В 1889 году В. М. Максимов написал картину «Всё в прошлом», для которой позировала его тёща помещица Измайлова. Удачное воплощение замысла, абсолютное соответствие названия и сюжета, насы­щенность красок запечатлено художником на холсте с любовью и большим мастерством. Тема разорения дворянских гнёзд по своей актуальности в то время нашла отражение в произведениях писателей, а также художников. Показалась она интересной и Максимову. Незамысловатая, но весьма эмоциональная картина имела большой успех, неоднократно повторялась ав­тором.

• На переднем плане картины изображены две по­жилые женщины, у которых всё в прошлом. Летним днём расположились они перед бревенчатым доброт­ным домом почаёвничать и провести время на свежем воздухе. На крыльце медный, до блеска начищен­ный самовар с двумя заварочными чайниками для долгого чаепития. На столе, покрытом атласной ска­тертью, разрозненная посуда: изысканная фарфоровая чашка с блюдцем, сахарница, молочник и прикрытое салфеткой блюдо с печеньем. Рядом со столом, в крес­ле расположилась старуха помещица. Откинувшись на подушку, она застыла в удобной для созерцания и размышления позе. На ней бархатная накидка, ото­роченная мехом, парчовое платье и чепец, завязанный большим красивым бантом. На ногах белые чулки и мягкие старческие атласные туфельки без каблу­ков. Под ногами для удобства — красная вышитая подушка с кисточками. Рядом с барыней клюшка, на которую она опирается при ходьбе. Об остатках былой роскоши также говорят жаккардовая накидка на кресле, белоснежная наволочка на подушке. На крыльце с вязаньем в руках сидит другая старушка. Это прислуга, а в настоящее время компаньонка поме­щицы, с которой приходится доживать свой век. Одета женщина по-крестьянски, в цветастую юбку, жакет и большой клетчатый фартук. На голове тёмный, в мелкий цветочек, платок, повязанный по-простому. Но сшита одежда из хорошей качественной ткани, а не как у простых крестьянок из ситчика. Рядом же на крылечке стоит её чайная посуда: огромная круж­ка и тарелка под ней. Стоящая не на столе посуда подчёркивает неравное положение женщин — прислу­га хоть и сидит около стола, но не посмела рядом с хозяйской разместить свою простую чашку. Компа­нию старухам составляет старый пёс, отслуживший свою службу и также доживающий свой век рядом с хозяевами. Одряхлевшая собака не брошена, рядом стоит корытце с водой, её подкармливают и поят.

На заднем плане картины голубое с облачками небо, в котором кружат ласточки. На фоне летнего неба стоит заброшенный барский дом с окнами, грубо заколоченными досками. На втором этаже здания кое- где сохранились стёкла, в них бликуют солнечные лучи. Но, дом в стадии разрушения: крыша прохуди­лась, штукатурка осыпалась. Подрастающие деревья вплотную приблизились к крыльцу, фундамент зарас­тает травой. Парадное крыльцо украшено колоннами и балконом на них, сюда подъезжали экипажи, на нём хозяева встречали гостей. Рядом с домом вы­сохшие и поваленные деревья. Задний план картины олицетворяет прошлое в жизни персонажей и на­писан в неярких, каких-то блёклых тонах. Сюжет переднего плана, напротив, выписан насыщенными яркими красками: блестящая медь самовара, ярко-си­реневый цветущий куст, несколько оттенков красного на скатерти, подушке, старом одеяле, переброшенном через перила крыльца для просушки. Бревенчатый до­мик выглядит чистеньким, новеньким, покрашенные в белый цвет окошки распахнуты, потому что день тёплый.

Ощущение покоя солнечного летнего дня разлито по всему полотну и навевает такое же ощущение на зрителя. Но впечатление меняют лица пожилых женщин. Настолько талантливо художнику удалось передать чувства и эмоции, обуревающие этих про­живших столь разную жизнь старух, что поневоле сопереживаешь и сочувствуешь им. Старуха помещи­ца в расслабленной позе задумчиво сидит в кресле. Глаза полуприкрыты, губы поджаты, пальцы одной руки сжаты, женщина погружена в воспоминания о прошлой жизни, былом могуществе. А, может быть, она осмысливает настоящее. В прошлом остались богатая, бесхлопотная жизнь, разорение привело её существование в прозябающую старость, она вынуж­дена коротать свои оставшиеся дни в обществе эко­номки и старого пса. Возможно, она смирилась со своим нынешним положением, но её горделивая осан­ка, властная поза, в которой сидит, положение в этой мизансцене подчёркивают её дворянское происхожде­ние и место в этом маленьком поневоле сложившемся коллективе. Её компаньонка также сидит, задумав­шись, но с другим выражением лица. Задержав спицы в руках, глядя поверх очков перед собой, печально замерла она на мгновение. Скорбь и тоска в её лице заставляют задуматься, о чем же грустит женщина. О прошедших годах, о жизни в хозяйском доме, о по­терянном времени в суете забот? Остаётся старость со спокойными, тянущимися друг за другом днями и воспоминаниями.

Кажется интересной такая деталь, как подпись ху­дожника. Каждый автор оставляет на своём произве­дении автограф, подписывает работу своей фамилией и датой. Максимов неординарно подошёл к данному вопросу. Он не параллельно краю картины, как обыч­но делают художники, а аккуратно на нарисованной дощечке крыльца разместил автограф. Получилось, что подписал крыльцо.

Выставляется картина в одном из залов Третьяков­ской галереи.