когда служили празднику, ибо крестьянский праздник, как и всякий народный отдых, — часть трудового быта.

      Предметы народного быта все принадлежат единому стилю, это тоже одна из причин, почему они не могут быть выхвачены из окружения. Все они выражают единое представление о красоте. Что же это за представление о красоте?

      Определить его не совсем просто. Прежде всего народные предметы предназначены для сильной, трудовой руки, для руки, которая с детства привыкла с ними обращаться — с ними или с похожими на них. И в этом одна из причин их традиционности. Здесь не традиционность эстетических представлений, а традиционность трудового стереотипа, традиционность всего быта и всей обрядности в целом, всей жизни.

      С другой стороны, предметы народного искусства созданы для глаз, которые большей частью проводят свою жизнь на ярком свету, а для Русского Севера — еще и на белом свету полгода лежащего снега. Глаз привык к свету, его яркости, а отчасти утомлен его белизной или зеленой однообразностью. Поэтому краски подбираются по контрасту к зеленому и чтобы оживить однообразие белого. Человек «обживает» белый свет своим искусством.

      Народное искусство радостно, и радостно потому, что труд доставляет радость. Даже в труде подневольном, крепостном, охранялась радость творчества для крестьянина. Он делал красивые предметы быта, свое жилище, свою одежду, орудия труда красивыми и радостными. Все было друг с другом связано, и в народной устной поэзии мы встречаем те же образы, те же представления о мире, что и в прикладном искусстве. Крестьянин жил традиционными представлениями о красоте, как и традиционным бытом. Он не мог перестраивать своих представлений о красоте мира — вообще своих представлений о красоте. Так жили его предки, так живет он. Устойчивость — одно из условий красоты. Новизна не привлекает, ибо она отвлекает. И даже тогда, когда нравятся формы чужого искусства (дворянского, «модного», современного), они быстро осваиваются и преобразуются в традиционные формы «своего». В народном искусстве с изумительной диалектичностью органически соединяются традиционность с творчеством нового».

      На занятиях необходимо донести до сознания учащихся мысли о целостности  народного мироощущения,  всеобщности, космичности  народного искусства: Некрасова  М. А. Народное искусство как часть культуры.— М., 1983.— С. 49, 56–58.

      «Одна из существенных его особенностей (народного искусства. — Н. Г.) — постоянство в темах: тема космологических сил, отношения человека к природе, его верность народным началам, отсюда и контакт с народным искусством и особое отношение ко времени. Оно не ограничено настоящим, не сужено личным восприятием. Оно всеобще, космично, несет праздничное чувство мира... Оно связано с переживанием вечного».

      «В народном искусстве всегда присутствует высокая точка отсчета, дающая образу дальний масштаб и одновременно связь между вещами, ансамблевое единство. «Земля — родная, ее всегда чувствовал народ где-то у самых звезд»,— говорил М. М. Пришвин.

      Самая маленькая вещь-образ конструировалась по законам большого пространства, подобно коню-охлупеню на крыше избы. Мир охватывается как бы одним взглядом, одним чувством, все живет в нем не порознь, а вместе: поля, леса, солнце, тучи, человек — вся земля, весь белый свет. «Рыбам вода, птицам воздух, — говорит русская пословица, — а человеку — вся земля». Такое восприятие жизни, мира ведет зрителя по особому пути прочтения образа, которому мы верим, потому что он отражает не только авторское понимание жизни, а понимание народное, отлитое временем, закрепленное в формах, в традициях, несущих опыт, выработанное вековечным народным сознанием, тем, что человек чувствовал себя частью космоса, дом свой — маленькой вселенной, где все подчинено общему с природой порядку, все, как и в ней, гармонично, отчего человек ощущал себя защищенным и сильным.

