Что касается до церковной унии
православия с католичеством, то, как мы знаем (§ 45), такая уния была
провозглашена еще в XV в., но на деле не удалась. После же Люблинской
унии мысль о подчинении Риму православных областей Речи Посполитой
показалась осуществимой. То было время великой религиозной борьбы в
Европе. Реформация отколола от католичества целые народности, и папы
употребляли все усилия для того, чтобы подавить возникшее религиозное
движение. В борьбе с протестантизмом огромную услугу папству оказал
вновь возникший (1540) монашеский орден иезуитов, целью которого была
именно защита католичества. Так как протестантство появилось и в Речи
Посполитой, то против него и туда были призваны иезуиты. Как раз в эпоху
Люблинской унии они начали борьбу с протестантством в Польше и Литве и
скоро его задушили. Они устраивали бесплатные школы для воспитания детей
в католическом духе, писали ученые сочинения против ересей в защиту
католичества, говорили блестящие проповеди, устраивали публичные
диспуты, то есть споры, о вере. Эти меры оказывались действительнее
открытых гонений, и протестантство в Литве ослабело и почти исчезло.
Справившись с протестантскою «схизмою», иезуиты естественно принялись за
борьбу с православием, которое они тоже считали «схизмою». Против
православия они употребляли такие же меры: диспуты, проповеди,
литературную полемику, школьное обучение в духе, противном православию.
Они всячески обличали беспорядки и жалкое состояние православной церкви в
Речи Посполитой и указывали на то, что все зло и все свои беды
православные люди могут исправить легко, если только примут унию и
подчинятся папе. Всего ярче выражена была эта мысль ученым иезуитом
Петром Скаргою в сочинении его «О единстве церкви Божией под одним
пастырем» (1577).
Состояние русской церкви в
Литовско-Польском государстве было неудовлетворительно. В XV ст., после
Флорентийской унии, Западно-Русская церковь отделилась от Московской
митрополии и получила для себя особого митрополита (Киевского). Вместе с
тем она лишилась поддержки сильных московских князей и оказалась в
полной зависимости от литовских государей, которые все были убежденными
католиками. Попытки ввести унию, вовсе не возникавшие после митрополита
Исидора в Москве, постоянно возобновлялись в Литве. Не успев, однако,
превратить православных в униатов, католическое правительство лишило их
своего покровительства и относилось холодно и даже враждебно к своей
православной церкви. Оно назначало на архиерейские кафедры лиц, заведомо
непригодных для высокого пастырского служения, ограничивало права и
материальные средства православных церквей и монастырей. Православные
люди чувствовали себя в обиде и унижении. Они или уходили из Литвы в
Москву (§ 41), или, оставаясь на месте, старались своими средствами
защитить свою веру и церковь от внешних гонений и внутреннего
беспорядка. Конечно, первыми защитниками церкви были удельные
православные князья. Особенную славу из них получили ревностные
покровители православных князья Константин Ив. Острожский
(1460–1530) и сын его Константин Константинович (1526–1608). За князьями
и простые люди научились сами заботиться о своей гонимой церкви и
оборонять ее. Как паны-землевладельцы, так и горожане имели по закону
право «патроната» над своими церквами и монастырями. Они участвовали в
избрании пастырей, следили за целостью церковных имуществ, смотрели за
порядком в церковных делах, обличали злоупотребления архиереев и
духовенства, защищали церковные интересы перед правительством. Прихожане
церквей составляли церковные братства, которые в больших
городах (Львове, Киеве и др.) достигли большого богатства и силы и стали
заметно влиять на управление церковью.
Вмешательство мирян чрезвычайно
раздражало высшую иерархию — тех архиереев, которых короли умышленно
подбирали из людей, удобных для правительства и равнодушных к благу
церкви. Подчиняясь господствовавшему направлению ополяченного
западнорусского общества, такие архиереи походили более на светских
вельмож и вели недостойную жизнь. Чем более обличала их паства, тем
более они искали покровительства у католических властей. Наконец, в
конце XVI ст. между такими архиереями созрела мысль о признании унии.
Подчиняясь папе, они рассчитывали получить покровительство и поддержку
как от папы, так и от короля и стать независимыми от своей паствы. В
1591 г. некоторые епископы обратились к королю Сигизмунду III с
заявлением о готовности принять унию. Получив поддержку короля, они
увлекли в свое дело Киевского митрополита (старого и слабого характером
Михаила Рогозу) и отправили в Рим к папе двух своих вожаков (Луцкого
епископа Кирилла Терлецкого и Волынского — Ипатия Поцея) устраивать унию
и бить челом папе, чтобы он принял Западно-Русскую церковь под свою
власть.
Это было в 1595 г. В следующем, 1596 г.
дело разгласилось и возбудило большое негодование среди православных
людей, не желавших унии. В г. Бресте был созван церковный собор, на
котором присутствовали как униаты, подчинившиеся папе, так и
православные, не желавшие унии. Произошел раскол, и образовалось два
собора. Официально на одном соборе Западно-Русская церковь была
объявлена принявшей унию, причем униатами стали почти все ее архиереи.
Но на другом соборе часть духовенства и миряне отказались повиноваться
своим духовным властям и поклялись не отступать от Восточной церкви. Обе
стороны предавали одна другую проклятию и вступили в открытую борьбу,
причем король признал законным постановление униатского собора и потому
счел, что православие перестало существовать в его государстве. Так
совершилось торжество унии в западной Руси.
Раз православие сочтено было
упраздненным, то ревнителей православной веры сочли нужным подвергнуть
гонениям как ослушников духовного начальства и еретиков. Православные
церкви, особенно сельские, не вошедшие в унию, закрывались; на них не
смотрели более как на храмы и отдавали их иногда на откуп, для
извлечения дохода, даже евреям, которые за деньги отпирали их для
совершения служб. Православные были лишены политических прав,
рассматривались как «хлопы» (простонародье), и самая вера их именовалась
«хлопскою» и вызывала презрительное отношение со стороны высших классов
общества. Предоставленные своим силам и лишенные покровительства
закона, православные люди стали на защиту своей веры, как могли. Во
главе православных были некоторые вельможи, не покинувшие своей
отеческой веры (князь К.К. Острожский), а затем — духовенство (во главе
которого стоял с 1620 г. православный Киевский митрополит, поставленный
Иерусалимским патриархом). Главную силу гонимой православной церкви
составляли городские братства и крупнейшие монастыри (Киево-Печерский).
Общими усилиями их были созданы в Киеве и других русских городах
прекрасные богословские школы, из которых выходили образованные
защитники православия. Они устною проповедью и изданием книг о вере
успешно боролись с униею и католичеством и не давали заглохнуть
православному делу. Из ряда прочих школ особенно поднялась и развилась
Киевская, основанная братством Киевской Богоявленской церкви (еще в
1594 г.). Киевский православный митрополит Петр Могила
(1596–1646) образовал из этой школы высшее училище по образцу
католических академий. От его имени и школа получила название
«Могилянской академии». Так на унию и внешние гонения православная
церковь ответила достойным отпором. Внешняя опасность для веры вызвала в
юго-западной Руси оживленное умственное движение, подняла православную
богословскую науку, образовала целую литературу в защиту православия.
Ученые киевские монахи оказали важные услуги не только своей западной
Руси, но и Руси Московской, где они явились учителями и просветителями
(§§ 87–89). |