В одном из центральных архивов хранится следст­венное дело за 1796 г. «О монахе Авеле и написанных им книгах». Чем глубже знакомишься с ним и судьбой за­гадочного монаха, тем больше удивляешься: как могли за­быть историки человека, чьи пророчества сбывались день в день? Он предсказывал Екатерине II и Павлу I, Алексан­дру I и Николаю I. Правда, всем Авель имел дерзновение назвать день их смерти, а тем паче причину, за что 21 год провел в ссылках и тюрьмах. Так кем же он был — авантюристом, сумасшедшим или действитель­но пророком?

Крестьянин Василий Васильев родился в 1757 г. в Тульской губернии. С юности он отправился странство­вать по Руси, принял постриг в одном из Новгородских монастырей. Став монахом и взяв имя Авель, сперва жил отшельником на Волге, потом в Соловецком монастыре, в Валаамском, где написал свои первые «зело престраш­ные книги». Это две небольшие тетрадки с главами «Ска­зание о существе, что есть существо Божие и Божество» и «Жизнь и житие отца нашего Дадамия».

Авель потом объяснял, что ничего не писал, а «сочи­нял из видения». Однажды утром, еще затемно, ему будто бы открылись в небе две большие книги. Также было ви­дение, что «ожидаемый жидами мессия уже объявился на земле, а именно в русском городе Орле под именем Фе­дора Крикова». Авель поехал в Орел и действительно на­шел торговца-еврея с этим именем. Они долго беседова­ли, и Криков назначил Авелю «в этом же году встречу в Киеве». Встрече не суждено было состояться, поскольку к этому времени Авеля арестовали, но именно разговор с «мессией» подвиг, видимо, его к паломничеству в Констан­тинополь, куда он и двинулся через Орел, Сумы, Полтаву и Херсон.

Костромской епископ, в епархии которого стал жить Авель, немало озадачился писаниями монаха, углядев в них ересь. Авеля расстригли и должны были судить светским судом. Но так как в книгах шел разговор и об императ­рице, епископ счел за лучшее отдать «расстригу» в кост­ромское наместническое правление, откуда под строгой охраной его отвезли в петербургскую Тайную экспедицию для допроса.

Допрашивал Авеля преемник Шешковского Александр Макаров.

«Вопрос. Что ты за человек, как тебя зовут, где ты ро­дился, кто у тебя отец, чему обучен, женат или холост и если женат, то имеешь ли детей и сколько, где твой отец проживает и чем питается?

Ответ. Крещен в веру греческого исповедания, кото­рую содержа повинуется всем церковным преданиям и об­щественным положениям; женат, детей трое сыновей; же­нат против воли и для того в своем селении жил мало, а всегда шатался по разным городам.

Вопрос. Когда ты говоришь, что женат против воли и хаживал по разным местам, то где именно и в чем ты уп­ражнялся и какое имел пропитание, а домашним — по­собие?

Ответ. Когда было еще 10 лет от роду, то и начал мыслить об отсутствии из дому отца своего с тем, чтобы идти куда-либо в пустыню на службу Богу, а притом, слы­шав во Евангелии Христа Спасителя слово: «аще кто оста­вит отца своего и матерь, жену и чада и вся имени Моего рода, той сторицею вся приимет и вселится в царствии небесном», внемля сему, вячше начал о том думать и ис­кал случая о исполнении своего намерения. Будучи же 17 лет, тогда отец принудил жениться; а по прошествии несколько тому времени начал обучаться российской грамоте, а потом учился и плотничной работе.

Вопрос. Какой тебе год и откуда был глас и в чем он состоял?

Ответ. Когда был в пустыне Валаамской, во едино вре­мя был из воздуха глас, яко боговидцу Моисею пророку и якобы изречено тако: иди и скажи северной царице Екатерине Алексеевне, иди и рцы ей всю истину, еже аз тебе заповедую. Первое скажи ей, егда воцарится сын ее Павел Петрович, тогда будет покорена под ноги его земля ту­рецкая, а сам султан дань станет платить. И еще рцы се­верной царице Екатерине: царствовать она будет 40 годов.

Вопрос. Для чего внес в книгу свою такие слова, кото­рые касаются Ея Величества и именно, «акиби на ню сын восстанет» и прочее, и как ты разумел их?

Ответ. На сие ответствую, что восстание есть двоякое: иное делом, а иное словом и мыслию, и утверждаю под смертной казнью, что я восстание в книге своей разумел словом и мыслию; признаюся чистосердечно, что сам сии слова написал потому, что он, т. е. сын, есть человек по­добострастен, как и мы...».

Много задавал Макаров вопросов монаху, в основном по поводу императрицы и наследника. Остальные проро­чества его не волновали. Очень удивился следователь от­ветному вопросу Авеля: «Есть ли Бог и есть ли диавол, и признаются ли они Макаровым?»

