Фиксируя пропуски учащихся своего класса за месяц, я обратила внимание на участившиеся прогулы Никиты. Вообще-то Никита – мальчик спокойный, любознательный, активный на уроках. Любит математику, русский язык, физкультуру, историю.

В беседе с ним выясняю причину ухода с уроков, даже с тех, которые ему нравятся:

– Никита, почему ты ушел с истории? Посмотри, сколько у тебя пропусков. Что случилось?

– Голова болела.

– Почему не предупредил, и медик есть в школе... А с математики?

Никита молчит, смотрит в мои записи. Упорно продолжает молчать.

Я отпускаю его, понимая, что ничего таким разговором не добьюсь. Решаю пока не давить на Никиту, а присмотреться, понаблюдать за ним, побеседовать с другими учениками класса, учителями, выяснить причину ухода с уроков.

С ребятами я беседовала индивидуально, используя удобные ситуации (уборку в классе, ожидание друзей, оформление стенда в классной комнате). Я даже не ставила вопрос о Никите открыто, но всегда строила беседу так, чтобы получить информацию для анализа ситуации с Никитой. Мне не хотелось, чтобы ребята заметили мое пристальное внимание к нему, поскольку я не могла предвидеть последствий этих бесед для Никиты и других детей.

Посещая уроки, я наблюдала за мальчиком. На занятиях он обычно исполнительный, аккуратный, но быстро устает, отключается. Не конфликтует с учителями, но болезненно обидчив. На справедливые замечания учителя реакция адекватная, если же в замечании скрыта несправедливая претензия, то замыкается, выключается из урока. Меня насторожило, что Никита всегда сидит один. Также я обратила внимание, что, когда Никита отвечает на вопрос учителя, Руслан, Игорь, Геннадий критикуют его вслух, высмеивают. Реакция мальчика на их замечания была очень болезненной.

Проанализировав свои наблюдения, составляю план дальнейших действий, чтобы иметь максимально полную картину состояния здоровья мальчика, а также с целью проверить следующие свои гипотезы причин прогулов уроков Никиты:

Начала я свою работу с изучения межличностных отношений, мне была необходима ясная картина о настоящем положении Никиты в коллективе класса. Социометрический срез показал, что Никита отвергается классом и находится в самоизоляции. Получив такой результат, подтверждающий мои наблюдения, я решила в беседе уточнить ответы Никиты.

– Никита, почему ты написал "ни с кем не хочу сидеть", ты любишь сидеть один?

– Я хочу сидеть один, они забирают ручки, линейки, толкаются, дерутся.

– Кто? Неужели все?

– Да, все, я ни с кем не хочу сидеть.

– Хорошо, сиди один, раз тебе так хочется, только присмотрись, может, не все такие плохие, как кажется...

– Не хочу присматриваться, все они такие...

– Но, может быть, кто-то чаще обижает?

– Нет, все. Не хочу я быть в классе. Мне здесь нехорошо. Они смеются надо мной.

Анализируя беседу, прихожу к выводу, что в том, что контакт не получился, виновата я (спешила, была напориста). А Никита еще не увидел во мне друга, он воспринимал меня как учителя, который должен ругать за прогулы и эмоциональные всплески. Учитываю это при последующей работе.

С учителями-предметниками работаю индивидуально. Наблюдаю за Никитой во время уроков. Отмечаю его работу на уроке, настроение, взаимоотношения с одноклассниками, учителями. Гипотеза конфликта с учителями отпадает: чрезмерного давления со стороны учителей нет. Хотя учителя истории, географии, математики отмечали внутреннюю напряженность мальчика, неконтактность, неорганизованность: иногда забывает школьные принадлежности, учебники, но это в реальных ситуациях взаимоотношений не приводит к разговору на повышенных тонах или преследованию со стороны учителей. Но все же кратко информирую о моих действиях, прошу помощи: не делать в адрес Никиты целевых замечаний при всех в классе, найти повод похвалить его при всех, но так, чтобы все было естественно, а не наигранно.

