1. Мы знаем, как было устроено служилое сословие
в Московской Руси (§§ 55, 58, 79). Оно состояло из «дворян московских» и
«дворян городовых». Первые бывали на высших придворных должностях,
управляли приказами, ездили в посольства, сидели на воеводствах,
начальствовали войсками, — словом, составляли правительственный класс и
считали себя знатью: назывались людьми «родословными», «с отечеством»,
«отецкими детьми». Вторые — городовые дворяне и дети боярские — были
людьми «обычными», не родословными: они служили в городских конных
ополчениях, составляя главное полевое войско Московского государства.
Все служилые люди были обеспечены поместьями от государства и получали
время от времени денежные пособия, а иногда и ежегодное жалованье.
Меньшинство имело свои наследственные вотчины, что, однако, не мешало
искать поместий в придачу к вотчине. К служилым людям причислялись и
гарнизонные люди: служилые казаки, стрельцы, пушкари и т. п. Охраняя
какой-либо город, эти люди жили в слободах под стенами своего города и
вокруг этого же города имели общие пашни и угодья. В XVII ст., подобно гарнизонному люду, в «слободах»
устраивались регулярные полки солдат, рейтаров и драгун. Эти новые
войска «иноземного строя» пополнялись вербовкою, или «прибором», в
службу «гулящих людей», и к ним понемногу переходило главное значение в
полевой московской армии.
Вот что застал Петр Великий. Борьба со
шведами требовала от него регулярной армии. Понемногу он и перевел в
регулярную службу всех дворян и служилых людей. Всякий служилый человек —
от знатного московского дворянина до последнего пушкаря — одинаково
записывался в службу и шел солдатом в регулярный полк или матросом во
флот. Не более одной трети членов от каждой дворянской «фамилии»
допускалось в гражданскую службу. Так как служба для всех служилых людей
стала одинакова (они служили поголовно и бессрочно, с нижних чинов), то
все прежние разряды служилых людей Петром были соединены вместе, в одно
сословие, которому было присвоено новое название шляхетства.
Служилая знать по закону перестала на службе отличаться от «обычных
людишек»: все нижние чины — как знатные, так и незнатные, как из
служилых семей, так и из простонародья — одинаково могли дослуживаться
до высших чинов и занимать высшие должности. Порядок такой выслуги был
точно определен «Табелью о рангах» (1722). В этой табели все офицерские,
канцелярские и высшие государственные должности были распределены на 14
рангов, или «чинов», по их служебному старшинству и почету. Каждый,
достигший должности низшего, 14-го ранга, мог надеяться, по мере
способности и усердия, занять высшую должность и перейти в высший ранг.
Начало личной выслуги окончательно восторжествовало здесь над «породою»,
началом знатности.
Уничтожив старые служебные порядки и
повернув всех дворян в регулярные полки, Петр сделал положение дворян
более тяжелым. Служить им стало гораздо труднее. Но этим не ограничились
новые дворянские тяготы; Петр требовал, чтобы дворяне обязательно
учились грамоте, цифири и геометрии, и необученных лишал права жениться и
получить офицерский чин. С другой стороны, Петр ограничил
землевладельческие права и льготы дворян. Он перестал давать им поместья
из казны при поступлении на службу, а предоставил им за службу денежное
жалованье. Те же вотчины и поместья, какими дворяне уже владели, он
запретил дробить при передаче сыновьям и установил законом (1714), что
дворянин может по завещанию передать свою землю одному из сыновей; если
же завещания не окажется, то отцу наследует старший сын. (Этот закон
иногда называется указом «о майорате».)
Меры Петра относительно дворянства
отягчали положение этого сословия, но не меняли его отношения к
государству. Дворянство, и прежде, и теперь одинаково, было обязано
службою за право землевладения. Только теперь служба стала тяжелее, а
землевладение стесненнее. Понятно, что дворянство роптало и пробовало
всячески облегчить свои тяготы. Петр жестоко карал всякие попытки дворян
уклониться от службы; но он сделал людям высшего старого дворянства
одну существенную уступку. Он позволил знатной молодежи, «отецким
детям», поступать по преимуществу в его любимые «гвардейские» полки,
Преображенский и Семеновский, которые стояли в новой столице Петра —
Петербурге. В конце царствования Петра оба эти полка стали по составу
сплошь дворянскими и в них целые сотни солдат носили княжеские фамилии.
Вышло так, что старые «дворяне московские» как бы превратились в новое
«гвардейство». Допустив такой аристократический подбор людей в гвардии,
Петр сумел воспользоваться им: он на родовитых и богатых офицеров и даже
на простых солдат гвардии возлагал разные, иногда очень важные,
поручения по делам казенного хозяйства и, таким образом, создал себе из
них удобных, ответственных чиновников.
2. Городское сословие («посадские люди», «торговые люди»)
до Петра представляло собою очень малочисленный и бедный класс.
Городской жизни с ее торговым и промышленным оживлением почти не
существовало в Московском государстве. Только некоторые северные города
отличались многолюдством и зажиточностью. Остальные же представляли
собою, по словам Петра, «рассыпанную храмину» и имели одно лишь
военно-административное значение. Только в 1649 г. закон отделил горожан
от прочей массы податного народа в особое сословие (§ 82).
Между тем Петр за границей видел богатые
и оживленные города; наблюдал веселую и культурную жизнь городского
торгово-промышленного люда; знал, что городской торг и промысел считался
на всем западе главным источником народного богатства. (Эпоха Петра В.
