Форма урока — беседа по первому и отчасти по второму вопросам и лекция с последующим опросом на закрепление материала.

План изучения нового материала

      1. Племенной строй у восточных славян.
      2. Создание Древнерусского государства.
      3. Государственность и родовые идеалы.
      4. Родовые идеалы и политическая практика.

      1. Ученики вспоминают, какие племенные союзы входили в Древнюю Русь и какие городские центры они имели, подчеркивая общность происхождения и языка всего славянского населения Европы (словене новгородские, словаки, словенцы) и широкое распространение в Восточной Европе самоназвания «русские», например у русин Галиции и руснаков Закарпатья. Эти самоназвания особенно характерны для пограничных районов расселения народов. Полезно также указать на тесное взаимодействие славянских и балтских племен на территории центральной и северной Руси, что сказалось на внешнем облике (светловолосые и голубоглазые), языке и культуре (прежде всего религиозных представлениях о добрых и злых богах).

      Важно скорректировать представления учащихся о феодальном и классовом характере Древнерусского государства, усвоенные ими ранее; при этом раскрывается возможность появления государства при господстве доклассовых отношений для отражения внешней угрозы и снятия межплеменных противоречий, мешавших торговле с Византией. На Руси, по современным представлениям, классовые отношения были во многом результатом деятельности государства.

      При изложении этого вопроса на основе материала учебника полезно вспомнить об образе жизни восточных славян в условиях господства подсечно-огневого земледелия, о резком разрыве между нормами жизни городского населения, все более втягивавшегося в классовые отношения и ощущавшего потребность в государственном порядке, и деревенского (точнее, лесного) населения, видевшего в князьях и их слугах лишь независимых от местных конфликтов третейских судей, сборщиков дани и периодически против них восстававшего.

      Понятия раннеклассовости и протогосударственности отражают реальное противоречие городской и крестьянской жизни того времени и соответствуют двум образам истории, бытовавшим в городе и деревне. В первом случае это княжеский эпос о князе Владимире, во втором — былина о Вольге (вероятно, князь Олег) и Микуле Селяниновиче как подлинном герое истории.

      2. При изучении второго вопроса можно показать, как взаимодействовали при создании Древнерусского государства вечевые организации племенных союзов, представленные тысяцкими и местными князьями, и киевские князья — организаторы единой государственной власти. Их отношения были и союзническими (городское войско Киева составляло массовую базу армии князей), и враждебными (Игорь, Ольга и древляне). Подобные же отношения складывались и в других странах, где варяжское (скандинавское) влияние было длительным, — в Нидерландах, Ирландии, Англии, Франции (Нормандия), Южной Италии и Сицилии. При этом варяги довольно быстро растворялись в местном населении. Так, их власть в Нормандии была признана в 911 г., а уже в 1066 г. пришедшее в Англию из Нормандии войско Вильгельма Завоевателя было фактически французским по культуре.

      Классовое общество возникало на Руси из потребностей государства. Как пишет историк Л. В. Милов, «процессы классообразования в древнерусском обществе характеризовались по преимуществу не разложением общины, а генезисом господствующего класса в недрах государственного аппарата... Эволюция господствующего класса древнерусского общества — это трансформация «слуг народа» в кооперацию господ над народом. В силу этого и феодальная эксплуатация в Древней Руси зародилась как эксплуатация земледельцев-общинников государством». Эта ситуация создавала порой парадоксальное положение, при котором слуги киевского князя, зависимые от него люди, обладали большей властью, чем местные племенные вожди. Социальное положение человека определялось не столько его отношением к собственным общине или племени, сколько отношением к власти.

      3. При освещении третьего вопроса материал учебника следует скорее использовать как иллюстрацию. Надо иметь в виду, что родовые формы власти (или, точнее, большесемейные, так как первобытного рода уже не существовало) вообще свойственны раннеклассовым обществам, где малая семья, включавшая лишь родителей и детей, не успела развиться. В большой семье (средневековом роде), которая объединялась вокруг деда или прадеда, отношения между братьями и племянниками значительно отличались от малосемейных, были более конкурентны. Ведь большая семья, как полагает А. Коротаев, тесно связана с авторитарной (единоличной) властью в обществе.

      Положительным моментом «совместно-поочередного» владения властью было то, что этот принцип сплачивал княжеский род, пресекал претензии на центральную власть со стороны племенных князей, укреплял роль великого киевского князя. Вместе с тем этот способ передачи власти был понятен народу, жившему в условиях большесемейных отношений.

      4. При изложении четвертого вопроса необходимо учитывать, что согласование родового идеала и политической практики не только свидетельствовало о развитии малой семьи в ущерб роду, но и положительно характеризовало культуру Древней Руси, ее гибкость, способность находить компромисс между идеями и реальностью. По мнению современных историков и философов, таких, как А. С. Ахиезер и И. В. Кондаков, это сближало древнерусскую и европейскую культуру и отличало ее от культуры Московской Руси, которая отстаивала родовой идеал даже в противоречии с реальностью. Полнее этот аспект будет освещен на последнем уроке темы.

      Народ видел в родовом идеале княжеской власти проявление общекультурного идеала лада, но протестовал не столько против его нарушения младшими князьями, сколько против самовластия киевского великого князя, который как старейший отвечал за соблюдение всей системы отношений. Отсюда резко негативное отношение к князьям Святополку и Изяславу, их покушениям (даже мнимым) на добрые отношения в роде и сочувствие к их противникам. Частные нарушения политического идеала не волновали простых людей.

      Принять новую систему наследования народ мог лишь после того, как малая семья стала нормой жизни. Это произошло только после окончания первичной распашки земель на рубеже XV—XVI вв., да и то в городах. Поэтому вплоть до второй четверти XV в. наблюдаются попытки возрождения наследования по родовому принципу, что приводит к крупномасштабным феодальным войнам. Родовое самосознание не было изжито и позже, особенно в княжеской и боярской среде, проявляясь в виде борьбы за старшинство боярских родов. Идея местничества была компромиссом между родовым самосознанием боярства и интересами государства, связавшего понятие старшинства со службой царю.

      Разбирая текст «Повести временных лет», учитель должен пояснить, что здесь речь идет сразу о двух типах противоречий: родоплеменных и конфессиональных. Летописец недоволен прежде всего отступлением не полян от норм христианства. Именно поэтому он сравнивает их с половцами. Но не менее важно и то, что при этом он характеризует «грешников» не как язычников, а по племенному принципу, что расходится с традицией христианства (для которого «несть ни эллина, ни иудея»). Он далек от того, чтобы считать вятичей «потенциальными христианами», как рассматривали, например, кочевников-мусульман в XVIII—XIX вв. Напротив, он с племенной, архаической точки зрения сравнивает их с животными, противопоставляя «человеческие» обычаи своего племени (полян) «зверинским» обычаям других восточно-славянских племен.