Евгений Онегин и Григорий Печорин — два героя, две эпохи, две судьбы. Один разочарован в прежних идеалах (идеалах свободы, равенства, братства), так как его творец сформировался как личность в 10—20-е годы XIX века. Другой — типичный представитель молодежи 30-х годов. Эта эпоха характеризуется полнейшим бездействием, наступившим после восстания на Сенатской площади, отсутствием идеалов вообще.
Оба героя открывают многочисленную галерею «лишних людей». Их, по меткому выражению А. И. Герцена, можно считать братьями: «Онегин — это русский, он возможен только в России, в ней он нужен и его встречают на каждом шагу... «Герой нашего времени» Лермонтова — его младший брат». У Онегина и Печорина много сходного: оба они являются представителями столичного дворянства, они богаты, хорошо образованы, оба владеют наукой «страсти нежной», умны, выделяются среди окружающих. Они полны сил, но не могут найти им применения. Жизнь им скучна, как давно прочитанная книга. И они ее равнодушно листают.
Еще в поэме «Кавказский пленник» Пушкин ставил своей задачей показать в герое «преждевременную старость души, которая стала основной чертой молодого поколения». Эта цель была достигнута только в романе «Евгений Онегин». Онегин — современник Пушкина и декабристов. Онегиных не удовлетворяла светская жизнь, карьера чиновника и помещика. Белинский указывает на то, что Онегин не мог заняться полезной деятельностью «по некоторым неотвратимым и не от нашей воли зависящим обстоятельствам», то есть из-за общественно-политических условий. Онегин, «страдающий эгоист», «эгоист поневоле», — все же незаурядная личность. Поэт отмечает такие его черты, как «мечтам невольная преданность, неподражаемая странность и резкий, охлажденный ум».
Печорин — другой пример «до времени созревшего», состарившегося молодого человека. Как ни парадоксально это определение, тем не менее оно очень четко отражает суть характера Печорина. Невольно вспоминаются строки из «Думы» Лермонтова: Так, ранний плод, До времени созрелый, Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз, Висит среди цветов — пришлец осиротелый. И час их красоты — его паденья час.
Печорин - герой 30-х годов XIX века. Эта натура более активная, чем Онегин. Печорин жаждет деятельности. Он осознает свою силу и желает применить ее в жизни. В своем дневнике он записывает: «Зачем я жил? Для какой цели я родился? Верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные». Возможностей применить свои богатые силы у молодых людей того времени было очень мало. В общественно-политических условиях 30-х годов XIX века силы Печорина не могли найти себе применения. Он растрачивает их по мелочам: «Но не угадал я своего назначения, увлекся приманками страстей...».
Печорин приносит людям несчастье: покидают свой дом контрабандисты («Тамань»), убит Грушницкий, нанесена глубокая душевная рана княжне Мери, разбито счастье Веры («Княжна Мери»), умирает Бэла («Бэла»), зарублен пьяным казаком Вулич («Фаталист»), разочаровывается в дружбе Максим Максимыч. Причем Печорин хорошо понимает свою неблагодарную роль: «Сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы! Как орудие казни упадал я на головы обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаления... Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил». По словам Белинского, «Герой нашего времени» — это «грустная дума о нашем времени», а Печорин — «это Онегин нашего времени, герой нашего времени. Несходство их между собой гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою».
В предисловии ко второму изданию «Героя нашего времени» Лермонтов не высказал прямо своего отношения к герою. Прежде всего автор ставил перед собой задачу правдиво показать типичного героя своего времени. И все же автор верит в своего героя, верит в то, что «сердце его жаждет любви чистой и бескорыстной», в то, что Печорин не стопроцентный эгоист, потому что «эгоизм не страдает, не обвиняет себя, но доволен собою, рад себе...». Лермонтов, по словам Белинского, верит в духовное возрождение своего героя: «Душа Печорина не каменистая почва, но засохшая от зноя пламенной жизни земля: пусть взрыхлит ее страдание и оросит благодатный дождь, — и она произрастит из себя пышные, роскошные цветы небесной любви».
Мы восхищаемся гением Пушкина и Лермонтова, сумевших отразить в своих героях веяние времени. Их произведения мы по праву можем назвать документами своей эпохи. |
