На окраине маленького селения возвышается небольшая шатровая колоколенка. К светло-голубому с высокими облаками небу тянутся еще голые, но уже забродившие соками ветки берез. На них с шумом и граем опускается стая грачей. Лед на пруду растаял, да и снег потерял уже свою зимнюю чистоту и пышность. На глазах у зрителей происходило величайшее чудо рождения весны.
«Грачи прилетели» назвал свою картину Алексей Кондратьевич Саврасов, и уже в названии содержится определенное отношение художника к природе. Знакомая всем с детства картина представляется сейчас одним из символов русского пейзажа, постоянно любимых народом верной и преданной любовью. В ней, такой простой и внешне безыскусной, было пронзительно воплощено свойственное русскому человеку лирическое чувство, поэтому картину сразу и восприняли как олицетворение русской природы, всей деревенской России. Пруд и березы, деревенские дома и церковка, потемневшие весенние поля — все обжито и согрето сердечным теплом.
Исаак Левитан так отзывался о картине «Грачи прилетели»: «Окраина захолустного городка, старая церковь, покосившийся забор, тающий снег и на первом плане несколько березок, на которых уселись прилетевшие грачи, — и только... Какая простота! Но за этой простотой вы чувствуете мягкую, хорошую душу художника, которому все это дорого и близко его сердцу».
Первоначальные этюды к картине «Грачи прилетели» А. Саврасов писал в селе Молвитино, находившемся близ Костромы. Это было довольно большое село со старинной церковью на окраине. Церковь была построена в конце XVIII века. Колокольня с кокошниками у основания остроконечного шатра, белый храм с пятью небольшими куполами. Потемневшие от времени избы, крестовые дворы, деревья с мокрыми стволами, свисающие с крыш длинные сосульки... Сколько было таких сел в России!
А. К. Саврасов приехал в Молвитино в марте 1871 года, здесь много и плодотворно работал над этюдами с натуры, так что ни одна мелочь не ускользала от его пристального взгляда. Уже в первых этюдах тонкие, трепетные стволы берез потянулись к солнцу, просыпалась от зимней спячки земля. Все оживало с наступлением весны — любимой поры художника.
Эти первоначальные этюды были решены А. Саврасовым в едином цветовом ключе. Природа на них живет своей внутренней жизнью, подчиняется своим законам. Тайны ее жизни и хочет разгадать художник. Однажды он пришел на окраину села, чтобы посмотреть вблизи на эту старинную церковь. Пришел ненадолго, да так и остался до вечера. То ощущение весны, которым он жил последние дни, вдыхая пьянящий мартовский воздух, здесь — у околицы обычного русского села — приобрело особую силу и очарование. Он увидел то, что желал увидеть и на что смутно надеялся. Художник раскрыл этюдник и начал рисовать быстро, вдохновенно, забыв обо всем на свете.
Сначала А. Саврасов отвергает вариант за вариантом, пока наконец не находит тот характерный пейзажный мотив, который и лег в основу полотна. Правда, история создания этой известной картины еще и до сих пор осталась не до конца выясненной, даже подготовительные материалы к ней (эскизы, рисунки, этюды) полностью не выявлены. А. Соломонов, биограф художника, еще при жизни А. Саврасова, утверждал, что картина была исполнена в один день: «Начав картину рано утром, художник кончил ее к вечеру. Писал он ее не отрываясь, как бы в экстазе... пораженный с утра ярким впечатлением весны, вчера словно еще не наступившей, а сегодня уже спустившейся на землю и охватившей своими оживляющими объятиями всю природу». Правда, советский художник Игорь Грабарь утверждал, что этот маленький пейзаж был написан А. Саврасовым позже, уже в Москве. Сравнивая два дошедших до нас этюда с самой картиной, он предположил, что последний этюд к картине был сделан художником по памяти: «С натуры нельзя так написать. Береза всегда имеет свой рисунок... По такому этюду не сделаешь картину. Это скорее эскиз по памяти».
Вот такова краткая история написания картины «Грачи прилетели», которая впервые была показана в Москве на выставке Общества любителей художеств в 1871 году. А известность картины началась немного позже, когда она была выставлена в Петербурге на выставке Товарищества передвижников. Несмотря на то, что полотно А. Саврасова было показано в окружении других пейзажей, оно сразу же привлекло всеобщее внимание. Небольшой пейзаж вызвал в душах зрителей волнующие чувства, по-новому раскрыв красоту и поэзию скромной русской природы — той самой, о которой писатель К. Паустовский говорил: «Все прелести Неаполя я не отдал бы за мокрый от дождя ивовый куст на берегу Вятки».
Вместе с этим полотном в русскую живопись входил сюжет издавна знакомый жителям русских сел и деревень, напоминавший им о близком приходе весны. Одно это уже ставило содержание картины в круг близких А. Саврасову народных тем. И все же при появлении «Грачей» перед современниками неожиданно раскрывалось что-то новое, уже совсем по-иному говорящее о знакомом явлении. Как будто по-прежнему идет жизнь вокруг, и среди этой жизни — на пустыре, огороженном забором, — совершается великое чудо тихого пробуждения природы от зимнего сна. Удивительный весенний свет, наполнивший всю картину и по-разному осветивший ее, чуть позолотил снежный бугор у забора и самый забор. Лужи растаявшего снега открыли землю, отразили силуэты деревьев, на потемневший снег упали тени от молодых березок, озарилось розовато-золотистым светом плотное облако, а на обозримых далях обнажились проталины.
В таком скромном, но пленяющем взор облике предстала перед А. Саврасовым весна, такой она навеки и запечатлена в его картине — со своей вечной темой обновления жизни. Все казалось таким обыденным, проще простого, и тем не менее волновало зрителя красотой живописи и гармонией светового строя. Это было единственное произведение на выставке, в котором И. Крамскому (с его исключительной чуткостью к такого рода живописи) открылось что-то новое. Недаром в письме к Ф. Васильеву он отмечал, что были на выставке пейзажи и с природой, и с воздухом, и с деревьями, «а душа есть только в «Грачах».
|
