Вступив во власть, императрица Елизавета
устранила от дел всех влиятельных немцев и передала дела в руки русских
людей. «Брауншвейгская фамилия» была выслана в г. Холмогоры, откуда сам
бывший император Иоанн Антонович впоследствии (1756) был перемещен в
Шлиссельбургскую крепость. Остерман и Миних были сосланы в Сибирь;
Бирона же из Сибири, куда его послали при Анне Леопольдовне, перевели в
Ярославль. При расправе с немцами, несмотря на большое раздражение
против них, не были допущены пытки. Никто не был казнен, так как
Елизавета, как говорят, при вступлении на престол дала обещание никого
не казнить смертною казнью во все свое царствование. Эти две черты
Елизаветинского царствования — русское направление и гуманность — были
всеми замечены и доставили императрице общую любовь.
На каждом шагу новая государыня
говорила, что желает во всем восстановить порядки Петра Великого. Но ни
сама она, ни ее сотрудники, за немногими исключениями, уже не помнили
порядков Петра. Елизавета и вообще была мало знакома с делами и мало
интересовалась ими. При жизни своих родителей она была живым, веселым и
добродушным ребенком; позднее же, при Анне, она была удалена от всяких
дел. Находясь под опалой императрицы Анны, она жила вдали от двора (в
Александровской слободе, знаменитой со времени Ивана Грозного) и
чувствовала себя как бы в ссылке. Позже ее вызвали ко двору, но держали
под сильным присмотром, так что она не смела интересоваться явно
никакими делами. Ее характер испортился от гонений и преследований. Она
стала подозрительна и вспыльчива, а в то же время леновата и апатична.
Когда она, с великим трудом решившись на переворот, получила престол, в
ней развилось властолюбие, но не выросло желания трудиться над делами,
узнать положение государства и самой деятельно руководить правлением.
Уничтожив кабинет, Елизавета все правление предоставила сенату, который
был восстановлен в правах по Петровским законам. А в сенат Елизавета
посадила своих доверенных лиц, которые мало-помалу взяли в свои руки
гораздо больше полномочий, чем могли по закону получить сенаторы. Петр
запрещал сенату законодательствовать; а при Елизавете сенат превратился в
такое же законодательное учреждение, каким ранее был Верховный Тайный
совет. Он издавал законы и ведал все стороны государственного
управления. Таким образом, правление Елизаветы было правлением ее
приближенных сановников, собранных ею в сенате. Веря своим приближенным,
Елизавета не видела в такой деятельности сената умаления своей
собственной власти.
В таком способе управления, конечно, не
было ничего похожего на Петровский порядок. Но в нем была та очень
хорошая сторона, что сильный и деятельный сенат уничтожал возможность
возвышения отдельных временщиков. Между тем у Елизаветы было много
любимцев, из которых могли бы явиться временщики, подобные Меншикову или
Бирону. Из числа приближенных Елизаветы особенно выдавались графы
Разумовские (Алексей и Кирилл Григорьевичи), по происхождению
малороссийские казаки. Из них старший, по преданию, был тайно, повенчан с
императрицей. Он пользовался своим высоким положением очень благодушно,
никому не делал зла и не желал вмешиваться в управление государством.
Младший (Кирилл), получив хорошее образование за границей, был
президентом академии наук и, кроме того, гетманом Малороссии. Кроме
Разумовских, пользовались расположением Елизаветы братья графы Шуваловы,
из которых один (Петр Иванович) был главным дельцом в сенате, а другой
(Иван Иванович) заслужил известность стремлением к просвещению,
знакомством с французской литературой и меценатством. Именно ему
принадлежит проект основания в Москве университета (1755), которого он и
был первым «куратором». За Шуваловыми следует упомянуть близкую к
Елизавете семью Воронцовых, один из которых (граф Михаил Илларионович)
был видным дипломатом того времени. Все перечисленные фамилии любимцев
Елизаветы принадлежали к ее придворному штату еще тогда, когда она была
опальною цесаревною. Никто из них ранее не участвовал в государственном
управлении; никто не был сотрудником или «птенцом» Петра Великого. Один
только старый дипломат, канцлер Елизаветы, граф Алексей Петрович
Бестужев-Рюмин называл себя и на самом деле был «учеником» Петра.
Бестужев был самый выдающийся по уму и образованию деятель времени
Елизаветы. Но, стараясь следовать «системе» и правилам Петра Великого,
Бестужев был в то же время страстным приверженцем идеи «политического
равновесия», господствовавшей тогда в Европе и чуждой политике Петра.
Поэтому и Бестужев не во всем выполнял заветы Петра Великого.
Итак, Елизавету окружали люди, которые
не совсем умели, хотя и хотели, точно восстановить порядок Петра
Великого. Вряд ли, впрочем, его и можно было точно восстановить. В годы,
прошедшие со времени кончины Петра, жизнь ушла вперед. Опыт показал
уже, что областные учреждения Петра сложны и дороги (§ 111); трудно было
их устроить во всей их сложности. Далее, быт дворянства настолько
изменился к лучшему во время Анны, что трудно было и подумать отнять у
дворян дарованные им Анной льготы и заставить их снова жить и служить по
Петровским законам. Таким образом, возвращение к законам Петра,
обещанное Елизаветою, не могло быть исполнено в точности. Но тем не
менее Елизавету любили и почитали как «дочь Петра» за то, что она
возвратила Россию к Петровскому обычаю делать дела по возможности
посредством русских же людей. Спокойное и популярное царствование
Елизаветы было временем, когда русское общество отдохнуло от
бироновщины, пришло в себя и жило, не боясь завтрашнего дня и собирая
силы для будущей славной эпохи завоеваний и преобразований. В этом
заключалось историческое значение времен Елизаветы и секрет ее
популярности среди подданных.
|
