Гаврила Романович Державин - крупнейший поэт XVIII в., один из последних представителей русского класси­цизма. Творчество Державина глубоко противоречиво. Рас­крывая возможности классицизма, он в то же время разру­шал его, прокладывая путь романтической и реалистической поэзии.

Поэтическое творчество Державина обширно и в основ­ном представлено одами, среди которых можно выделить граж­данские, победно-патриотические, философские и анакреонти­ческие.

Особое место занимают гражданские оды, адресованные лицам, наделенным большой политической властью: монар­хам, вельможам.

К лучшим из этого цикла принадлежит ода "Фелица", посвященная Екатерине II. Сам образ Фелицы, мудрой и доб­родетельной киргизской царевны, взят Державиным из "Сказки о царевиче Хлоре", написанной Екатериной II. "Фелица" про­должает традицию похвальных од Ломоносова и вместе с тем отличается от них новой трактовкой образа просвещенного монарха. Просветители видят теперь в монархе человека, ко­торому общество поручило заботу о благе граждан; на него возложены многочисленные обязанности по отношению к народу. И державинская Фелица выступает как милостивая монархиня-законодательница:

Не дорожа твоим покоем,

Читаешь, пишешь пред налоем

И всем из твоего пера

Блаженство смертным проливаешь...

Известно, что источником создания образа Фелицы был документ "Наказ комиссии о составлении проекта нового Уло­жения" (1768), написанный самой Екатериной II. Одна из основных идей "Наказа" — необходимость смягчения суще­ствовавших законов, допускавших на допросах пытки, смерт­ную казнь за незначительные провинности и т. п., поэтому Державин наделил свою Фелицу милосердием и снисходи­тельностью:

Стыдишься слыть ты тем великой,

Чтоб страшной, нелюбимой быть;

Медведице прилично дикой

Животных рвать и кровь их пить.

И славно лъ быть тому тираном,

Великим в зверстве Тамерланом,

Кто благостъю велик, как Бог?

Далее Державин прославляет Фелицу за то, что она отказалась от нелепых гонений за "оскорбление величе­ства", которые особенно процветали в России при Анне Иоанновне:

Там можно пошептать в беседах

И, казни не боясь, в обедах

За здравие царей не пить.

Там с именем Фелицы можно

В строке описку поскоблить

Или портрет неосторожно

Ее на землю уронить.

Державин хвалит Екатерину и за то, что с первых дней своего пребывания в России она стремилась во всем следо­вать "обычаям" и "обрядам" приютившей ее страны. Импе­ратрица преуспела в этом и вызвала к себе и при дворе, и в гвардии симпатии.

Новаторство Державина проявилось в "Фелице" не только в трактовке образа просвещенного монарха, но и в смелом соединении хвалебного и обличительного начал, оды и сати­ры. Идеальному образу Фелицы противопоставлены неради­вые вельможи (в оде они названы "мурзами"). В "Фелице" изображены самые влиятельные при дворе лица: князь Г. А. Потемкин, графы Орловы, граф П. И. Панин, князь Вяземский. Их портреты были настолько выразительно вы­полнены, что оригиналы угадывались без труда. Критикуя избалованных властью вельмож, Державин подчеркивает их слабости, прихоти, мелочные интересы, недостойные высокого сановника. Так, например, Потемкин представлен как гурман и чревоугодник, любитель пиров и увеселений; Орловы "ку­лачными бойцами и пляской" веселят "свой дух"; Панин, "о всех делах заботу оставя", ездит на охоту, а Вяземский свой "ум и сердце" просвещает - "Полкана и Бову" читает, "над Библией, зевая, спит".

Просветители понимали жизнь общества как постоянную борьбу истины с заблуждением. В оде Державина идеалом, нормой является Фелица, отклонением от нормы — ее нера­дивые "мурзы". Державин первый начал изображать мир та­ким, как представляется он художнику.

Несомненной поэтической смелостью было появление в оде "Фелица" образа самого поэта, показанного в бытовой обста­новке, не искаженного условной позой, не стесненного класси­ческими канонами. Державин был первым русским поэтом, сумевшим и, главное, захотевшим нарисовать в произведе­нии свой портрет живым и правдивым:

Сидя дома, я прокажу,

Играя в дураки с женой...

Обращает на себя внимание "восточный" колорит оды: она написана от лица татарского мурзы, в ней упомянуты восточные города - Багдад, Смирна, Кашмир. Конец оды вы­держан в хвалебном, высоком стиле:

Прошу великого пророка,

До праха ног твоих коснусь.

Образ Фелицы повторяется в последующих стихотворени­ях Державина, вызванных различными событиями в жизни поэта: "Благодарность Фелице", "Изображение Фелицы", "Ви­дение мурзы".

Обличительным пафосом проникнута сатирическая, по удачному выражению В. Г. Белинского, ода "Вельможа". В ней снова представлены оба начала, выведенные в оде "Фелица". Но если в "Фелице" торжествовало положительное нача­ло, а насмешки над вельможами отличались шутливым ха­рактером, то в оде "Вельможа" хвалебная часть занимает очень скромное место. Писатель возмущен положением народа, стра­дающего от равнодушия царедворцев: военачальник, часами ожидающий в передней выхода вельможи, вдова с грудным младенцем на руках, израненный солдат. Державинская са­тира исполнена гневного чувства.

К гражданским одам Державина примыкает и знамени­тое стихотворение "Властителям и судиям", за которое поэт попал в немилость. Композиционно стихотворение делится на две части. В первой части поэт гневно напоминает царям и судьям об их обязанностях: они должны честно выпол­нять законы, "на лица сильных не взирать", защищать сирот и вдов, освободить из темниц должников — "исторгнуть бед­ных из оков". Во второй части подводится горестный итог — властители и судьи остались глухи и слепы к страданиям подданных. Заканчивается стихотворение призывом к беспо­щадной каре земных властителей:

Воскресни,   боже! Боже  правых!

И их молению внемли:

Приди,  суди,  карай лукавых

И будь един царем земли!

К гражданской лирике непосредственно примыкает одно из поздних, итоговых произведений Державина — "Памят­ник" — вольное подражание оде Горация "К Мельпомене". Главной является мысль о праве автора на бессмертие. Дер­жавин напоминает, что он первый "дерзнул" отказаться от торжественного, высокопарного стиля похвальных од и написал "Фелицу" в "забавном", шутливом "русском слоге". Кро­ме поэтической смелости, Державин гордится и своим граж­данским мужеством: поэт не побоялся "истину царям с улыб­кой говорить". Здесь он явно недооценил себя, так как умел говорить царям истину не только с осторожной улыбкой чест­ного слуги, но и с гневом поэта.

А. А. Бестужев-Марлинский в известном "Взгляде на ста­рую и новую словесность в России" писал о Державине: "Ли­рик-философ, он нашел искусство с улыбкой говорить царям истину, открыл тайну возвышать души, пленять сердца и ув­лекать их то порывами чувств, то смелостью выражений, то великолепием описаний". Сближая поэзию с жизнью, смело нарушая каноны классицизма, Державин прокладывал новые пути в русской литературе. В. Г. Белинский, сравнивая твор­чество Пушкина с морем, вобравшим в себя ручейки и реки предшествующей литературы, одной из могучих рек считал поэзию Г. Р.   Державина.