Лао-цзы — почетное имя величайшего китайского
мыслителя Ли Эра (Ли Бояня, Лао Даня), основателя даосизма. Ему
приписывают авторство «Дао дэ цзин» (трактат о пути и добродетели)
Основное понятие Лао-цзы — дао, которое метафорически уподобляется воде
(податливость и неодолимость). Вытекающий из дао образ действия —
недеяние (у вэй), уступчивость, покорность, отказ от желаний и борьбы. О
жизни Лао-цзы известно мало. Основываясь на сведениях, содержащихся в
главе «Тянься» («Поднебесная») в сочинении Чжуан-цзы и в главе
«Жизнеописание Лао-цзы» в «Исторических записках», можно говорить, что
Лао-цзы был несколько старше Конфуция.
Дошедшее до нашего времени сочинение «Лао-цзы»
отражает идеи мыслителя и служит главным источником для их изучения. В
1973 году в Мавандуе, вблизи Чанша, была вскрыта могила, относящаяся к
ханьскому времени, в которой обнаружили два экземпляра сочинения
Лао-цзы, написанные на ткани. Этот экземпляр дал ценный материал для
изучения идей Лао-цзы. Он родился в царстве Чу, в уезде Ку волости Ли, в
деревне Цюйжэнь. Настоящее имя мыслителя Ли Эр Лао-цзы означает
«учитель Лао». В свою очередь, Лао — это прозвище и означает оно
«Старец».
Согласно легенде, мать носила его в чреве 81 год, и
когда произвела его на свет, новорожденный был сед. Он получил фамилию
Ли, так как родился под деревом Ли (сливой). У него были длинные уши, за
что ему было дано имя Эр (ухо).
Известно, что Лао-цзы был историографом, главным
хранителем государственного архива при Чжоуском дворе. Он долго жил в
столице, много трудился над доверенными ему документами, официальными и
литературными текстами, много размышлял, много беседовал с навещавшими
его людьми, представителями разных сословий и профессий. Впечатления от
прочитанного, увиденного и услышанного складывались в собственные выводы
о природе всего сущего, о всеобщих законах естественного возникновения,
становления и развития мира. Он воплотил их в трактат, сыгравший
огромную роль в китайской философии. Завершение периода Чуньцю, когда
жил Лао-цзы, ознаменовалось сменой рабовладельческого строя феодальным.
Лао-цзы с отвращением отвергал существующий прежде принцип «управления
на основе правил поведения» и горестно сетовал: «Правила поведения — они
подрывают преданность и доверие, кладут начало смутам». В то же время
его не удовлетворял и принцип феодалов «управление на основе закона», и
он с тревогой восклицал: «Когда растут законы и приказы, увеличивается
число воров и разбойников». Он протестовал также против «почитания
мудрых» и выступал против захватнических войн, которые вели между собой
правители отдельных царств.
В общем, он с отвращением отвергал старое, но в то же
время таил обиду на новое, причем к тому же не находит реального выхода
из создавшегося положения. В связи с этим, «видя ослабление династии
Чжоу», Лао цзы ушел со службы, поселился в уединении и, приняв
«независимую» позу, стал искать для себя оторванную от реальности
счастливую жизнь, только для себя. Обобщая уроки, полученные во время
службы, Лао-цзы считал, что корень того, что в обществе происходят
«смуты» и им «трудно управлять», лежит в «знаниях» и «желаниях». Он
говорил: «Поэтому управление страной при помощи знаний — несчастье для
страны, а управление страной без помощи знаний — счастье для страны» — и
настаивал на «управлении, построенном на недеянии». Лао-цзы считал, что
нужно лишь, чтобы правитель сам «не имел желаний», и тогда народ
естественным образом станет простодушным. Чтобы добиться «отсутствия
знаний» и «отсутствия желаний», необходимо отказаться от «почитания
мудрых» и «не ценить редких предметов», иными словами, ликвидировать все
вызывающее желания и возбуждающее споры. Лао-цзы называл это
«осуществлением недеяния» и говорил: «Осуществление недеяния приведет к
тому, что не останется ничего, что бы не управлялось».
Исходя из этого, идеальное управление в представлении
Лао-цзы могло быть только в так называемом «маленьком государстве с
редким населением». В подобном обществе государство должно быть
небольшим, а население — малочисленным, и пусть в нем «имеются различные
орудия, не надо их использовать. Пусть люди до конца своей жизни не
переселяются далеко от своих мест. Если даже имеются лодки и колесницы,
не надо ездить на них. Если даже имеются латы и оружие, не надо их
выставлять. Пусть народ снова плетет узелки и употребляет их вместо
письма. Пусть его пища будет вкусной, одежда красивой, жилище удобным, а
жизнь радостной. Пусть соседние государства издали смотрят друг на
друга, слушают друг у друга пение петухов и лай собак, но люди до самой
старости и смерти не должны ходить друг к другу».