Посетила семью Никиты. Мальчик встретил меня скованно. Показал свою комнату. В беседе с мамой тактично уточняю проблемы в области здоровья.

У него действительно часто болит голова, повышена утомляемость. Также узнаю, что дома Никита тоже малообщителен, замкнут, свободное время проводит дома (что-то ремонтирует, мастерит).

На протяжении всего этого времени держу постоянно в поле зрения Никиту на уроках, переменах, внеклассных мероприятиях с целью сбора данных, подтверждения своих предположений. Все это мне нужно для полного анализа ситуации, чтобы начать обдуманную помощь мальчику для разрешения его проблемы.

Еще раз возвращаюсь к своим наблюдениям, заметкам, анализирую и прихожу к выводу, что уходы с уроков имеют несколько причин:

Выявив причины, определяю зоны возможных действий. Здоровье исправить не могу, но могу это учитывать в дальнейшей работе с Никитой. Корректировка характера – это задача, требующая длительного времени, а мне надо помочь ребенку жить в классе сейчас. Поэтому вначале я буду решать проблемы межличностных отношений.

Намечаю программу-максимум, программу-минимум и план действий.

Начинаю работать в зоне ближайших действий. Чаще всего обижает Никиту Руслан (он мальчик подвижный, очень раскованный, но не чувствует своей силы, поэтому часто игра у него перерастает в драку). В беседе с ним хочу проанализировать его взаимоотношения с Никитой, попытаться наметить пути выхода из тупиковой ситуации.

Руслан приходит в кабинет, садится на край стула, глаза у него тревожно бегают, явно ожидает разбора, наказания. Он мнет в руках вязаную шапочку, не может найти место ногам, густо краснеет, ерзает на табурете. Ему очень неуютно, но я выдерживаю паузу (убираю тетрадки со стола, книги). Мне хочется, чтобы он запомнил это чувство, вызванное ожиданием неприятности, чтобы использовать это при анализе ситуации. Наконец начинаю:

– Спасибо, Руслан, что ты пришел. Мне нужна твоя помощь! Садись ближе ко мне, за стол.

Слышу вздох облегчения: "Пронесло". Специально пододвигаю ему удобный мягкий стул. И опять небольшая пауза, мне необходимо зафиксировать состояние успокоения, расслабления.

– Знаешь, меня мучает одна проблема: почему Никита прогуливает уроки? Если у тебя есть время, помоги мне разобраться (конечно, у него есть время, конечно, он рад мне помочь). Смотри, сколько у него пропусков в этом месяце: математика, история, география. Как ты думаешь, почему он уходит? Может, он болеет?

Руслан улыбается и уверенно говорит:

– Да нет, здоров он! Просто он не понимает шуток. Кто-то что-нибудь ему скажет, а он ревет, психует и уходит.

– А почему над ним шутят?

– Шутят над всеми, но все смеются, а он ревет или обижается и уходит. Вот Вадиму жвачку на стул положили – он в ответ: "Как дам!", а Никита заревел – испортили штаны.

– А ты не предполагаешь, что у Никиты только одна пара брюк?

– Да ну, так не бывает!

– Да, конечно, шутка была не очень удачная. А почему во вторник с математики он ушел, тоже пошутили?

Руслан задумывается, опускает глаза, на щеках проступают красные пятна:

– Да играли мы, Генка его загонял, а я ловил, схватил легонько за руку, а он сразу: "Больно!" Пнул меня, а я...

– Никита слабее тебя, может, ты действительно сделал ему больно? А почему с физкультуры ушел, он же любит спорт?

– Это Генка спрятал его кроссовки. Я только посмеялся, да и то не сильно.

– А сегодня почему он ушел с последнего урока?

Руслан опускает глаза: сегодня он опять "поиграл" с Никитой.

– Правильно ли я поняла, что Никиту обижают все в классе, бьют, смеются?

