Главная
задача урока — связать в сознании учащихся представления о характере
деятельности людей и господствующих ценностях культуры, показать,
что нормы, ценности и идеалы, составляющие духовный костяк
цивилизации, не возникают случайно, а тесно связаны с условиями и
особенностями деятельности людей. Следует помочь учащимся усвоить
идею В. Ключевского о том, что колонизация земель — стержневой
процесс истории России, во многом определяющий ее характер.
В
начале урока учащиеся должны вспомнить, какие географические зоны
Земли они знают, чем климат и другие природные условия России
отличают ее от других стран. Школьники должны совместить собственное
восприятие своей малой родины с образом России и ее историей,
ощутить себя преемниками тех людей, которые в трудных условиях
северо-восточной Евразии осваивали новые пространства, создавали
государство и культуру.
Форма изложения нового материала — лекция с
последующим опросом.
План
изучения нового материала
1. Условия жизни и национальный характер.
2. Тип
хозяйства и идеал деятельности.
3. Колонизация земель и этапы истории России.
1. Первая часть урока наиболее сложна и наполнена новыми для
учащихся понятиями. Важно, чтобы они смогли прочувствовать меру
влияния среды на жизнь людей, поняли, что природная среда является
активной исторической силой, во взаимодействии с которой совершается
и совершенствуется деятельность человека. Вместе с тем учащихся
необходимо удержать от преувеличения роли географического фактора,
так называемого географического детерминизма, от представления, что
среда сама по себе, помимо активной роли человека, формирует
хозяйство, государство, общество.
Можно
предложить учащимся дома ответить на вопросы в форме кратких
тезисов: 1. Приведите примеры из истории разных стран и разных эпох,
когда географическая среда явно помогала или мешала деятельности
человека. 2. Сравните развитие стран (пары для сравнения выберите
сами) с благоприятной и менее благоприятной географической средой;
сделайте выводы из сравнения. 3. Объясните на примере новейшей
истории изменение влияния географической среды на человека, на его
взаимоотношения со средой. 4. Какие изменения глобального характера
за несколько тысячелетий исторического развития человеческой
цивилизации произошли в географической среде? Что оказалось
устойчивым, способным сопротивляться активности человека? Что
изменилось в пользу человека или во вред ему и всему человечеству?
Противопоставление однообразия зоны расселения русских и
разнообразия зоны расселения западноевропейских народов может быть
усилено на основе сравнения зон обитания их исторических
предшественников и зон колонизации (хозяйственного освоения
территории, прежде всего распашки новых земель). Европейцы активно
заимствовали культурный опыт взаимодействия со средой из «зоны
великих цивилизаций» между 20 и 40° северной широты (египетской,
ближневосточной, индийской, китайской и др.). У России
предшественников и контактов было существенно меньше, среди них
долгое время преобладали кочевники, она была изолирована от прямых
связей с южными соседями полосой степей, и культурное влияние (даже
византийское) было менее ярко выражено, чем в Европе. В результате
воздействие культурных соседей и предшественников оказалось в России
непрямым и противоречивым, на что учитель должен указать.
2. При
изложении второго вопроса полезно связать представление о «зоне
великих цивилизаций» с климатической полосой, лежащей на карте между
среднегодовыми изотермами 10 и 20°. Именно в этой полосе климат
благоприятствует появлению привычки людей к систематической
хозяйственной деятельности. Россия лежит к северу от этой полосы.
Эколог В. В. Клименко называет Россию кладовой мира, подчеркивая при
этом, что в кладовой, как правило, холодно и там не живут.
Потребность в обогреве помещений и короткий весенне-летний период
создают и будут создавать большие энергетические проблемы для нашей
страны.
Важно,
чтобы анализ черт менталитета русских, препятствующих эффективному
ведению сельского хозяйства, не превратился в осуждение народной
культуры. Скорее, надо вслед за Л. В. Миловым поставить вопрос о
трагичности положения крестьян, которые в условиях аграрного
перенаселения и земельного голода в XVIII—XIX вв. оказались
органически неспособны решить все встававшие перед ними проблемы:
малоплодородная почва Нечерноземья требовала тщательной обработки,
но времени для этого не было; увеличить плодородие почвы можно было
бы за счет применения удобрений, главным образом навоза, но
протяженная зима, когда скот содержался в стойле, делала
затруднительным обеспечение животных на зиму качественным кормом. За
сезон крестьянин реально мог обработать лишь 1,2—1,3 десятины земли,
что было втрое меньше, чем нужно для прокорма семьи из четырех
человек, и заготовить 300 пудов сена, которого не хватало на весь
стойловый период содержания скота. Результат — низкая урожайность
зерновых культур, периодические голодовки, надежда на авось и «этика
праздности». Говоря о последней, надо непременно оговориться, что,
предпочитая праздность и воспринимая труд как муку, страдание,
крестьянин не отказывался от труда как нормы жизни. Напротив, в ходе
истории России труд становился все более систематическим и
продолжительным, а трудовой день в XIX в. даже зимой достигал
14—18 часов (с коротким ночным сном и еще более коротким
послеобеденным отдыхом).