Авель был приведен к генерал-прокурору графу Самой­лову, который, рассвирепев, отвесил монаху три оплеухи. Предстал наконец Авель и пред светлые очи матушки-им­ператрицы. Услышав год и день своей смерти, она была в истерике. Результатом их разговора явился указ:

«Поелику в Тайной экспедиции по следствию оказа­лось, что крестьянин Василий Васильев неистовую книгу сочинял из самолюбия и мнимой похвалы от простых лю­дей, что в непросвещенных могло бы произвести колеб­лемость и самое неустройство, а паче что осмелился он вместить тут дерзновеннейшие и самые оскорбительные слова, касающиеся до пресветлейшей особы Ея Импера­торского Величества и высочайшего Ея Величества дома, в чем и учинил собственноручное признание, а за сие дерзновение и буйственность, яко богохульник и оскор­битель высочайшей власти по государственным законам заслуживает смертную казнь; но Ея Императорское Вели­чество, облегчая строгость законных предписаний, ука­зать соизволила оного Василия Васильева, вместо заслу­женного ему наказания, посадить в Шлиссельбургскую крепость, вследствие чего и отправить при ордере к та­мошнему коменданту полковнику Колюбякину, за при­смотром, с приказанием содержать его под крепчайшим караулом так, чтобы он ни с кем не сообщался, ни разго­воров никаких не имел; на пищу же производить ему по десяти копеек в каждый день, а вышесказанные, писанные им бумаги запечатать печатью генерал-прокурора, хра­нить в Тайной экспедиции».

Эти бумаги, несмотря на разные российские передря­ги, войны и прочее, сохранились в архиве. В том числе и такая книга — «Житие и страдание отца и монаха Авеля».

«Житие» написано самим Авелем. Далее он рассказыва­ет, как жил в монастырях, как ему случилось видение, по­сле которого он «стал все познавать и все разуметь». Проведя несложные подсчеты, видим, что по Авелю конец све­та, «когда мертвые восстанут и живые обновятся», падает на 2892 год по нынешнему календарю.

После кончины Екатерины на престол взошел Павел. Новый император затребовал из следственного дела со­чинения «столь зрячего провидца» и, прочитав их, при­казал привезти автора к нему.

Встретил он Авеля уважительно, даже предложил по­мощь в обустройстве жизни, на что Авель возразил: «От юности мое желание быть монахом и служить Богу». То­гда Павел попросил предсказать его будущее. О чем го­ворил прорицатель — неизвестно, но после разговора император приказал «облечь Авеля в монашество, обеспе­чить хорошее питание».

Неугомонный монах лишь год пробыл в Александро-Невском монастыре, после чего отправился в Москву, где об­щался с известными по тем временам грамотеями Матвеем Мудровым, Петром Страховым. И пророчествуя, собирал деньги для дальнего путешествия. Но вскоре последовал но­вый запрет, и он отправился в понравившийся ему ранее Валаамский монастырь, где тайно сочинил новую книгу, предсказаний. Об этом узнали. И настоятель написал обер-прокурору: «Книга от него отобрана и ко мне представлена с найденным в ней листком, писанным русскими литерами, а книга писана языком неизвестным». Опасаясь последствий, Авель, по всей видимости, зашифровал текст.

Его вновь привезли в Петербург и заточили в Петро­павловскую крепость. Опять пришлось свидеться со сле­дователем Макаровым. Правительства меняются, а следо­ватели остаются!

Навестил монаха архиерей Амвросий, пытаясь «понять этого человека». Он отписывал обер-прокурору: «Монах Авель, по записке своей, в монастыре им написанной, от­крыл мне. Оное его открытие, им самим написанное, на рассмотрение ваше при сем прилагаю. Из разговора же я ничего достойного внимания не нашел, кроме открываю­щегося в нем помешательства в уме, ханжества и расска­зов о своих тайновидениях, от которых пустынники да­же в страх приходят. Впрочем, Бог весть».

Последние слова архиерея означают, что «помешан­ный» его все-таки озадачил.

Из каземата Авель писал архиерею: «А ныне я имею желание определиться в еврейский род и научить их познанию Христа Бога и всей нашей право­славной веры и прошу доложить о том Его Величеству».

К несчастью своему, Авель неосторожно назвал дату смерти императора Павла, чем совсем уж себя погубил... Сидеть бы ему и сидеть в крепости... Но вступил на пре­стол Александр I, и Авеля отправили в Соловец­кий монастырь, а потом и вовсе освободили. Провел он на свободе целый год (1802), написал новую книгу, в ко­торой предсказал, что «врагом будет взята Москва», да еще и дату назвал. Книга дошла до императора, и Авеля при­казано было заключить в соловецкую тюрьму, пока не сбу­дутся его пророчества. На этот раз пришлось просидеть 12 лет: «...И видел в них добрая и недобрая, злая и благая, и всяческая и всякая; еще ж такие были искусы ему в соловецкой тюрьме, которые и описать нельзя. Десять раз был под смертию, сто раз приходил в отчаяние; ты­сячу раз находился в непрестанных подвигах, а прочих ис­кусов было отцу Авелю число многочисленное и число бесчисленное».