По преданиям, когда Лао-цзы покидал Чжоуское царство,
на пограничной заставе его встретил начальник и попросил оставить хоть
что-нибудь для своей страны. И Лао- цзы дал ему рукопись в 5000 знаков —
ту самую поэму, которая вошла в историю под названием «Дао дэ цзин»
(«Путь добродетели, или Книга о силе и действии»). В этом небольшом
трактате в двух частях излагается суть учения о Дао. Иероглиф дао
состоит из двух частей «шоу» — голова и «цзоу» — идти, поэтому основное
значение этого иероглифа — дорога, по которой ходят люди, но в
дальнейшем этот иероглиф приобрел переносный смысл и стал означать
закономерность, закон.
Лао-цзы, приняв дао за высшую категорию своей
философии, придал ей не только смысл всеобщего закона, на и рассматривал
ее как источник происхождения мира. Он считал, что дао — это «корень
неба и земли», «мать всех вещей», что дао лежит в основе мира. Лао-цзы
говорил «Дао рождает одно, одно рождает два, два рождает три, а три
рождает все существа», что является характеристикой процесса
происхождения всего сущего от дао. Из дальнейшего текста: «Все сущее носит в себе темное и светлое начала, испускает ци и создает гармонию»
— ясно, что под «одно» подразумевается первозданный космогонический
хаос, когда темное и светлое начала еще не разделились, под «два»
подразумевается разделение хаоса и появление темного и светлого начал, а
под «три» — темное начало, светлое начало и гармония (го есть единое
тело). Смысл высказывания «три рождает все существа» раскрывается в
главе «Тянь Цзыфан» сочинения Чжуан-цзы, в котором о темном и светлом
началах сказано: «Связь между двумя началами порождает гармонию, а затем
рождается все сущее». Другими словами, через противостояние темного и
светлого начал рождается новое, единое тело.
Что же такое дао в понимании Лао-цзы? В первом
параграфе его сочинения говорится: «Дао, которое может быть выражено
словами, не есть постоянное дао». Лао-цзы считал, что его дао есть
постоянное дао, суть которого нельзя выразить в словах. Оно не имеет
вида, не издает звуков, не обладает формой, и, по словам Лао-цзы:
«смотришь на него, но не видишь, слушаешь его, но не слышишь, ловишь
его, но не можешь поймать». Одним словом, дао — это «пустота» или
«небытие». В четвертом параграфе сказано: «Дао пусто, но при его
использовании оно не переполняется». Древнейший словарь «Ховэнь»
объясняет иероглиф чун, означающий пустоту, через иероглиф чжун (пустота
в сосуде), отсюда дао надо понимать как абсолютную «пустоту», которая
никогда не переполнится при употреблении. «Пустота» — это то же, что и
небытие, из которого дао рождает все сущее, что сформулировано в
высказывании. «Все вещи в Поднебесной рождаются в бытии, а бытие рождается в небытии».
Дао не только источник происхождения мира, но и всеобщий мировой закон. Как говорил Лао-цзы: «Дао
постоянно пребывает в недеянии, но нет ничего, чего бы оно не делало»;
«дао никто не приказывает, оно постоянно остается само собой»; «переход
в противоположность — путь движения дао, слабость — (метод) действия
дао»;«одинока стоит, но не меняется, ходит повсюду, но не устает»;
«любит приносить пользу всем существам и не борется (с ними) за выгоду».
Нет ни одного предмета или явления, возникшего без
его участия; оно не принуждает расти ни одно существо, не вмешивается в
его жизнь, позволяет всему естественно развиваться, дао постоянно
находится в движении к противоположности, мягко исполняет свою роль, но
оно вечно, независимо существует и без устали движется, появляясь везде;
хотя дао приносит пользу всему сущему, оно не вступает ни с кем в
борьбу, не стремится никого захватить, не считает свою деятельность
заслугой перед окружающими и не добивается ни над кем господства. Такое
поведение дао Лао-цзы называл «таинственной добродетелью» и рассматривал ее как высший закон в природе и обществе.
В связи с этим он требовал, чтобы правители считали
дао законом и, подобно дао, «очищали сердца (делая их пустыми)» и не
«желали чрезмерно много». Он требовал не только того, чтобы правители
«постоянно стремились к тому, чтобы у народа не было знаний и желаний»,
но и сами «знали меру», «не кичились», проявляли уступчивость в
отношении низших и не вступали с ними в борьбу, соблюдали недеяние и
придерживались естественности. Только при соблюдении этих требований
можно добиться положения, при котором правитель «не ведет борьбы,
поэтому никто в Поднебесной не в силах бороться с ним», и «соблюдать
недеяние, поэтому нет ничего, чем бы он не управлял».
