Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса...
Эти чудесные строки, волнующие своей проникновенностью и посвятил Александр Сергеевич Пушкин своей любимой поре года — осени. Все нравилось в ней поэту: и пышное убранство деревьев, и «редкий солнца луч, и первые морозы, и отдаленные седой зимы угрозы». Осень вдохновляла его на творчество, пробуждала новые силы:
И с каждой осенью я расцветаю вновь;
Здоровью моему полезен русский холод<...>
Желания кипят — я снова счастлив, молод,
Я снова жизни полн - таков мой организм...
Но любил поэт и зиму.
Иначе разве смог бы он так тонко изобразить картины зимней природы, как сделал это в стихотворении «Зимнее утро»: А нынче... погляди в окно:
Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.
Читаешь и, кажется, чувствуешь запах зимнего утра, когда дух захватывает от мороза, а глаза слепит необычайная белизна снега, озаренного лучами яркого солнца, — великолепие зимней природы, думаю, никого не оставляло равнодушным. Детально воспроизводит Пушкин колорит холодного зимнего вечера в другом стихотворении:
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя; как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.
Завывания вьюги, постукивания ветра в окно навевают автору воспоминания о детстве, о дорогом и близком человеке — Арине Родионовне. И здесь происходит невероятное: ощущение холода, которым проникнуто начало стихотворения, исчезает, а появляется, напротив, ощущение тепла и уюта, исходящее от теплой печки и тихого голоса няни.
Побывав на Кавказе, Пушкин не мог не отдать должное природе этого уголка земли. Яркая, величественная, торжественная красота Кавказа одновременно и зачаровывала поэта, вдохновляла на новые творения, и наводила на грустные мысли о вечности природы и человеческого пребывания на земле:
Кавказ подо мною. Один в вышине
Стою над снегами у края стремнины:
Орел, с отдаленной поднявшись вершины,
Парит неподвижно со мной наравне.
Отселе я вижу потоков рожденье
И первое грозных обвалов движенье.
Море для Пушкина — это воплощение свободы. К независимости поэт стремился всю свою жизнь, поэтому и громадная водная стихия была ему по душе, и часто в своем творчестве он обращался к ее образу. Но ни холодная и величественная красота гор, ни бескрайние просторы моря не волновали поэта так сильно, как незатейливые русские пейзажи — рощи, дубравы, холмы, озера, родные и знакомые, которые соединились с любовью ко всему русскому. Только неравнодушный ко всему окружающему, только по-настоящему любящий родину человек способен в своих воспоминаниях возвращаться не только к образам людей, но и природы:
Минувшее меня объемлет живо<... >
На границе
Владений на месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят — одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко, - здесь, когда их мимо
Я проезжал верхом при свете лунном,
Знакомым шумом шорох их вершин
Меня приветствовал. | 
