По рассказам современников, во времена Петра I в Пе­тербурге, если нужно было найти чью-либо квартиру, то не­обходимо было описать местность, причем расспросам не было конца, пока не попадался сосед, хорошо знавший дом. Берх­гольц рассказывает, что в его время, чтобы избавиться длин­ных переходов сухим путем, обычно брали барки или верейки и водой доезжали скорее и удобнее.

Но прокладывались улицы, строи­лись мосты, набережные, прорывались каналы.

Первоначальные улицы представляли собой просеки с устройством простей­шего водоотвода в виде канав. Местный грунт и обилие осадков делали улицы непроходимыми в сырую погоду. Один из современников пишет о Петербурге 1711 г.: «Когда один только день идет дождик, то уже нигде нет прохода и на вся­ком шагу вязнешь в грязи». В 1710 г. начались работы по замощению улиц на Городском острове (Петроградская сторона), однако из-за бедности камнем ближайших окрестностей Петербурга, а также вследствие нехватки мастеров дело шло медленно.

Началом крупных работ по замощению нужно считать указ в октябре 1714 г. о привозе камня в Петербург. Указ вменял в обязанность привозить по 10—30 крупных камней (в зависимости от величины судна) всем приходящим в город судам (причем камни должны были быть весом не менее 10 фунтов) и по 3 более мелких камня (от 5 фунтов и выше) всем приезжающим возам; за каждый недовезенный камень взыскивалось по гривне. Камни поступали в распоряжение Канцелярии городовых дел. Указ действовал 62 года и был отменен лишь в 1776 г. Следует отметить, что мощение улиц камнем было начато Петром впервые не в Петербурге, а в Москве, как это видно из указов 1700— 1705 гг.

Первые работы по мощению основных магистралей в Петербурге выпол­нялись пленными шведами. Около 1715 г. ими была замощена новая дорога, проложенная от Адмиралтейства к старой Новгородской дороге (нынешний Нев­ский проспект). Эта дорога, служившая въездом в город, была обсажена по сто­ронам деревьями в 3—4 ряда, благодаря чему производила впечатление аллеи. Своим благоустройством она поражала приезжавших в Петербург.

Однако правительство не склонно было производить все работы по мощению столицы за счет казны ¾ это стало одной из многочисленных повин­ностей жителей Петербурга. Июньский указ 1718 г. гласил: «В улицах и в пере­улках каждому жителю против своего двора насыпать песком, и камнем мостить гладко, по указу, как показано от мастеров». Но, помимо натуральной повин­ности по мощению, практиковалось также производство этих работ государ­ством за счет соответствующего обложения населения. За тем, чтобы «мостили во всем против образцов, чтобы впредь не перемащивать было», следили офицеры полиции.

Рассказывает лейб-хирург Ян Гофи:

«В первые годы по основании Петербурга, когда еще весьма немногие улицы были вымощены и во многих мес­тах весьма было грязно, особливо ж в дождливую погоду, простой народ по старому обычаю, увидевши государя, па­дал пред ним на колени, после чего часто вставали они все вымаравшись в грязи. Петр Великий не хотел сего и все­гда делал знак народу, чтоб не падали на колени, и даже час­то говаривал, что сие ему не нравится. Однако ж народ не оставлял старого обычая, и государь должен был запретить, под опасением наказания кнутом, на улице падать пред ним на колени и пачкаться в грязи».

При устройстве улиц большое внимание уделялось водоотводу. Водоотвод­ные канавы, проведенные вдоль улиц, укреплялись досками. Сохранились сведения об устройстве в петровское время подземных труб для стока воды. Благодаря энергичному воздействию правительства значительная часть улиц Петербурга была замощена уже к концу царствования Петра I; и хотя наряду с булыжной мостовой практиковался и менее совершенный вид покрытия — деревянные на­стилы из поперечно положенных досок и бревен, — все же улицы приобрели благоустроенный вид, выгодно отличавший Петербург от других городов.

