Я ничьих мнений не разделяю — я имею свои.

И. С. Тургенев

"...Мы действуем в силу того, что мы признаем полез­ным. В теперешние времена полезнее всего отрицание — мы отрицаем".

Чьи же это слова? Кому они принадлежат? Кто этот чело­век, который может так уверенно говорить?

Передо мной роман И. С. Тургенева "Отцы и дети". Этот роман был создан автором в 1860 году. Создавался он в пору подготовки и проведения крестьянской реформы, в условиях дальнейшего обострения борьбы между противодействовав­шими силами русского общества — либералами и демократа­ми. Роман в целом и главный герой — демократ-разночинец Базаров — явились, по определению самого автора, "выраже­нием новейшей нашей современности". Роман замечателен тем, что вызывает желание подумать, поспорить.

Страница за страницей я знакомлюсь с главным героем романа - Евгением Базаровым, с его биографией, с его харак­тером, с его занятиями, с его взглядами.

Что ж, Евгений, вы мне симпатичны. Мне нравится ваша самостоятельность, упорство в достижении цели.

Детство ваше прошло в бедной семье уездного лекаря. Автор ничего не говорит о вашей студенческой жизни, но надо полагать, что она тоже была бедной, трудовой. Ваш отец говорит, что вы у него "отроду лишней копейки не взяли". Вероятно, Евгений, вы содержали себя в университете соб­ственным трудом, перебиваясь копеечными уроками. И в то же время находили возможность серьезно готовить себя к будущей деятельности.

Из этой школы труда и лишений вы, Евгений, вышли че­ловеком сильным и суровым. У вас можно поучиться. Меня привлекает ваше отношение к труду. Приехав на отдых в усадьбу Кирсановых, вы тотчас же принимаетесь за работу: собираете гербарий, занимаетесь различными опытами и ана­лизами. Прослушанный вами курс медицинских наук развил природный ум, отучил принимать на веру какие бы то ни было понятия.

Опыт — вот ваш единственный источник познания, а лич­ное ощущение — последнее убеждение. Мне нравится ваша смелость в суждениях, ваши мысли о переустройстве обще­ства, критика суеверий и предрассудков. Как уверенно заяв­ляете вы: "Аристократизм... либерализм... сколько иностран­ных и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны". Меня привлекает ваша манера говорить. Речь, лишенная каких бы то ни было словесных украшений, множе­ство пословиц и поговорок: "Шила в мешке не утаишь", "Ба­бушка надвое сказала". Говорите вы много и просто, но мыс­ли выражаете с суровой и мужественной прямотой, без всякой уклончивости, не вынуждая себя к притворству. Все это дает основание говорить о вашем подлинном демократизме, о бли­зости к народу, о силе ваших убеждений, о том, что вы дей­ствительно новый человек.

И в то же время я готова с вами поспорить. Итак, что же вы отрицаете?

Вы сами ответили на этот вопрос: "Все!" А что "все"? Ко­нечно, отрицание самодержавия, крепостного права — это по­хвально. Отрицание всего того, что порождено "безобразным состоянием общества", — народной нищеты, бесправия, тем­ноты, невежества. Я с вами вполне согласна. Ведь такое отри­цание носит, бесспорно, революционный характер и поэтому, говоря словами Тургенева, если вы называетесь нигилистом, "следует читать революционером".

А дальше? Что же вы отрицаете дальше? Любовь? Любовь в смысле идеальном вы называете "белибердой", "непроститель­ной дурью". Как же вы заблуждаетесь! Во все времена чело­век слагал песнь своего сердца, вечную песнь любви. Я могу привести вам в доказательство множество высказываний ве­ликих людей разных времен о любви, которые, увы, будут не в вашу пользу... "Кто не знал любви, тот все равно, что не жил" (Мольер). "Любовь - творец всего доброго, возвышен­ного, сильного, теплого и светлого" (Д. И. Писарев).

А ваше отношение к женщине? Как неуважительны ваши высказывания: "свободно мыслят между женщинами только уроды". И именно поэтому вы уже не хотели допустить сво­боды мысли в женщинах.

Я долго раздумывала над тем, было ли ваше чувство к Одинцовой настоящей любовью. Да, эта женщина сумела вырвать у вас слова признания: "так знайте же, что я люблю вас глупо, безумно... Вот чего вы добились". Мне кажется, что от такого человека, как вы, сильного и воле­вого, подобные слова просто так не услышишь. Да, вы любили ее. Но не хотели себе в этом признаться, потому что боялись чувства любви, так внезапно захлестнувшего вас. Конечно, вы, Евгений, человек дела. И любовь, как вы, наверное, считали будет только мешать вам. Поэтому, не соглашаясь с вами, я вас немножко и понимаю.

Не согласна с вашим отношением к искусству: "Рафаэль гроша медного не стоит, а русские художники и того мень­ше". Как вы можете так думать!

Творениями русских художников, поэтов, музыкантов все­гда восхищались и поныне восхищаются люди всего мира. Хотя и здесь я могу вас в чем-то оправдать. Вы жили в такое время, когда искусство не было достоянием народа. И ув­лечься им, по-вашему, это значит "отойти от дела". Но вы неправы. "Искусство — это самая большая радость, которую человек доставляет самому себе", — сказал Писарев. Очень жаль, что вы не успели это понять. Вы, Евгений, материалист. Но в ваших взглядах есть элементы поверхностного, грубого материализма.

Вы отождествляете законы природы и человеческой жиз­ни. Вы считаете, что у всех людей нравственные качества одни и те же, потому что "у каждого из нас мозг, селезенка, сердце, печень одинаково устроены",. В этом ваша большая ошибка.

Природа... С одной стороны, вы, как человек, увлекающий­ся естественными науками, любите и понимаете ее. А с дру­гой... "Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работ­ник". Что ж, вроде бы правильно говорите. Человек может и должен покорить грозные силы природы, заставить их рабо­тать на себя. Но в то же время, как можно не восхищаться красотой наших лесов, лугов, степей! Люди с теплотой и любо­вью выращивают миллионы роз, гвоздик, тюльпанов для того, чтобы любоваться ими. Для того, чтобы они дарили нам ра­дость и хорошее настроение.

Непонятно мне ваше отношение к народу. Вы иногда го­ворите о мужиках так, что можно подумать, будто они вам безразличны. Наверное, под влиянием настроения. Вы ведь сами гордитесь тем, что ваш "дед землю пахал". Почему же в ваших взглядах так много противоречивого? Да и автор, создавший вас, считает, что "время Базаровых еще не при­шло". И все-таки я еще раз говорю, что отношусь к вам с большим уважением.

С болью читала я строки романа, из которых узнала о вашей нелегкой смерти. Конечно, вам хотелось жить. Ведь так жаль прощаться со своей жизнью, со своей мыслью, со своим делом. Но эта боль расставания с жизнью выражается в презрительном отношении к себе и к той нелепой случай­ности, которая погубила вас. И хотя в конце романа вы уже наделены мрачным пессимизмом, скептическим отношением ко всему, до последней минуты вы остались верным себе. И я считаю вас личностью сильной, мужественной, несмотря на ваши заблуждения и ошибки.