      ...Окружая себя вещами-образами, он уподоблял их живому, осваивал мир, входя в особый духовный контакт с вещью. Солоница-утица на столе и скамейка в образе утки, конек на крыше дома и на маленькой швейке, конь и птица на тканых, вышитых подзорах, рушниках и рубахах — и нигде никакого однообразия! Каждый образ-предмет живет своей жизнью, несет полноту единого мира. Господствует в нем отнюдь не утилитарное, рациональное... а духовное, художественное начало».

      Основные  художественные  черты  крестьянского  бытового искусства раскрывает известный исследователь народного искусства В. С. Воронов: Воронов В. С. Крестьянское искусство. — М., 1924. — С. 35—37.

      «...Творчеству крестьянских художников-ремесленников присущи стойкие и положительные признаки. Элементы декоративности играют в нем первенствующую роль — как в области форм и конструкций, так и в области внешнего убранства предмета. Важно отметить, что декоративность крестьянского предмета была органически слитна с его практическим назначением и никогда не лишала его реальной бытовой ценности.

      Трезвая конструктивность — неотъемлемая черта этого искусства. Архитектоника в построении каждой вещи — будь то сложный многосаженный резной фриз старой волжской барки, цветная вышивка женской рубахи или полотенца, фигурная обработка железного дверного кольца — органически присуща этому искусству.

      Орнаментальность как принцип изобразительной композиции является также постоянной формальной чертой рассматриваемого искусства. Отсутствие натуралистических притязаний сообщает чрезвычайно устойчивый орнаментальный склад всем многообразным художественным направлениям росписи, резьбы и вышивки... Все органические мотивы, вовлекаемые в волны буйно разливающегося крестьянского узора, всегда преобразуются и трактуются в орнаментальном плане; зоркий глаз привычного декоратора схватывает и усваивает типично-выразительный орнаментальный облик всякого мотива и легко вводит его в стихию узора как родственный элемент.

      Эти основные художественные черты — декоративность, конструктивность и орнаментальность, — сливаясь в каждом отдельном памятнике воедино, дают крестьянскому бытовому творчеству твердое и крепкое художественное основание, утверждают за ним неоспоримое право именоваться искусством; они являются характерным суммарным признаком, по которому всегда можно отличить и выделить продукт художественного крестьянского труда».

      На уроке, посвященном знакомству с внешним убранством русского традиционного жилища, у учащихся необходимо сформировать представление о доме  как о  целостной образной  с и с т е м е, как о   м и к р о к о с м е.  Педагог может воспользоваться книгой Б. А. Рыбакова «Язычество Древней Руси» (М., 1988. — С. 468–469).

      «Возьмем одну из типичных изб старой стройки из Вологодчины... Фасад избы украшен солнечными символами в самой верхней части по контуру торца кровли. Каждый солнечный знак сопровожден скульптурным изображением головы коня. Щипец кровли увенчивает массивный конек... от которого вниз опущено дощатое «полотенце» с солярным знаком. Причелины, опускающиеся по кромке кровли, завершаются внизу тоже знаком солнца, а концам жердей с крюком на комлевом конце («куриц»), держащих желоб для слива дождевой воды, придана форма конской головы. Кони эти непосредственно соседствуют с солярными знаками причелин и зрительно совмещаются в единый образ солнечных коней. Три конно-солнечных символа фасада избы представлены в двух разных уровнях: ближе к земле, на конце кровли слева и справа по фасаду, расположены два символа; третий конно-солнечный символ помещен в самой верхней точке здания и развернут фронтально.

      Перед нами очень важная система расположения солярных символов, система, идущая из древности и связанная с геоцентрическими представлениями о движении солнца вокруг земли: левый от зрителя край кровли — восходящее, утреннее солнце; верхний конек на щипце кровли — полдневное солнце в зените; правый край кровли — вечернее заходящее солнце. Соединение каждого солнечного символа с фигурой коня подчеркивает динамичность всей композиции. Солнце не просто показано в трех позициях, оно показано в своем ежедневном движении по небосводу; кони Феба влекут солнечную колесницу от востока к западу через священную точку полдня... и в архитектурной орнаментике мы видим и головы коней, и колесовидные символы солнца».

