От малой хижины возрастает город.

Из разговора Петра I с механиком Нартовым

На Петровской набережной есть маленький садик, его деревьям более 100 лет. Сквозь их зелень виден небольшой краснокирпичный дом с железной крышей. Это футляр, он укрывает от ветра, дождя и снега домик Петра I — первую жилую постройку Санкт-Петербурга.

Итак, в 1703 г. под защитой бастионов Петропавловской кре­пости на Городском (он также именовался и Бе­резовым) острове, как тогда называлась Петро­градская сторона, развертывалось строительство города. Троицкая площадь была центральной площадью строящегося города. Здесь в течение первых трех десятилетий размещался порт, устраивались торжества и казни, сооружались дворцы вельмож. Здесь же по приказу Петра была построена его первая петербургская резиденция — знаменитый домик, сохранившийся до наших дней.

В ноябре 1703 г., как сообщала первая русская газета «Ведомости», «пришел к Санкт-Петербурху корабль голландской с товары: с питьями и с солью». Товары эти были закупле­ны казной; радушно встреченную команду ко­рабля щедро наградили, причем было объявлено, что награду получит также команда второго и (в меньшем размере) третьего корабля, которые придут с грузами в новый порт России на Бал­тике.

Выгодные условия торговли через петербург­ский порт побуждали западноевропейские кам­пании с каждым годом расширять торговлю с Россией. И к причалам у Троицкой площади под­ходило все больше кораблей под английскими, голландскими, немецкими и другими флагами, и даже из далеких Венеции и «Гишпании». В 1703 г. в Петербург прибыл один торговый замор­ский корабль, в 1722 г.—116, в 1724 г.— 240, а в 1725 г. здесь побывало уже 914 ино­странных торговых кораблей.

Первоначально район порта застраивался небольшими деревянными до­мами, но в начале второго десятилетия XVIII в. на мысу, образуемом Невой и Большой Невкой (у нынешней стоянки «Авроры»), уже высились каменные палаты первого губернатора Петербурга Меншикова, канцлера Головкина, неподалеку от них возведенные также в камне дома сибирского губернатора Гагарина и вице-канцлера Шафирова. Позже, в 1726 г. в доме Шафирова начала свою работу Академия наук, а в соседнем доме велись занятия гимназии, су­ществовавшей при Академии.

Неподалеку от домика Петра стоял деревян­ный дом генерала Брюса, откупленный после смерти владельца казной для заседаний Сино­да Здесь же находился маленький домик преста­релого учителя Петра Никиты Зотова Некото­рые дома были своеобразны по архитектуре. Например, деревянные большие палаты Бутур­лина увенчивались куполом, украшенным извая­нием Бахуса—бога вина и веселья.

В центре площади высился небольшой дере­вянный Троицкий собор. С правой стороны площади (если смотреть от Невы) стояло мазан­ковое строение, в которое в 1714 г. был пере­веден Сенат, ранее находившийся в Петропав­ловской крепости. Здесь же начали свою рабо­ту так называемые коллегии, учрежденные в 1718 г.

Левее, в глубине площади, в первые годы нахо­дилось бревенчатое строение Гостиного двора, состоявшего из наспех выстроенных, без печей и окон, нескольких десятков лавок. Этот Гостиный двор простоял недолго  и ночным пожаром в 1710 г. был уничтожен в течение одного часа.

Домик Петра был срублен из обтесанных сосновых бревен саардамскими плотниками по типу голландских домов за три дня — с 24 по 26 мая 1703 г. А 28 мая здесь уже состоялось торжественное празднование по случаю возвращения Россией приневских земель. «При пушечной пальбе» Петр со своими ближайшими сподвижниками посетил «дворец и изволил в нем кушать». В документах тех лет перовский домик называют то «дворцом», то «старами красными хоромцами» (красными — значит красивыми). И это не случайно. Несмотря на небольшие размеры (длина около 12 метров, ширина 5,5 метра), он привлекает внимание своим необычным внешним видом.

В до­мике семь окон, из них три обращены к югу — на Неву, одно на запад — к Петропавловской крепости, два — на север, со стороны входа в до­мик, и одно — на восток. Остекленные свинцо­вые оконные переплеты на ночь прикрывались ставнями и запирались болтами. Размеры окон не одинаковы, двери тоже разного размера. Пе­тру приходилось нагибаться, проходя в них. Са­мая высокая дверь в домике имеет в вышину 182 см, тогда как рост Петра был 204 см.

Домик крыт дощечками в виде черепицы. По­среди крыши, в знак того, что здесь было жи­лище «капитана бомбардирской (т. е. артилле­рийской) роты», как числился Петр в армейских списках, стояла деревянная модель мортиры, а на углах крыши красовались вырезанные из дерева и ярко раскрашенные изображения пылающих бомб.

