Игорь Северянин - необычный поэт, творчество которого сочетало "классическую банальность и мелодическую музы­кальность". Его стихи, насыщенные музыкой, зажигали огонек счастья в сердцах читателей. Как поэт, Северянин нахо­дит себя в 1907 году, когда определил свое место в жизни: "Не изменяй намеченной тропы, и помни: кто, зачем и где ты". Проходят годы, происходят великие события, из-за кото­рых появляются новые, прекрасные строки. Когда идет пер­вая мировая война, поэт чувствует приближающиеся потря­сения: "Чем дальше, все хуже и хуже. Все тягостней, все больней. И, к счастью, тропинка уже, и ужас уже на ней". Первые публикации не принесли Северянину славы, однако поэт и не думал останавливаться на творческом пути, а на­оборот, с новыми силами принялся за работу.

Тема родины для Северянина была главной. Проникно­венны стихи о родной земле, о трагедии народа, которому досталась нелегкая судьба. Северянин скорбит вместе с Россией, пропуская через свое сердце все боли, все радости ее. "Моя безбожная Россия, — пишет поэт, — священная моя страна". Он верит в великое будущее России, недаром он называет родину "крылатой". Поэт уважает свою отчиз­ну так же, как и женщину, которую просто невозможно не любить. Полны очарования стихи, посвященные прекрасной даме. Сначала восхищение красотой в "платье муаровом" приходит в стихотворении "Кензель". Замечательно своей напевностью, музыкальностью стихотворение "Быть может". По мнению Северянина, любви без жертвы нет, любовь светла,  она радость,   она счастье.

Во многих стихах Северянина сквозит ирония. Ирония к самому себе, к своему времени, к людям, которые его окружа­ли. Поэт испытывает страх при мысли о том, что эгоизм по отношению к России приведет в никуда: "И вот мы остались без Родины, и вид наш и жалок и пуст..."    -

А как мы относимся к своей родине? Убиваем животных, которых просто не имеем права убивать, рубим леса, которые дают нам воздух, а значит, и жизнь, загрязняем воду, которую пьем. Ужас людского бытия на этом не заканчивается, мы становимся зверями по отношению друг к другу: убиваем, гра­бим, насилуем. О какой родине может быть речь, если она запятнана нашими подлыми поступками? О чем можно пи­сать стихи, когда литературу топчут ногами? А может, это сон? Если это сон, то что мешает нам проснуться?

Нам ничто не мешает проснуться, кроме нас самих. Форму­ла возрождения лежит в возрождении самого себя, своего внут­реннего мира. Хотелось бы, чтобы каждый из нас уважал и любил свою родину так, как Игорь Северянин, и только тогда мы при­обретем свои естественные национальные черты.

Мои размышления над строкой И. Северянина

Знакомясь с поэзией начала XX века, я открыл для себя имена новых, незнакомых мне поэтов. Но особое место в моем сердце заняло имя автора, чьи стихи своей дерзостью, уверен­ностью, иронией будоражили тогдашнюю публику.

Литературный псевдоним этого гениального, на мой взгляд, человека - Игорь Северянин. Судьба его сложилась трагич­но. Любя Россию и будучи ее патриотом, волею судьбы поэт провел значительную часть жизни за ее пределами. Он умер непонятым. Спустя годы многие обнаружили, что слишком плохо знали его. Так кем же на самом деле был Игорь Севе­рянин? Он был и мечтателем, постоянно разочаровывающим­ся в этом мире, и лириком, и "ироником":

Ведь я лирический ироник:

Ирония — вот мой канон.

Кстати, за смешивание в любых соотношениях лиризма и иронии Северянина достаточно сильно и часто критико­вали, так как немногие могли различить, где у него была ирония, где лиризм, где высмеивание пошлости, а где сама пошлость. Этот талантливый поэт мог смело бросить вызов обществу, воспевая "ананасы в шампанском" и провозгла­шая себя  гением:

Я, гений Игорь Северянин,

Своей победой упоен:

Я повсеградно оэкранен!

Я повсесердно утвержден!

Но все это было только маской, за которой скрывалось совсем другое лицо. На самом деле в стихотворениях Севе­рянина звучит тревога о людях, о судьбе России. "Упоение" победой в "Эпилоге" только поверхностное. В конце стихо­творения есть такие строчки:

В ненастный день взойдет, как солнце,

 моя вселенская душа.

Это не очередная самопохвала автора, нет, этим он пока­зывает не что иное, как "всемирность" своей души, поэт ощу­щает себя равным миру и не скрывает своего чувства.

Очень часто Игоря Северянина упрекали в пошлости, на что он ответил в стихотворении "Двусмысленная слава":

Неразрешимые  дилеммы

Я разрешал, презрев молву.

Мои двусмысленные темы  —

Двусмысленны  по существу.

Автор часто обращается к вопросу о добре и зле:

И в зле добро, и в добром злоба,

Но нет ни добрых, нет ни злых.

И правы все, и правы оба, —

Их правоту поет мой стих.

Граница между правдой и неправдой не только зыбкая и неопределенная, эта граница — личностная. Главным крите­рием для Северянина является нравственность.

В своем творчестве он раскрывается как философ:

Жизнь человека одного —

Дороже и прекрасней мира.

Все для него, все для него —

От мелкой мошки до тапира...

Этими строчками поэт-философ высказывает свою мысль о том, что человеческая жизнь дороже любых материальных ценностей, она превыше самого мира.

Вершины славы поэт достиг в феврале 1918 года, когда его избрали "королем поэтов". По этому поводу Северянином было написано стихотворение "Рескрипт короля". Вскоре после этого "королю поэтов" пришлось уехать в Эстонию. Нахлы­нувшие исторические события заставляют его практически безвыездно жить в деревне. С этого периода начинается уга­сание творческой славы Игоря Северянина. Несмотря на то, что он продолжает писать, его труды все меньше и меньше интересуют кого-либо. Люди вообще начинают забывать о поэзии, они не чувствуют надобности в ней. Народ постепен­но утрачивает моральные ценности, и это беспокоит неиспра­вимого мечтателя. О своей тревоге по этому поводу Игорь Северянин написал в стихотворении "Люди ли вы?.." Свою надежду на то, что Россия все-таки найдет выход, автор выра­зил в стихотворении "Классические розы":

Но дни идут — уже стихают грозы...

Вернутъсяв дом Россия ищет троп...

Но поиски этой тропы растянулись в России на многие годы. Вместе с этим задержалось и возвращение в русскую культуру поэта Игоря Северянина. Увидим ли мы теперь за маской эгофутуриста страдающую душу мечтателя, лирика и поэта? Мы обязаны, так как этот человек слишком долго ждал нашего понимания.