      Как пример яркой  образной  речи  приводим небольшую поэтическую зарисовку из книги Д. С. Лихачева «Письма о добром и прекрасном» (М., 1985. — С. 102).

      Поэтическая метафора будит фантазию, развивает в учениках ассоциативное мышление, собирает впечатления в единое целое, дает возможность ощутить во всем единые природные ритмы.

      «Пахарь укладывал борозду к борозде — как причесывал, как укладывал волосок к волоску. Так кладется в избе бревно к бревну, плаха к плахе, в изгороди жердь к жерди, а сами избы выстраиваются в ритмический ряд над рекой или вдоль дороги — как стадо, вышедшее на водопой».

      Единые ритмы — напевные, спокойные, размеренные — в изобразительном и устно-поэтическом творчестве могут быть раскрыты через  сопоставление  узоров народной  вышивки  с поэтическими строками русских народных  п е с е н, которые отличают повторы, богатый ритмический словесный узор. Вместе с тем песенные тексты вводят учащихся в мир целостных  поэтических  представлений  народа.

Северная величальная песня

Она шила ширинку красным золотом,

Расшивала ее чистым серебром,

Как усаживала скатным жемчугом.

Она шила ширинку с четырех углов.

На первом-то углу шила чисто поле со травами,

Чисто поле со травами, с лазоревыми цветами.

На втором-то углу шила темные леса со деревами,

Темные леса со деревами, со лесными со зверями.

На третьем-то углу расшивала красно солнце с маревами,

Красно солнце с маревами, светел месяц со звездами.

На четвертом расшивала сине море со волнами,

Сине море со волнами, со белыми парусами.

       В процессе беседы о единстве  конструкции  и  декора  предметов народного быта можно использовать фрагмент, раскрывающий картину мира в образном строе русской  прялки:  Рыбаков  Б. М. Язычество Древней Руси. — М., 1988. — С. 511.

      «Итоги анализа большого количества прялок привели к следующим выводам: резьбой и раскраской передана древняя, восходящая к бронзовому веку картина мира. Нижний мир, мир подземно-подводный, мир ночного солнца передан образом ящера и солнца, находящегося под землей. В средней или нижней части лопасти изображалась вспаханная земля (квадратики или ромбы, обычно заштрихованные). Ниже „земли" на боковых нижних выступах прялки („серьгах", „чусках") почти обязательно изображалось рельефно восходящее и заходящее солнце. Путь солнца по небосводу обозначался выступами на верхнем дугообразном крыле прялки. Вся центральная плоскость прялки, с которой соприкасалась кудель, была отведена теме солнца, как символа неба, и изумительному по своей гармоничности изображению „белого света", играющего десятками граней своей сложной композиции».

      Построить содержательную беседу на уроке, посвященном народному праздничному  к о с т ю м у, учителю поможет обращение к мыслям о русском костюме как образной летописи жизни народа искусствоведа М. Н. Мерцаловой: М е р ц а л о в а  М. Н. Поэзия народного костюма. — М., 1988. — С. 12.

      «Колдовская сила русского народного костюма так велика, что, однажды заглянув в эту сокровищницу и осознав ее связи с обычаями, обрядами, с древнейшими истоками русской культуры, когда магическое значение вещей, изображений превращалось в эстетическое, уже не можешь оторваться от нее. Чем пристальнее изучаешь русский народный костюм как произведение искусства, тем больше находишь в нем ценностей, и он становится образной летописью жизни наших предков, которая языком цвета, формы, орнамента раскрывает нам многие сокровенные тайны и законы красоты народного искусства. Поэтому и не умирает народный костюм. Он превратился в звено, которое связывает прошлое нашего народа с его настоящим и будущим».