Получив власть после смерти своей тетки,
Петр III Федорович желал ознаменовать начало своего правления
милостями. Он помиловал многих людей, сосланных в предшествующие
царствования (и прежде всего знаменитых Бирона и Миниха). Он уничтожил
«тайную канцелярию», в которой со времен императрицы Анны производились
дела и чинились наказания по политическим преступлениям. Наконец, он
(манифестом 18 февраля 1762 г.) дал дворянам вольность служить или не
служить по их собственному желанию, но при этом выразил уверенность, что
дворяне и впредь не будут укрываться от службы и не дерзнут детей своих
оставлять без обучения «благопристойным наукам».
Однако эти меры, даже давно желаемый
дворянами манифест о вольности дворянской, не могли расположить русских
людей к Петру III, так как все остальное его поведение возбуждало
сильнейшее против него неудовольствие. Во-первых, не нравилась внешняя
политика императора. Всех раздражало бесславное прекращение войны с
Фридрихом, войны, которую в России привыкли считать необходимой и
победоносной. Желание же Петра вместо Прусской войны начать войну с
Данией, за ее мнимые угрозы Голштинским владениям, казалось всем
ненужным и нелепым с русской точки зрения. Огромное влияние, какое
получил при русском дворе прусский король и его посол, представлялось
позором для России. Во-вторых, отношение Петра III к духовенству и
дворянской гвардии было таково, что вызывало у них чувство горькой
обиды. Император не понимал православных верований и обычаев, не чтил
икон, смеялся над одеждой духовенства, желал закрытия домовых церквей,
отнял у духовенства управление его землями и крестьянами, передав их в
особую «коллегию экономии». Духовенство подало государю сильно
написанное представление по поводу его гонений, но он просто не понял
этого протеста духовенства и легкомысленно забросил его. Гвардия
чувствовала на себе тоже гонение. Петр называл гвардейцев янычарами, не
скрывая того, что опасается их движения. Он хотел развести их по
армейским полкам, явно предпочитал им своих голштинских солдат и смеялся
над ними. Вместо простой и удобной Елизаветинской формы Петр дал
гвардии прусскую форму, дорогую и стеснительную. Наконец, он объявил
гвардии поход на Данию, цель которого ей была непонятна. В-третьих,
личное поведение Петра всем представлялось прямо зазорным. «Он не похож
был на государя», — говорили о нем. Детские выходки у него сменялись
грубыми кутежами. При всем дворе и даже на народе он являлся нетрезвым и
несерьезным человеком. Он не скрывал своей нелюбви к Екатерине, при
всех обижал ее и грозил заточить. Готовя развод с императрицей
Екатериной, он явно наметил себе в жены племянницу своего канцлера, одну
из графинь Воронцовых. Для всех было ясно, что Петр, сам не умея
править, подвергал опасности и свою семью, и государство. Казалось, что с
ним возвращались самые худые времена немецкого господства, воскресала
бироновщина. Петр напоминал собой печальной памяти немецких временщиков;
трудно было ожидать, чтобы ему продолжали повиноваться.
Императрица Екатерина Алексеевна отлично
воспользовалась нерасположением общества к Петру III. В то время, когда
Петр, не похоронив еще праха Елизаветы, начал свои шумные и
непристойные выходки и пирушки, Екатерина долго носила траур по
Елизавете и вела скромный и пристойный образ жизни, показывая собою
полную противоположность мужу. Он не скрывал своих немецких симпатий;
она старалась всегда казаться православною и русскою. Он не упускал
случая обидеть ее; она держалась скромно и корректно. Но в то же время
она принимала деятельное участие в приготовлениях к перевороту в ее
пользу. Эти приготовления шли в кругу некоторых Елизаветинских вельмож и
в гвардейских полках. Вельможи были очень осторожны и скрытны, а
гвардейская молодежь смела и решительна. Поэтому именно молодежь и
повела дело вперед. Во главе ее стала семья офицеров Орловых (из которых
в особенности работали в пользу Екатерины два брата, Алексей и Григорий
Григорьевичи). Среди четырех гвардейских и многих армейских полков,
стоявших в столице, заговорщики насчитывали до 10 тыс. преданных
Екатерине солдат. Лето 1762 г. Петр III проводил в Ораниенбауме, а
Екатерина — в Петергофе. Рано утром 28 июня Орловы тайно вывезли
Екатерину в Петербург и провозгласили ее императрицей и самодержицей, а
великого князя Павла Петровича наследником престола. Все войска
присягнули Екатерине, народ ликовал. Вельможи в Зимнем дворце
приветствовали новую государыню, оставив свои прежние мысли о воцарении
Павла и о регентстве Екатерины. Послав своих сторонников в Кронштадт
привести его к присяге новому правительству, Екатерина к вечеру 28 июня
выступила с войсками в Ораниенбаум против Петра. Император не решился на
борьбу и в день своих именин, 29 июня, подписал отречение от престола.
Он был отправлен на мызу Ропшу, под присмотром Ал. Гр. Орлова, и раньше,
чем Екатерина решила, что с ним далее делать, он в Ропше скончался.
Оказалось, что в бездействии заточения Петр вместе со стерегшими его
офицерами развлекался по своему обычаю вином и лишился жизни от удара,
полученного в хмельной ссоре. Екатерина была очень расстроена
происшедшим, понимая, что молва может без вины приписать ей
скоропостижную смерть ее мужа. Народу было объявлено, что Петр скончался
от «геморроидической колики», и прах его был погребен в основанной
Петром Великим Александро-Невской лавре в Петербурге.
Так началось долгое и знаменитое царствование императрицы Екатерины II. |
