Склонность Жюля Верна к тайнописи некоторые французские критики объясняют скрытностью его характера и склонностью ко всякого рода мистификациям. Но не естественнее ли предположить, что это невинное увлечение было для него практически полезным? Ведь приобретенные навыки то и дело пригождались в работе ияд романами!
Однако в большинстве случаев Жюль Верн и не думает затруднять себя поисками необычной завязки. Не мудрствуя лукаво, он отправляет своих героев в научную зкспедицию, по следам без вести пропавшего, в деловую поездку, в образовательное или туристическое путешествие. В пути герои терпят злоключения, вызванные интригами тайных врагов или разбушевавшимися стихиями.
Почти в каждом романе изображаются стихийные бедствия: морские бури, извержения вулканов, ураганы, смерчи, обвалы, землетрясения, наводнения. Особенно часто и с большим искусством Жюль Верн рисует картины моря — на разных широтах, во все времена года, к разные часы суток. Некоторые произведения выдержаны в традициях «морского» романа (Смоллет, Мар-рнчт, Купер, Эжен Сю и др.).
Замечателен, например, морской роман «Ченслер», и котором рисуются бедствия на горящем и тонущем корабле, скитания в океане — на плоту — уцелевших пассажиров и матросов, ни с чем несравнимые муки голода и жажды. Нравственно стойкие люди проявляют исключительное мужество и выносливость, морально неустойчивые — погибают. Сюжет этого интересного романа был навеян, по признанию автора, знаменитой картиной живописца-романтика Теодора Жерико «Плот Медузы». Рассказ ведется от первого лица: пассажиру Казаллону довелось самому увидеть и пережить изображенные им ужасы. Это усиливает психологическое воздействие и художественный эффект. Точный диалог, реалистическое описание всех деталей катастрофы как нельзя более соответствуют избранной форме повествования. Все возрастающее ощущение роковой обреченности потерпевших крушение резко сменяется в финале бурной радостью и ликованием людей, неожиданно вернувшихся к жизни.
При всей простоте таких сюжетов, необычные условия, в которых развивается действие, и окружающая героев своеобразная обстановка делают романы захватывающе интересными.
Жюль Верн постоянно использует литературные приемы «романа тайн». Тайна, которую во что бы то ни стало надо раскрыть, интригует и захватывает воображение. Загадочное событие кажется героям необъяснимым, сверхъестественным, почти мистическим.
Какая чудесная сила всегда приходит на помощь колонистам острова Линкольн в тот момент, когда им грозит наибольшая опасность? Но тайна раскрывается лишь на последних страницах, и покров «сверхъестественного» с предшествующих эпизодов спадает. Мистика оказывается мнимой. Не будь этого незримого покровителя — капитана Немо, — роман во многом утратил бы свою увлекательность («Таинственный остров»).
«Роковая тайна» положена также в основу сюжета «Черной Индии», романа, навеянного впечатлениями от поездок автора в Шотландию, а также романами Вальтера Скотта. Восстановлению заброшенных угольных шахт в Эберфойле упорно мешает какое-то неуловимое существо. По его вине в шахтах происходят неожиданные обвалы и творятся другие несчастья, заставляющие суеверных углекопов думать о вмешательстве сверхъестественной силы. Но, как всегда у Жюля Верна, все объясняется реальными причинами. Таинственным демоном, скрывавшимся в безднах Эберфойла, оказался безумный старик Сильфакс, возомнивший себя властелином недр.
Что касается общего замысла и познавательной стороны произведения, то автор раскрывает их сам, объясняя заглавие романа: «Известно, что англичане далн своим обширным угольным копям очень выразительное название «Черная Индия», н эта Индия, быть может, еще больше, чем настоящая, способствовала поразительному обогащению Соединенного Королевства»-.
-Иногда таинственные события нагромождаются вокруг научного открытия или опыта. В «Замке в Карпатам неведомый голос, доносящийся из заброшенного графского замка, и другие необъяснимые явления окрестные жители приписывают вмешательству сверхъестественной силы. Но затем выясняется, что владелец замка, поселившийся в нем вместе с безумным изобретателем Орфаником, наслаждается по ночам пением умершей итальянской примадонны, в которую он был когда-то влюблен. Аппарат, изобретенный Орфаником, воспроизводит одновременно и записанный голос и изображение певицы. И, таким образом, тайной карпатского замка в действительности оказывается некий "прототип" звукового кино (синхронность звука и зрительного впечатления).