3. Излагая третий вопрос, надо провести границу между
представлениями учащихся о колонизации как завоевании более сильными
странами более слабых и крестьянской колонизации — хозяйственном
освоении восточнославянским населением незанятых земель лесостепной
и лесной зон, использовавшихся ранее лишь в целях охоты.
Наименее изученной и наиболее сложной проблемой, которая ставится в
третьей части урока, является проблема соотношения подсечно-огневого
и пахотного земледелия и их роли в формировании ценностей культуры.
В обыденном сознании смена подсечно-огневого земледелия пахотным
обычно связывается с более высокой продуктивностью последнего.
Однако это верно лишь применительно ко всей используемой
(обрабатываемой и необрабатываемой) территории. В первые два-три
года удобренный золой участок на подсеке дает гораздо больший
урожай, чем подобный ему участок на пахоте. Переход от подсеки к
пахоте происходит не в погоне за большим урожаем, а из-за исчерпания
запаса свободных земель, сведения лесов, перехода земли из
пользования всего населения во владение отдельных лиц. Урожайность
при этом не увеличивается, а падает. Переход к пахоте означает
культурный шок, с которым крестьянин не в состоянии смириться. Он
продолжает требовать в новых условиях сохранения тех же выгод,
которые он имел раньше.
Для
более глубокого понимания условий жизни древнерусского крестьянина,
жившего вне зоны распространения пахотного земледелия, можно
привести отрывок из доклада Э. С. Кульпина, сделав его предметом
обсуждения:
«Проанализировав большое количество источников, В. П. Петров
(киевский археолог) пишет, что «...при пожоге векового леса, как
следует из конкретных наблюдений, зафиксированных фактов земледелия XVIII—XIX вв., при применении технологии, неотличимой от
раннесредневековой, крестьянин получал урожай сам 40—75—100, при
пожоге леса возраста в 30—50 лет — сам 10—18, возраста
10 лет — 7—10... Неурожай при подсечном земледелии означает сам 5—7...
Для сравнения: согласно писцовым книгам, средний урожай на пашне в XIV—XV вв. составлял сам 3—5, максимальный — 6—9,
минимальный — сам — 2...».
Из
приведенных выше аргументов следует, что в период XI—XV вв.
в Северо-Восточной Руси имели место:
— благоприятный климат;
— отсутствие дефицита плодородных земель и возможность
неограниченной занятости производительным трудом...
— эксплуатация технологии, позволяющей иметь производительность
труда в земледелии, наивысшую за всю историю России...
— реальная возможность вознаграждения упорного труда обеспеченным,
безбедным существованием, отсутствием сколько-нибудь существенных
налогов...
— полная свобода землепользования при отсутствии реальной
собственности на землю;
— независимость подавляющего большинства населения от княжеской
власти... В одно-двухдворках (лесных деревнях на подсеке) проживало
(тогда) 70% населения, в одно-двух-трех- и четырехдворках — 89,1%».
При
обсуждении этого текста надо пояснить, что максимальные данные по
урожайности на подсеке, полученные В. Петровым в 1968 г., были
впоследствии оспорены, но в целом данные и выводы из них признаны
верными.
Ученики
должны понять, что переход к пахоте произошел не из-за
убыточности
подсеки для крестьянина, а из-за общей расточительности
такого рода
землепользования, предполагающего низкую плотность населения
(в лесу
крестьянские семьи жили на расстоянии многих километров одна
от
другой) и возможность свободного перехода с участка на
участок. Эти
условия сами собой исчезали при росте плотности населения.
К концу XV в. после демографического подъема на большей части территории
Центральной Руси ведение подсечно-огневого хозяйства стало
невозможным. Это спровоцировало кризис землепользования,
приведший,
в частности, к закрепощению крестьянства и активизации
завоевательных войн. Для крестьян условия подсеки остались
не только
идеалом благосостояния, но еще и идеалом свободы.
Для
демонстрации влияния на крестьян идеалов «подсечных» времен можно
привести факты из крестьянской войны под руководством Е. Пугачева
или выступлений крестьян в 1905—1907 гг. При этом надо указать, что
в обоих случаях выдвигались требования возвращения земли народу
(земля ничья, Божья, как раньше), следовал отказ от уплаты налогов
(при сохранении в рескриптах Пугачева обещания снабжать крестьян
хлебом — тут явно проявляется архаическое отношение к
государственной казне, непонимание того, откуда у государства
берутся средства), наиболее частым демонстративным актом была
массовая порубка леса (это говорит о том, что крестьяне заявляли
свои права прежде всего на данную территорию). Так в сознании
крестьянства нормы жизни эпохи подсечно-огневого земледелия
превращались в требования крестьянских войн и революций. | 