Предсказание о взятии Москвы исполнилось в 1812 г., и Александр I вспомнил об опальном монахе. Полете­ло на Соловки письмо: «Монаха Авеля выключить из числа колодников и включить в число монахов, на всю полную свободу. Ежели он жив и здоров, то ехал бы к нам в Петер­бург: мы желаем его видеть и с ним нечто поговорить».

Архимандрит Соловецкого монастыря, который морил Авеля голодом и вообще обращался с ним плохо, занерв­ничал и ответил в столицу: «Ныне отец Авель болен и не может к вам быть, а разве на будущий год весною».

Авеля выпустили, снабдили паспортом, деньгами и одеждой. Он поселился в Троице-Сергиевой лавре, жил тихо, разговаривать не любил. К нему повадились было ездить московские барыни с вопросами о дочерях да же­нихах, но Авель отвечал, что он не провидец. Однако пи­сать он не бросил.

В письме к графине Прасковье Потемкиной говорится, что сочинил, мол, для нее несколько книг, которые вскоре вышлет: «Оных книг со мною нету, а хранятся в сокровенном месте; оные мои книги удиви­тельные и преудивительные, те мои книги достойны удив­ления и ужаса, а читать их токмо тем, кто уповает на Госпо­да Бога и на пресвятую Божию Матерь. Но только читать их должно с великим разумением и с великим понятием». Однако это уже не были книги пророчеств, поскольку в другом письме Авель сетует: «Я от вас получил недавно два письма и пишите вы в них: сказать вам пророчества то и то. Знаете ли, что я вам скажу: мне запрещено пророчест­вовать именным указом. Так сказано: ежели монах Авель станет пророчествовать вслух людям или кому писать на хартиях, то брать тех людей под секрет и самого монаха Авеля и держать их в тюрьме или в острогах под крепки­ми стражами; видите, Прасковья Андреевна, каково наше пророчество или прозорливство, — в тюрьмах ли лучше быть или на воле, размысли убо. Я согласился ныне луч­ше ничего не знать да быть на воле, а нежели знать да быть в тюрьмах и под неволию. Писано есть: будити мудры яко змии и чисты яко голуби; то есть буди мудр, да больше молчи; есть еще писано: погублю премудрость премудрых и разум разумных отвергну и прочая таковая; вот до чего дошли с своею премудростию и с своим разумом. Итак, я ныне положился лучше ничего не знать, а если знать, то молчать».

«Книга бытия» Авеля, где говорится о возникновении Земли, сотворении мира и человека, иллюстрирована им самим разными таблицами и символами. Он так их ком­ментирует: «Изображен весь видимый мир и в нем изобра­жена тьма и земля, луна и солнце, звезды и все звезды, и все тверди и прочая таковая. Сей мир величеством три­дцать миллионов стадей, окружностию девяносто милли­он стадей; земля в нем величеством во всею третию твердь, солнце — со всею вторую твердь, тьма — со всю мету. Земля сотворена из дебелых вещей и в ней и на ней — воды и леса и прочие вещи. Солнце сотворено из самого сущего существа. Такожде и звезды сотворены и чистого самого существа, воздухом не окружаемы; величина звездам не меньше луны и не меньше тьмы. Луна и тьма со­творены из воздуха, тьма вся темная, а луна один бок тем­ный, а другой светлый...» Авель делит мир на видимый и невидимый. Солнце у него состоит из самого сущего существа — не из ядерной ли энергии?

В 1823 г. монах определился на жительство в Высотский монастырь под Серпуховом, но вскоре его по­кинул и снова отправился бродяжничать. Его обнаружи­ли наконец в родной деревне и как самовольно оставив­шего поселение заточили смирения ради в Суздальский Спасо-Евфимьевский монастырь, служивший в то время тюрьмой для духовных лиц.

Там Авель и умер в 1841 г., прожив, как сам предска­зывал, ровно «восемьдесят и три года и четыре месяца».

Одним из первых документов, подписанных всту­пившим на престол Александром I, был указ об упразднении Тайной экспедиции и отмене пыток. В манифесте от 2 апреля 1801 г. император резко осудил развернув­шуюся при его отце организацию тайного политическо­го сыска.

Стали образовываться министерства. Возникло и Ми­нистерство внутренних дел с особенной канцелярией, за­нимавшейся политическими делами. Наряду с ней вскоре вырастает новое учреждение, о котором император, от­правляясь в 1805 г. в армию, говорил генерал-адъютан­ту Комаровскому: «Я желаю, чтобы была учреждена выс­шая полиция, которой мы еще не имеем и которая необ­ходима в теперешних условиях; для составления правил оной составлен будет комитет».