– Да нет, не все: Гена, Влад, Игорь и…

– Так, а давай посмотрим на эту ситуацию с другой стороны. (Беру листок бумаги, рисую в центре значок "человек".) Это – Никита. Рядом (рисую еще человечков) – учителя математики, географии, русского языка, уроки которых Никита пропустил. Все они недовольны: ушел с урока, не писал, не понял, не усвоил (изображаю недовольство каждого учителя стрелочкой, идущей от каждого учителя острием на Никиту). А это я (пририсовываю еще одного человечка), Ольга Николаевна, я тоже недовольна, ругаю Никиту за то, что он ушел с уроков, и другие учителя жалуются мне на него. Я иду к его маме: "Почему ваш сын прогуливает?!" (Я специально выстраиваю свою речь в логике Руслана, который уверен, что учитель должен жаловаться родителям, ругать учеников и наказывать. Это сказывается его многолетний опыт подобного общения учителей с его мамой.) Как реагирует мама?

– Тоже ругает его. Может, и побьет (Руслан это по себе знает).

– А теперь посмотри, сколько стрелок: они означают, что все взрослые ругают Никиту. Как ты думаешь, как он чувствует себя?

– Думаю, не очень...

– Ну, это еще не все! Приходит Никита в класс, а здесь с одной стороны – Руслан, с другой – Игорь, Вадим. Смотри, что же у нас получилось. Как ты думаешь, легко ли Никите в классе?

Руслан молчит. Молчу и я. Пишу на листочке свой последний вопрос (краем глаза вижу, как краска стыда заливает лицо и руки Руслана). Неожиданно спрашиваю:

– Руслан, о чем ты подумал, когда я пригласила к себе на беседу?

– Думал, за что-то будете ругать.

– Как ты себя чувствовал?

– Плохо. Боялся.

– Теперь страх прошел?

– Да.

– А как ты думаешь себя чувствует Никита? Учителей боится, мама ругается, а еще Игорь...

– Плохо. Да не буду я его больше обижать.

– Хорошо, спасибо за помощь. Я верю, ты поможешь Никите в классе, не будешь его обижать, а когда и других остановишь. Я знаю, ты человек слова (и хотя это не совсем так, мне хочется поднять Руслана в его собственном ощущении, закрепить уверенность в своих силах и то чувство сопереживания, которое он ощутил, поставив себя на место Никиты).

Руслан ушел, а я остаюсь со своими листочками и с чувством удовлетворения. Мне удалось "повернуть" Руслана к проблеме Никиты, заставить его задуматься над последствиями своих собственных поступков, над тем, как они сказываются на самочувствии другого человека. Я помогла ему увидеть проблему Никиты как важную и значимую и для самого Руслана, и он ощутил желание помочь решить ее.

Я понимаю, что мне, возможно, еще не раз придется разбирать "игры" Руслана и Никиты, но теперь у меня есть союзник – сам Руслан, его способность поставить себя на место другого и почувствовать сопереживание.

Этот шаг, конечно, еще не решил всей проблемы Никиты, впрочем, я это понимала с самого начала. Однако положение его в классе улучшилось. Руслан действительно не только перестал обижать Никиту, но нередко вставал на его защиту.

Чтобы одноклассники увидели в Никите человека ценного, значимую личность, необходимо было создать ситуацию, где бы он действительно был успешен, и ребята признали бы это.

С этой целью Никита был привлечен к постановке новогоднего мероприятия, где получил одну из главных ролей, которая помогла раскрыть его творческие способности.

Проанализировав через некоторое время ситуацию, я заметила, что микроклимат в классе и отношение к Никите улучшились.

После этого я перешла к планомерной работе по коррекции некоторых черт его характера. Я вновь проанализировала последствия его прогулов.
В беседах с Никитой на эту тему я обращала внимание на его поступки, на их результаты и на то, что Никита несет ответственность за свои поступки. Например, анализируя качество оценок, я провожу с ним индивидуальную беседу. Задаю Никите вопрос:

– Зачем ты ходишь в школу?

– Учиться.

– Что ты понимаешь под словом "учиться"?

– Читать, решать, слушать, узнавать новое... (я его ответы фиксирую и оформляю графически).

– Никита, тебе действительно хочется этим заниматься или мама заставляет, учителя?

– Нет, мне хочется самому, я хочу читать, учиться решать задачи, слушать.

