Михаил Булгаков - писатель с необычной судьбой: ос­новная часть его литературного наследия стала известна чи­тающему миру только четверть века спустя после его смерти. При этом последний его роман - "Мастер и Маргарита" -принес автору мировую славу.

На мой взгляд, своеобразие романа "Мастер и Маргарита" заключается в том, что он требует от читателя выхода за пределы привычных эстетических представлений и сведений. Иначе часть художественного смысла романа остается неви­димой, а некоторые его страницы могут показаться не более чем порождением странной фантазии автора.

Дьявол был нередким гостем на страницах литературы двадцатых годов, его сразу "узнавали" читатели. Внешнее сходство с Мефистофелем было подчеркнуто и именем "Воланд", которое встречается в "Фаусте" как одно из имен дьявола. Десятилетие спустя, во время авторских чтений, реакция была уже совсем иной. Изменился литературный и общественный фон, углубилась и усложнилась роль Во-ланда в завершенном романе, становившемся, как сознавал сам автор, итогом его драматической судьбы. Слушателями владело огромное напряжение, желание понять, "что бы это значило". Необходимо заметить, что Булгаков в своем ро­мане достаточно точно описал неузнавание Воланда всеми, кроме Мастера и Маргариты. Будто предвидя реакцию чи­тателя, автор устами Мастера рассказал, что тот пробо­вал читать свой роман "кой-кому, но его и половины не понимают".

Первые слушатели романа — современники автора — были чрезмерно сосредоточены на разгадывании Воланда, испуганы невольными ассоциациями, к которым вело их всемогущество героя в наказании одних и поощрении дру­гих персонажей романа. Для меня же "сатанизм" Воланда очевиден так же, как и божественность Иешуа. Но ведь из этого следует, что Воланд — герой отрицательный. Может быть, мое мнение ошибочно, но я считаю, что это не так. Я думаю, что человек обязан знать свои недостатки, познать самого себя, увидеть в себе отрицательное, что очень трудно, так как зло способно скрыться в самых дальних уголках подсознания, просто исчезнуть, едва показавшись, и даже иметь видимость добра. И в этом случае встреча с Волан-дом необходима. Он "вывернет" душу и "выметет" из нее наружу все то, о чем не подозревал. Да, это не всегда приятно, скорее, всегда неприятно. Это может привести человека в отчаяние и даже свести с ума, но это необходимо каждому   из   нас.

Создавая фигуру Воланда, Булгаков опирался на устояв­шуюся литературную традицию, которая сменила средневе­ковые представления о дьяволе и злых демонах, иначе сформировав, как писал В. М. Жирмунский, "загадочный и сложный, опоэтизированный и фантастический мир сверхъе­стественных существ... бессмертных, но открытых страстям и страданиям, а главное — не поддающихся однозначной оценке с точки зрения традиционных критериев добра и зла. Эти существа оказываются таинственным образом связанными с человеком: он может вступать с ними в общение и даже подчинять своей воле, хотя бы на время". Автор романа опирался на древнейшие книги, раскрываю­щие сущность добра и зла, — Ветхий завет, Талмуд и многие другие. Там он нашел, по-видимому, и такую фун­кцию Воланда, которая приводит в недоумение сегодняшне­го даже искушенного читателя: почему именно Воланд выполняет волю Иешуа относительно судьбы Мастера? А ведь в Ветхом завете Сатана еще не враг Бога и людей, как в Новом завете, а земной администратор божественного правосудия, нечто вроде судебного исполнителя. Исследова­ния показывают, что здесь, как и в древневосточной книж­ности, место Сатаны определяется нередко как место упра­вителя мира, то есть вещей земных и временных, в проти­воположность тому,  кто  ведает вечным и духовным.

Итак, подводя итог сказанному, хочу заметить, что Во­ланд — фантастический персонаж. Но когда нам необхо­дима встреча с ним, мы всегда найдем его в себе. И он всегда подскажет, за какое дело, сотворенное нами, мы обя­заны нести ответственность, чтобы это зло не росло, не множилось,  не превратилось в глобальную катастрофу.