Цель творчества - самоотдача,

А не шумиха, не успех.

Б. Пастернак

Всегда трудно говорить о каком-то одном стихотворении в творчестве любого поэта: он выразил себя во всем, что написал. Но еще труднее говорить о поэте, который соби­рался стать музыкантом. Находясь под влиянием музыки А. Н. Скрябина, Борис Пастернак шесть лет серьезно зани­мался композицией. Но все же поэт в его душе одержал победу над музыкантом. Вот таким образом появился один из лучших поэтов России XX века, представитель поэзии "серебряного века", член футуристической группы "Центри­фуга".

В начале нашего столетия, особенно в послереволюционный период, дежурными темами были строительство новой жизни, энтузиазм, любовь к партии, а Пастернак писал о лесе, о траве, о петухах, о любви, о поэзии, о чуде человеческого существования.

Эстетика и поэтика Пастернака в наибольшей степени ос­новывались на представлении о слитности чувственного, ок­ружающего поэта мира, где невозможно отделить человека от природы, а поэзию от жизни.

Поэт стремился не просто воспроизвести жизнь в ее узна­ваемости и конкретности, — он хотел донести свои впечатле­ния о ней до читателей будущих времен, стремился отразить не только внешнюю сторону событий, но и их глубинную сущность:

Во всем мне хочется дойти

До самой сути,

В работе,

В поиске пути,

В сердечной смуте.

Это были "строчки с кровью" не только потому, что поэту пришлось дорого за них расплачиваться, но и потому, что каж­дая из них рождалась в напряженном труде. Для поэта рабо­та, поиски жизненных основ, попытки разобраться в себе и в людях — смысл жизни. Именно поэтому следующая строфа этого стихотворения углубляет образ: хочется понять сущность всего, добраться "до оснований, до корней, до сердцевины".

Дальше речь идет о сущности поэзии, о назначении ее, как понимал это поэт: схватывать "нить событий", открывать новое в жизни. Мне кажется, что все это поэт видит в "свойствах страсти, лишь она способна толкать человека на поиски пре­красного, неповторимого".

Те, кто общался с поэтом, отмечали его удивительную спо­собность одухотворять окружающий мир. У него все взаимо­связано, нерасторжимо, звук и зрительный образ приобретают невероятную объемность.

Ты в ветре, веткой пробующем,

Не время ль птицам петь,

Намокшая воробышком

Сиреневая ветвь!

Это другое стихотворение, но как точно оно передает тай­ну поэзии Пастернака. Вы спросите, в чем заключается этот секрет? По-моему, поэзия Пастернака, как и окружающий мир, живет своей жизнью. Именно об этом поэт говорит в конце стихотворения "Во всем мне хочется дойти до самой сути", сравнивая поэзию с музыкой Шопена:

Так некогда

Шопен вложил

Живое  чудо

Фольварков, парков, рощ, могил

В свои этюды.

За этой строфой мне слышится музыка Шопена, блиста­тельная, легкая, взволнованная. Поэт, одаренный талантом и страстью к работе, и нас заставляет задуматься о многом, И прежде всего вот о чем: неужели и эти прозрачные и легкие строки, в которых нет, по-моему, никакой муки, — тоже "строч­ки с кровью"? А кажется, что написаны они на одном дыха­нии. Но все же, финал стихотворения весьма напряжен, и этим Пастернак, как мне кажется, пытается выразить не­определенность будущего, судьбы:

Достигнутого торжества

Игра и мука —

Натянутая тетива

Тугого лука.