Под вечер жарчайшего июльского дня, незадолго до захода солнца, уже бросающего свои косые лучи, из жалкой каморки «под самой кровлей высокого пятиэтажного дома» выходит в тяжкой тоске бывший студент Родион Раскольников. Так начинается роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Уже в самом начале произведения автор показывает нам гнетущую обстановку, которая будет окружать героя на протяжении всего действия. И все это время мы не перестаем ощущать присутствие рядом с ним некоего неживого персонажа — огромного города.
Действие романа погружено в эпоху, прозванную «железным веком». И не случайно Петербург у Достоевского становится ее олицетворением.
Ведь было два Петербурга. Один — город, созданный руками гениальных архитекторов, Петербург Дворцовой набережной и Дворцовой площади, Петербург дворцовых переворотов и пышных балов, Петербург — символ величия и расцвета послепетровской России, поражающий своим великолепием и по сей день. Но существовал и другой Петербург — город, в котором люди живут в «клетушках», в желтых грязных домах с грязными темными лестницами, проводят время в маленьких душных мастерских или в смердящих кабаках и трактирах, город полусумасшедший, как и большинство знакомых нам героев Достоевского.
Первый Петербург был воспет многими поэтами-лириками. Вот, например, бессмертные слова Пушкина о нем:

Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный...

А вот как описан другой, увиденный Достоевским, Петербург: «На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможность нанять дачу...»
Петербург трущоб — это та цена, которую должен заплатить город за свое видимое процветание. Ведь не будь этого несправедливого деления, мы получили бы посредственный, серый город, который не смог бы вдохновлять писателей и поэтов на такие прекрасные произведения.
При всем этом Петербург еще и поразительно замкнут. Живущий в нем «закрыт от солнца» и от других людей, каждый — в своем «шкафу»-каморке. Город болен, и чудовищно больны его обитатели. Сама окружающая обстановка создает у человека чувство безвыходности и озлобления. Она стимулирует появление самых невероятных и фантастических теорий: «Я тогда, как паук, к себе в угол забился. Я любил лежать и думать».
Чертой, по которой мы узнаем зараженного «болезнью большого города», является навязчивый желтый цвет. Желтые обои и мебель в комнате у старухи, желтое от постоянного пьянства лицо Мармеладова, желтая, «похожая на шкаф или на сундук», каморка Раскольникова, желтоватые обои в комнате у Сони, «мебель из желтого отполированного дерева» в кабинете Порфирия Петровича. Эти детали подчеркивают безысходную атмосферу существования главных действующих лиц романа, являются предвестниками недобрых событий.
Город, как зловещий демон, ищущий грешные души, опутал все вокруг своими черными сетями, в которые попадают его обитатели. Он как бы отыгрывается на своих жертвах, высасывая из них недостающую ему энергию.
Раскольников, дитя огромного мрачного города, попав в Сибирь, оказывается в новом для себя мире, вырванным из той искусственной почвы, на которой взросла его страшная идея. Это — иной, доселе неведомый Раскольникову мир, мир вечно обновляющейся Природы. И здесь, вместе с весною, охватывает его «необъятное ощущение полной и могучей жизни». Начинается его новый путь, свободный от своеволия и бунта, путь любви и человеколюбия. И тут мы видим, что каторга — место, предназначенное по своей сути для ограничения человеческой свободы, оказывается местом, более пригодным для свободного проявления человеческой личности, нежели реальная «воля» большого города.