Здесь все: и сумма идей о месте женщи­ны в обществе и семье, и мысли о женском идеале, и незаинтересованная романтическая влюбленность творца в свое творение.

Наташа появляется на страницах романа тринадцатилетней. Полуребенок-полудевуш­ка. Толстому важно в ней все: и то, что она не­красива, и то, как она смеется, что говорит, и то, что она черноглаза и волосы ее сбились назад черными кудрями. Это гадкий утенок, готовый превратиться в лебедя.

Атмосферу счастья,.всеобщей любви, иг­ры и веселости в московском доме Ростовых сменяют идиллические пейзажи имения в Отрадном. Пейзажи и святочные игры, гада­ния. Она даже внешне и, думается, совер­шенно не случайно похожа на Татьяну Лари­ну. Та же открытость любви и счастью, та же биологическая, бессознательная связь с рус­скими национальными традициями.

Вспомним, как Наташа отплясывает по­сле охоты. «Чистое дело, марш», — удивля­ется дядюшка. Кажется, не меньше удивлен и автор: «Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дыша­ла, — эта графинечка, воспитанная эмиг­ранткой-француженкой, этот дух... Но дух и приемы были те самые, неподражаемые, неизучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка».

Однако как литературный образ Наташу невозможно полностью понять без опреде­ленных литературных проекций.

Во-первых, это пушкинская Татьяна Ларина. Их внешнее сходство можно рас­ценивать как цитатное. Кроме того, общая культурная аура, поэтика фольклорных за­бав и, отдельно, поэтика французских ро­манов, которыми зачитывались барышни той поры.

Во-вторых, это Софья из комедии Грибое­дова «Горе от ума». Влюбленность образован­ной, умной девушки в подленького и глупова­того Молчалина и любовь-болезнь, любовь-на­важдение Наташи к Анатолю Курагину имеют довольно много схожих черт.

Обе эти параллели не позволяют полно­стью объяснить Наташу, однако с ними лег­че разглядеть причины некоторых ее поступ­ков и душевных движений.

В период войны 1812 года Наташа ведет себя уверенно и мужественно. При этом она никак не оценивает и не вдумывается в то, что делает. Она повинуется некоему «роевому» инстинкту жизни.

После гибели Пети Ростова — она глав­ная в семье. Она долгое время ухаживает за тяжелораненым Болконским. Это очень трудная и грязная работа. То, что. Пьер Безухов увидел в ней сразу, когда она была еще девочкой, ребенком, — высокую, чис­тую, красивую душу, Толстой открывает нам постепенно, шаг за шагом. Наташа до самого конца с князем Андреем. Вокруг нее концен­трируются авторские идеи о человеческих основаниях нравственности. Толстой наделя­ет ее необычайной этической силой. Теряя близких, имущество, испытывая в равной мере все тяготы, которые выпали на долю страны и народа, она не испытывает духов­ного надлома. Когда князь Андрей пробужда­ется «от жизни», Наташа пробуждается для жизни. Толстой пишет о чувстве «благого­вейного умиления», которое охватило ее ду­шу. Оно, оставшись навсегда, стало смысло­вой составляющей дальнейшего существова­ния Наташи.

В эпилоге автор изображает то, что, по его представлениям, есть истинное жен­ское счастье. «Наташа вышла замуж раннею весною 1813 года, и у ней в 1820 году было уже три дочери и один сын, которого она же­лала и теперь сама кормила.» Уже ничего не напоминает в этой сильной, располневшей женщине прежнюю Наташу. Толстой наре­кает ее «сильной, красивой и плодовитой самкой». Все мысли Наташи о муже и семье. Да и мыслит она по-особенному, не умом, «а всем существом своим, то есть плотью». Она словно часть природы, часть того естест­венного непостижимого процесса, в который вовлечены всю люди, земля, воздух, страны и народы.

Неудивительно, что подобное состояние жизни не кажется примитивным или наивным ни героям, ни автору. Семья — обоюдное и до­бровольное рабство. Она только любит и лю­бима. И в этом для нее скрыто истинное поло­жительное содержание жизни.

«Война и мир» — единственный роман Толстого, имеющий классический счастли­вый конец. То состояние, в котором он ос­тавляет Николая Ростова, княжну Марью, Пьера Безухова и Наташу, - лучшее, что он мог придумать и дать им. Оно имеет ос­нование в нравственной философии Толсто­го, в его своеобразных, но очень серьезных представлениях о роли и месте женщины в мире и обществе.