была временем полного расцвета протекционизма и меркантилизма в Европе.)
Сравнивая европейский город с русским, Петр поражался
противоположностью и всеми мерами хотел собрать рассыпанную храмину и
создать на Руси городской экономически сильный и деятельный класс. С
этой целью он освобождал горожан от так называемых «верных» (присяжных)
служб у казенных товарных складов и торгово-промышленных операций и
расширил городское самоуправление. В 1720 г. был учрежден главный магистрат,
которому Петр поручил заботы о городском сословии во всем государстве; а
в следующем году главному магистрату дан был «регламент» (наказ),
определивший общий порядок городского устройства и управления. Все
города были разделены по числу жителей на классы. Жители городов
делились на «регулярных» граждан и «нерегулярных» («подлых») людей.
Регулярные граждане составляли две «гильдии»: в первую входили
представители капитала и интеллигенции, во вторую — мелкие торговцы и
ремесленники. Ремесленники делились на «цехи» по ремеслам. Нерегулярными
людьми, или «подлыми» (то есть низшими), назывались чернорабочие. Город
управлялся «магистратом» из бургомистров, избираемых всеми регулярными
гражданами. Кроме того, городские дела обсуждались на посадских сходах
или советах из тех же регулярных граждан. Каждый город был подчинен
главному магистрату, минуя всякое другое местное начальство.
Так старался Петр В. поднять городское
сословие, дать ему простор, вдохнуть в него жизнь. Но общий строй
русской жизни, еще далекий от торгово-промышленного склада, и тяжелые
войны Петрова царствования не дозволили осуществиться мечтам Петра:
русские города остались и после Петра в том же жалком положении, в каком
были они раньше.
3. Крестьянство при Петре I
пережило очень крупную реформу. Издавна прямая подать на Руси платилась с
недвижимого имущества. Сначала брали ее с «паханой земли», которую
исчисляли в «сохи» (особую податную единицу в несколько сот десятин
земли); в XVII в. подати стали брать со «двора», разумея под ним
крестьянское хозяйство (§§ 55, 79). Если ранее можно было облегчить свои
платежи, сократив запашку и уменьшив площадь «паханой земли», то
позднее можно было в один «двор» свести для этой цели несколько
крестьянских хозяйств. Так и делали податные люди, сбиваясь по нескольку
семей в один двор и все вместе платя с одного двора. В разгар Шведской
войны Петру пришлось заметить резкое уменьшение податных дворов в
государстве, происшедшее от побегов, разорения, а также и от хитростей
плательщиков. Лучшей мерой для борьбы с этим уменьшением была признана
податная реформа. Было решено брать вперед не с имуществ, а с людей, с
«голов», и заменить таким образом подворную подать подушною
(«поголовщиной»). В 1718 г. начали перепись тяглых людей (в городах и
уездах), записывая в «сказки» всех взрослых мужчин. Позднее назначили
ревизию для проверки этой переписи, почему и самая перепись стала
называться «ревизией», а списки плательщиков — «ревизскими сказками»,
сами же плательщики — «ревизскими душами». Когда ревизия определила
число плательщиков в 5 млн. человек, то был определен размер новой
подати: 74 коп. в год с частновладельческих людей и несколько больше с
крестьян казенных.
Что касается крестьян казенных, то для
них новая подать не имела особых последствий и не изменила их исконного
общинного устройства. Но для частновладельческих крестьян она имела
важные и неблагоприятные последствия.
Дело в том, что в каждом помещичьем
хозяйстве рядом с крестьянами были устроены на пашне и холопы. Особенно
часто, именно в XVII в., владельцы холопов, не довольствуясь услугами
своей челяди во дворе, стали высаживать ее «за двор», в особые избы, и
заставляли пахать землю. Холопы в древности податей не платили и
никакого вообще отношения к государству не имели, ибо были частною
собственностью своего господина. Но, заметив, что «задворные люди» ничем
от крестьян не отличаются, правительство в конце XVII в. стало брать
подати и с них, хотя задворные люди крестьянами и не значились. Этот
обычай — считать задворных холопов податными людьми — повел к тому, что
Петр велел во время своей «ревизии» записать всех холопов (и задворных и
дворовых людей) в ревизские сказки и обложить их подушной податью
наравне с крестьянами. С тех пор землевладельцы стали совершенно
одинаково вносить подать и за крестьян своих, и за холопов, что с
течением времени повело к совершенному смешению крестьян с холопами.
Само правительство смешивало тех и других под одним наименованием
«работных персон» и «помещичьих подданных». Так мало-помалу была
подготовлена та форма крепостного права, которая в XVIII ст. превратила
крестьян из государевых тяглых людей в полных господских рабов.
Итак, в конце царствования Петра
Великого очень много изменилось в жизни сословий. Дворяне стали иначе
служить. Горожане получили новое устройство и льготы. Крестьянство стало
иначе платить и на частных землях слилось с холопами. Но государство
при Петре продолжало смотреть на свои сословия так же, как смотрело
ранее. Оно определяло их жизнь повинностью, а не правом. Всякий человек и
всякая группа лиц жили не для себя, а «для государева и земского дела»,
должны были себя и имущество свое отдавать государству и быть его
послушным орудием. При Петре такой порядок стал даже беспощаднее, чем
раньше.
|
