Человечество с давних пор решает вопрос о совместимости духовной красоты и физического совершенства. Ближе всех в этом вопросе подошли к решению древние греки. Но впо­следствии о физическом совершенстве как-то забыли — на­ступало средневековье.

Роман Виктора Гюго "Собор Парижской Богоматери" рассказывает о Париже в эпоху средневековья. Со свой­ственными ему энциклопедическими знаниями и уклоном к риторике Гюго создает несколько интересных характеров, каждому из которых можно посвятить целые тома иссле­дований. Один из главных героев романа - Квазимодо, звонарь Собора Парижской Богоматери. В переводе с латин­ского "Квазимодо" означает "как будто".  И действительно, звонарь напоминает одну из скульптурных химер, какие до сих пор украшают фронтон собора Нотр-Дам де Пари, с огромной, покрытой рыжей щетиною головой, горбом между плечами и страшно кривыми ногами. Благодаря своему уродству Квазимодо стал даже "папой шутов" во время народного  веселья.

Квазимодо, замкнутый в себе из-за своего уродства, иног­да напоминал зверя. Но когда он нежно и чисто влюбля­ется в девушку неземной красоты Эсмеральду, то это чувство поражает и вызывает какое-то болезненное удивление. Квазимодо спас жизнь Эсмеральде и прятал ее в Соборе. Их отношения за это время превращаются в настоящее духов­ное понимание и единство, ассоциируясь с известной сказкой "Аленький цветочек". Эсмеральда понимала чувства Квази­модо-урода и поневоле привыкла к своему нежному и гру­стному спасителю. А тягу звонаря к прекрасному следует искать не во внешних проявлениях, а в самой глубине его естества. Гюго не смог однозначно ответить на вопрос, по­чему судьба так жестоко и одновременно мудро поступила с Квазимодо. На протяжении всего романа горбун Квазимо­до чем дальше, тем больше выглядит духовно красивым. Преданность горбуна Эсмеральде почти безумна, непостижи­ма, ради нее он мог прыгнуть с башни Собора, не задумы­ваясь. Осознание собственного уродства до самой смерти не дает покоя Квазимодо, а соединиться со своей любимой судьба разрешила ему только  после смерти.

Квазимодо не является образцом трезвости и уравнове­шенности. Его терзают разнообразные чувства, иногда им ов­ладевает злость, которую можно считать следствием отноше­ния к нему окружающих людей. Он не смог удержаться от жажды мести священнику Клоду Фролло, которого сбросил с высоты Собора. После гибели Эсмеральды и Фролло Квази­модо произнес: "Вот все, что я любил". Он действительно любил прекрасное, воплощенное в Эсмеральде, и Бога, которо­го олицетворял Фролло. Может показаться , что для Квази­модо больше ничего не осталось на целом свете. Но, на мой взгляд, у горбуна было то, чего он так и не понял: Собор. Он мог бы стать частью этого величественного сооружения, которое устремляет башни, как руки, к пустому небу. Но это толь­ко предположение.

В своем романе Виктор Гюго охватил и смысл, и жесто­кость жизни, и смерть, и наши пристрастия, и отчаянье люб­ви. Квазимодо воплощает в себе многогранность человеческо­го характера. При повторном прочтении "Собора Парижской Богоматери" читатель открывает все новые черты в этом ин­тереснейшем герое, имя которого в наше время стало почти нарицательным.

Образ Собора

(По роману В. Гюго "Собор Парижской Богоматери")

Собор Парижской Богоматери, или же Нотр-Дам де Пари, является, наверное, одним из известнейших монументальных строений средневековья. В такой широкой популярности Со­бора, не в последнюю очередь, следует "винить" Виктора Гюго. Современники писателя вспоминают, как Гюго неоднократно говорил, показывая на Собор, что форма этого строения напо­минает первую букву его фамилии ("Гюго" — в написании по-французски начинается с буквы "Н"). И можно простить писателю такую достаточно невинную напыщенность, так как "Собор Парижской Богоматери" является действительно та­лантливым и интересным романом. И всегда, глядя на вели­чественные башни и стены Собора, люди будут вспоминать про влюбленного уродца Квазимодо и божественно прекрас­ную цыганку Эсмеральду.

Нотр-Дам де Пари является типичной готической пост­ройкой. Этот архитектурный стиль наложил свой отпечаток на общественное развитие средневековой Европы. Для готики характерно стремление ввысь, в духовную высоту, объединенное с понятием того, что небо недосягаемо без земной опоры. Готические сооружения словно плавают в воздухе, такими невесомыми они кажутся. Но это кажется только  на первый взгляд.   На самом деле  Собор  строился сотнями неизвестных мастеров, наделенных истинно народ­ной, буйной фантазией. Гюго захватывают удивительные работы средневековья, в которых одновременно есть и само­бытность, и оригинальность, и непревзойденность мастер­ства. Но архитектурные постройки в готическом стиле являются не только воплощением народного гения, а, как отмечал Гюго, являются "каменными книгами средневеко­вья, по украшающим барельефам и скульптурам которых безграмотные простолюдины изучали Святое писание. Са­мым известным архитектурным элементом Нотр-Дам де Пари являются химеры — трехметровые скульптурные фигуры, расположенные на фронтоне Собора. Химеры являются символом темных, но не всегда враждебных сил. Восхищает то, что эти дьявольские творения уже около семисот лет хищно усмехаются под куполами католического Собора. Гюго мастерски создал образ уродливого звонаря Квазимодо, который кажется одним из этих скульптурных чудовищ.

Прежде всего Собор является центром религиозной и народной жизни парижан. Около него собираются и просто­людины, которые способны бороться за улучшение своего будущего. Также Собор является традиционным убежищем для изгнанных: никто не имеет права арестовать человека, пока он находится за стенами Собора. Одновременно Со­бор Парижской Богоматери становится символом притесне­ния - религиозного и феодального. Квазимодо выступает здесь как тот, кого угнетает бесконечное величие Собора, и как "душа Собора". Звонаря-горбуна можно считать вопло­щенным образом средневековья и, естественно, Собора. Красавица Эсмеральда, в которую влюблен Квазимодо, на­против, является воплощением светлых жизненных сил. Девочку-танцовщицу можно считать воплощением Возрож­дения, идущего на смену средневековью. Следует сказать, что эти две культурно-исторические эпохи прошли, но Нотр-Дам де Пари до сих пор возвышается под парижским небом.

Роман Виктора Гюго как будто перекидывает лист ка­лендаря   от   прошлого   к  настоящему.   Со  своих   позиций писатель выступал против политической реакции и социальной несправедливости. Роман полон отголосками революционных событий, свидетелем которых был Гюго. Именно эта сопричастность повлияла на изображение про­стых горожан в произведении. Народ, по Гюго, не является темной толпой, а наполнен безудержной волей к борьбе и нереализованными творческими идеями. Но время просто­людинов еще не пришло. Автор описывает штурм Нотр-Дам де Пари, который как бы является репетицией штур­ма Бастилии 1789 года, когда был положен конец много­летнему правлению французской монархии. Когда же насту­пит время народа? Гюго отвечает на вопрос: "Когда с этой башни ударят в набат, когда загрохочут пушки, когда со ' страшным грохотом упадут стены, когда солдаты и тол­па с рычанием бросятся друг на друга, вот тогда и придет это время".

Гюго не идеализировал средневековье. В романе присут­ствуют высокая поэтичность, пламенная любовь к Франции, ее истории и искусству, изображены темные стороны феода­лизма. Нотр-Дам де Пари - вечный Собор, внешне равно­душный к бесконечной суете человеческой жизни.