Комнаты домика, разделенные узким коридором сеней, отличались скромностью внутреннего убранства. Стены были обтянуты выбеленным холстом; косяки, двери и ставни покрыты рос­писью в виде букетов цветов. Здесь стояли про­стое кресло и скамейка собственноручной работы Петра, его токарный станок, простой стол, на стене висели плотничьи инструменты. В домике не было печей, Петр жил здесь только в летнее время, находясь зимой, большей частью в походах.

Как говорит легенда,  к этому домику Петр в качестве кормчего привел первое торговое фрисландское судно с товарами, уго­стил обедом шкипера, который никак не мог себе пред­ставить, что был во дворце у императора, и обошелся с Пет­ром по-товарищески. Царь предста­вил ему жену. Шкипер подарил ей сыр, сказав, что по­добного она никогда не ела, и, довольный ее ответом, вынув из-под полы кусок полотна, просил принять на рубашки. «Ну, Катя, — сказал Петр, — ты теперь будешь нарядна и горда, как императрица! Какая ты счастливая! Тебе бы век не видать таких рубашек!» Шкипер просил поцеловать его за подарок. В эту минуту, как рассказывает Штелин, вошел к царю Меншиков в орденах и, не зная ничего, стал до­кладывать почтительно о делах. Шкипер смутился. Но царь приказал выйти Меншикову и убедил голландца, что в Петербурге господа со звездами и лентами нередко являются с любезностями ко всякому, кто имеет деньги, чтобы занять у него, и советовал беречься их. Голландский купец пове­рил царю и стал продавать ему свои товары, и только под конец, когда к царю явился капитан с рапортом о смене, купец понял шутку царя, упал к его ногам и просил из­винения. Петр милостиво поднял его, купил все его товары и вдобавок пожаловал ему многие привилегии на будущее время.

После постройки Летнего дворца на терри­тории Летнего сада домик перестал служить Петру жилищем и сохранялся как историческая достопримечательность Петербурга. В 1731 г. он был «защищен от влияния непогод особенною постройкою». Спустя 30 лет была благоустроена ранее захламленная террито­рия вокруг него; проезд к нему расчистили от штабелей дров, в этом месте запретили раз­грузку леса с барж. Для наблюдения за состоя­нием домика была учреждена специальная ко­миссия, и тогда же провели небольшие реставра­ционные работы. После этого реставрация домика производилась неоднократно, так как «особенная постройка» не могла предохранить его от разрушительных действий частых наводне­ний.

Особенно отразились на состоянии домика наводнения 1777 и 1824 гг. 10 сентября 1777 г. «от великой бури и наводнения венцы домика, внутри полы и часть балок, также двери и окна с косяками и ставнями сильно повре­дило». В 1784 г. над ним был сооружен новый каменный чехол в виде галереи. Но еще большие повреждения были при­чинены зданию страшным наводнением 1824 г.

В 1844 г. прежняя крытая галерея вокруг домика была перестроена — над ним возвели ка­менный шатер с застекленными арками под же­лезной крышей. Эта сохранившаяся до наших дней надстройка (возможно, с частичными пе­ределками, относящимися к 1889 г.) спасла домик от немецких зажигательных бомб в годы войны. В 1875 г. во­круг домика был устроен сад, обнесенный чугун­ной оградой, а в саду установлен бронзовый бюст Петра I — упрощенная копия бронзового бюста работы К. Растрелли.

Внешний вид домика дошел до наших дней почти без изменений—не сохранились только резные деревянные украшения кровли.

***

Некото­рые изменения во внутренней планировке доми­ка были произведены в дореволюционное время, когда это здание в течение почти столетия ис­пользовалось как часовня. Тогда были перегоро­жены сени и в южной стене прорублена дверь.

В домике еще  при Петре висела икона нерукотворного образа Спасителя. По преданию,  она принадлежала кисти известного иконописца  времен царя Алексея Михайловича Симона Ушакова, являлась одним  из  образцовых  произведений  и очень уважалась и почиталась Петром. Это почита­ние не ослабевало и впоследствии у петербуржцев: число  богомольцев,   стекавшихся   в  домик  Петра, все увеличивалось и с течением времени он обратился в часовню, где шли молебны  и  возжига­лись свечи.  Часовня стала доходной статьей,  и о ней заспорили две церкви: Троицкий собор и церковь Зимнего дворца. Победила последняя, и часовня была приписана к ней.

Проведенные капи­тальные реставрационные работы в основном вернули домику его первоначальный облик, и с 1930 г. он открыт для обозрения как музей. В комнатах домика сохраняются пред­меты обстановки и утвари первой четверти XVIII в., представлен здесь и такой любопыт­ный экспонат, как отливка оттиска руки Петра.