Лао-цзы говорил: «Высшее добро подобно воде. Добро,
которое оказывает вода, приносит пользу всем существам, и она не борется
(с ними). Вода находится в тех местах, которыми гнушаются люди, поэтому
она похожа на дао».
Во втором параграфе он говорит: «Когда в
Поднебесной все узнают, что красивое является красивым, появится
безобразие. Когда все узнают, что добро является добром, появится зло.
Поэтому бытие и небытие порождают друг друга, трудное и легкое создают
друг друга, длинное и короткое образуют форму, высокое и низкое
опрокидывают друг друга, тоны и звуки вызывают гармонию, предыдущее и
последующее следуют друг за другом». Лао-цзы также считал, что
необходимо «знать людей» и в то же время «знать себя», необходимо
«побеждать людей» и в то же время «побеждать себя» (преодолевать
собственные недостатки), так как только в этом случае можно добиться
высшей мудрости и обрести могущество. Наиболее глубоким толкованием
превращения противоречий в предметах следует считать следующее
высказывание Лао-цзы: «О несчастье! Оно является опорой счастья О счастье! В нем притаилось несчастье».
Лао-цзы считал, что превращение счастья в несчастье
происходит при определенных условиях. В девятом параграфе он говорит:
«Если богатые и знатные проявляют кичливость, они сами навлекают на себя
беду». «Богатство и знатность» — это счастье, а «беда» — несчастье.
Условие, при котором первое переходит во второе, — кичливость. Именно
поэтому Лао-цзы постоянно требовал «не кичиться» и «знать меру», чтобы
предупредить превращение счастья в несчастье.
Лао-цзы дал философское обобщение превращению
предметов в процессе развития, когда, достигнув расцвета, они начинают
клониться к одряхлению, старости и смерти, выразив это в словах
«предметы, достигнув расцвета, стареют». Для него одинаково сильны вновь
возникший или одряхлевший предмет; он считал, что и тот, и другой в
своих превращениях идут к старости и смерти, ни у одного из них нет
будущего. Исходя из этого, Лао-цзы выдвинул абсолютный принцип, выразив
его в словах «крепкое и сильное — слуги смерти». Он всеми силами
выступал против «крепкого и сильного», считая, что они не соответствуют
дао, а то, что не соответствует дао, «обречено на преждевременную
смерть»: «Не соответствующее дао погибает раньше времени».
В противоположность указанному принципу Лао-цзы выдвинул другой принцип: «Мягкое и слабое — слуги жизни».
Выступая против «крепкого и сильного», Лао-цзы прилагал все усилия для
возвеличивания «мягкого и слабого» и выдвинул широко известный принцип
«мягкое и слабое побеждает твердое и сильное». Лао-цзы считал, что «все
предметы, трава и деревья при своем рождении нежны и слабы». Но они
обладают большой жизнеспособностью, полны жизненных сил и могут победить
сильное, идущее к одряхлению и старости. Он говорил: «В Поднебесной нет ничего мягче и слабее воды, но она нападает на крепкое и сильное, и никто не может победить ее», а поэтому утверждал: «Мягкое побеждает твердое, слабое побеждает сильное».
Во времена Лао-цзы в войне при встрече с сильным
противником применялась тактика: «Я не смею быть хозяином (положения), а
буду гостем, я не смею наступать хотя бы на цунь, а отступлю назад на
чи». Это делалось для того, чтобы показать свое бессилие, вынуждавшее
отступать из-за слабости. Это должно было спровоцировать высокомерие
военачальников и нерадивость воинов противника, ошибки в отдаваемых
распоряжениях, что позволило бы в дальнейшем победить врага в бою. По
мнению Лао-цзы, человек не должен вмешиваться в естественный ход
событий. «Кто действует, — считает он, — потерпит неудачу. Кто чем-либо
владеет — потеряет. Вот почему совершенно мудрый бездеятелен, и он не
терпит неудачи. Он ничего не имеет и поэтому ничего не теряет. Те, кто,
совершая дела, спешат достигнуть успеха, потерпят неудачу. Кто осторожно
заканчивает свое дело, подобно тому как он его начал, у того всегда
будет благополучие. Поэтому совершенно мудрый не имеет страсти, не ценит
трудно добываемые предметы, учится у тех, кто не имеет знаний, и идет
по тому пути, по которому прошли другие».
Лао-цзы говорил: «Я имею три сокровища, которыми
дорожу первое — это человеколюбие, второе — бережливость, а третье
состоит в том, что я не смею быть впереди других» |