– Хорошо. Но ты хочешь, а на математику не ходишь, и в результате "2". Почему?

– Не понял, как решать задачу.

– А как ты думаешь, почему не понял? Что мешало?

– Не знаю.

– Хорошо, давай вместе разберемся. Что вы делаете на уроке математики?

– Проверяем домашнее задание...

– Зачем?

– Как зачем?! Чтобы знать, кто не сделал.

– А зачем это знать?

– Чтобы "2" поставить, кто не понял.

– Так. Давай-ка все нарисуем. Значит, домашнее задание – это повторение того, что делали на уроке, кто не смог повторить, то есть что-то не понял, не смог выполнить домашнее задание. Так?

– Так.

– А что еще делаете на уроке?

– Объясняют новое.

– Так. А ты урок пропустил. Значит, не повторил старое и новое не услышал. А когда пришел, уже решали новые задачи, но ты ничего не понимал, а слушать, разбираться не захотел.

– Я же не был на уроке!

– А почему? Почему ты хотел услышать новое, научиться решать задачи, а сам при этом вдруг ушел с урока?

– Игорь ударил, линейку сломал, обзывался.

– А ты задумался, почему он тебя обижает? Он ведь не сильнее тебя (Никита молчит). И ты не слабее его, но Игорь наверняка знает: вот посмеюсь над Никитой, а он обидится и уйдет домой. Он уверен, что ты не можешь владеть своим настроением. А может, я не права, и ты боишься Игоря, что он тебя ударит, обидит?

– Нет.

– Ну и что же ты сделал, чтобы изменить ситуацию? Ушел, то есть убежал от неприятности. А она никуда не делась и ждет тебя завтра, послезавтра. Как ты себя чувствуешь, когда тебя обижают?

– Плохо.

– Хотелось бы тебе что-то изменить?

– Да.

– Что именно?

– Чтобы не приставали, не обижали, не забирали мои вещи.

– Как ты это собираешься сделать?

– Не знаю.

– А попробуй сначала пересилить себя, не уходи с урока, останься. А потом подойди ко мне, но не затем, чтобы пожаловаться, а чтобы вместе понять, что же произошло.

При анализе первой ситуации, когда Никита сам подошел ко мне, мы выясняли, как Никита себя чувствовал, когда сумел победить обиду, пересилил себя и остался. А при детальном разборе ситуации пришли к выводу, что и обижаться особых причин не было. Просто Вадиму нужен был карандаш, и взял он его у Никиты без спроса. И что это проблема Вадима – он не умеет попросить, когда ему что-то нужно. А Никите показалось, что Вадим специально его обидел. В этом ракурсе причина обиды Никиты в его собственных глазах сразу же теряет вес, становится очевидным, что он сам зависит от собственных обид. Таким образом, Никита нашел своего подлинного "врага" – обидчивость – и решил дать ему бой.

Теперь встречи по анализу ситуации по запросу самого Никиты у нас частые. И уже не только я ищу пути решения проблемы, но и сам Никита активен в этом. Он увидел и поверил, что сам может справиться с ситуацией, а нормализовавшаяся обстановка – лучшее доказательство того, что он на верном пути.

Планируя воспитательную работу, я контролирую проблему не только Никиты, но и Руслана, и Игоря, и Вадима, исподволь учу их справляться со своими трудностями культурными способами: попросить у другого то, что нужно, не забыть вернуть и поблагодарить и т. д.

В настоящий момент вопрос прогулов Никиты решен, он не пропускает уроки без уважительных причин. Но решение этой одной проблемы высветило целую гроздь других: неумение защитить себя адекватными способами; неспособность предвидеть последствия собственных поступков. Наличие этих проблем, а также других, которые я обнаруживаю у детей, диктует необходимость искать различные средства, позволяющие эти проблемы исследовать, актуализировать, корректировать и решать. Под этим углом зрения я и строю беседы, провожу коммуникативные тренинги, уроки общения и самые разнообразные воспитательные мероприятия, а также совместный (групповой, коллективный или индивидуальный) анализ деятельности с последующими выводами.