Александр Блок - известная личность, гениальный поэт. Каким он был? Любил ли он свой народ? Природу? Кого любил? О чем мечтал? На все эти вопросы можно найти ответы в строках его произведений. Я хотела бы рассказать о юношеской лирике Блока, его раннем творчестве. Может быть, потому, что мне наиболее близок именно этот период жизни поэта, ведь к нему относятся самые прекрасные, светлые и нежные его произведения. И я хочу сравнить свои представления о мире с представлениями молодого поэта.
В юношеской лирике Блока ("Стихи о Прекрасной Даме") все овеяно атмосферой мистической тайны и совершающегося чуда. Все в этой лирике "робко и темно", зыбко и туманно, подчас неуловимо: только "намек" весенней песни, только клочок светлого неба, какие-то отблески, какие-то "клики"... И все это — знаки "нездешних надежд" на вселенское "непостижимое чудо", на явление Вечной Девы, Прекрасной Дамы, "величавой Вечной Жены", "Девы — Зари — Купины", в образе которой для Блока воплощалось некое всеединое божественное начало, долженствующее "спасти мир" и возродить человечество к новой, совершенной жизни.
Предчувствую Тебя.
Года проходят мимо —
Все в облике одном
предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне —
и ясен нестерпимо,
И молча жду, —
тоскуя и любя...
Кажется, что поэт смотрит на мир через пелену, которая делает реальную действительность прекрасной сказкой. Да, она зыбка и туманна, но она красива, она отрывает от настоящего и уносит куда-то на другую планету, планету Любви и Света.
Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я
Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад...
Эта тема ожидания и предчувствия каких-то чудесных перемен — господствующая в юношеской лирике Блока. Поэт уже и тогда чувствует неясную тревогу, ловит ее "знаки", уже и тогда замечает, что вокруг него ширится и растет "буря жизни" (знаменательно в этом смысле стихотворение "Гамаюн, птица вещая"), но еще страшится этой бури и пытается укрыться от нее в идеальном мире своей мечты и фантазии, где нет ни человеческих слез, ни мук, ни крови, а только музыка, розы, лазурь, "улыбки, сказки и сны". Даже свои земные, вполне реальные переживания и впечатления юный Блок пытался истолковать в духе мистической веры, как нечто "сверхреальное". Впрочем, живое чувство истинного поэта подчас сопротивлялось этому и упрямо прорастало сквозь зыбкую оболочку условного, мифологизированного мира, в котором он пребывал.
Поэзия сплошь и рядом побеждала в ранних стихах Блока метафизику. И тогда пейзажи и любовнще сюжеты обретали художественную плоть, как, например, в рассказе о безмолвных встречах с любимой девушкой ("Мы встречались с тобой на закате..."), где вечерний туман, рябь воды, камыш и весло, которым вооружена героиня, создают эстетическое, эмоциональное впечатление вне каких-либо мистических истолкований, и даже "вечерние свечи", загорающиеся на песчаной косе, теряют свой иносказательный смысл, оказываясь на поверку тонкоствольными соснами, освещенными заходящим солнцем.
Были странны безмолвные встречи.
Впереди — на песчаной косе —
Загорались вечерние свечи.
Кто-то думал о бледной красе.
Александр Блок мечтал о том, что будущий читатель увидит в его поэзии торжество добра, света и свободы, что он сумеет прочесть в его стихах о будущем, сумеет почерпнуть в них силы для жизни:
...есть ответ в моих стихах тревожных:
Их тайный жар тебе поможет жить.
Так и случилось. Как все истинно великое и прекрасное в искусстве, поэзия Блока с ее правдой, искренностью, тайным жаром и магической музыкой помогает и всегда будет помогать людям жить, любить, творить и бороться. |