Помимо замощения улиц, в петровское время большое внимание уделялось строительству каналов. Мечтой Петра I было создание города, прорезанного си­стемой многочисленных водных артерий, служащих удобными путями сообщения для жителей Петербурга. Эта идея упорно проводилась в жизнь, хотя в ней, как и в некоторых других начинаниях Петра, было много надуманного. Так, напри­мер, ничем не оправдывался утвержденный царем проект создания на Васильевском острове сети каналов, прорезывающих этот остров по направлению всех его нынешних проспектов и линий.

Жизнь вносила свои коррективы в замыслы Петра.

Сеть каналов на Васильевском острове так и не была создана, как не была осуществлена и вся петровская идея создания на этом острове центра города. В то же время каналы, жизненно необходимые городу, связанные с осу­шением городской территории, с потребностями обеспечения военной и противо­пожарной безопасности, с нуждами судоходства, были прорыты в сравнительно короткое время.

В 1711 г. были начаты работы по устройству сразу нескольких каналов. Мойка была соединена с Фонтанкой у Летнего сада, Красный и Лебяжий каналы из Невы в Мойку сделали островами территории нынешнего Марсова поля и Лет­него сада. В 1717 г. были начаты работы по прорытию канала от Адмиралтейства в Мойку и канала из Невы в Мойку, получившего название Крюкова канала по имени вырывшего его под­рядчика. Каналы вокруг Адмиралтейства, Галерного двора, Партикулярной верфи создали водное окружение вокруг огнеопасных и важных в военном отно­шении объектов, а канал у Почтового двора был прорыт с целью устройства удобной гавани.

Одновременно со строительством каналов производилось укрепление набе­режных. Эта работа была возложена на жителей города. Строительство набереж­ных, несмотря не неоднократные строгие указы, шло медленно. Тем не менее при Петре на Адмиралтейском острове были укреплены берег Невы, берега Мойки и некоторых каналов. При устройстве набережных делались пристани. Наиболее благоустроенные набережные имели деревянные перила и берега, укрепленные не фашинами, а досками, заложенными за сваи.

Многочисленные водные протоки в Петербурге вызвали необходимость строи­тельства мостов. В 1707 г. уже существовал деревянный подъемный мост, соеди­нявший Петропавловскую крепость с Городским островом. В дальнейшем целый ряд деревянных мостов был построен на Адми­ралтейском острове. Для пропуска судов по протокам и каналам Петр I требо­вал делать мосты через них подъемными. В 1720 г. Канцелярия городовых дел приступила к постройке ряда подъемных мостов на Адмиралтейском острове, а в 1723 г. подъемных мостов на этом острове было уже 17. При жизни Петра были построены мосты через все водные протоки в черте тогдашнего города, не сущестровало лишь моста через Неву.

Рост города и все более усложнявшееся его хозяйство заставили Петра серьезно заняться вопросами управления Петербургом. Петербургский генерал-губерна­тор А. Д. Меншиков, поглощенный крупными государственными делами, не мог уделять городу достаточного внимания. Правительству было нужно специальное учреждение, которое следило бы за выполнением многочисленных царских указов по регламентации город­ского строительства, городскому благоустройству, противопожарным мероприя­тиям и регулировало бы городские повинности. Таким учреждением явилась полицмейстерская канцелярия. В июне 1718 г. была создана должность генерал-полицмейстера ¾ начальника городской полиции.

Назначенный на этот пост свояк Меншикова Антон Дивиер получил от царя инструкцию об обя­занностях полиции, состоявшую из 13 пунктов. Согласно инструкции, полиция обязана была наблюдать за городской застройкой, укреплением берегов рек и про­токов, чистотой улиц и устройством надлежащего водоотвода, исправностью печей и дымоходов в домах, за порядком на улицах, за торговлей съестными припасами. Полиция должна была организовывать ночные караулы в городе для предупрежде­ния пожаров и воровства и учредить специальные должности десятских и сотских из жителей столицы для наблюдения за караулами.

Обращают на себя внимание 10-й и 11-й пункты инструкции, вменявшие в обязанность полиции борьбу с подозрительными лицами и выявление беглых сол­дат, матросов, крестьян.

Всех «слоняющихся», «гулящих» людей ведено было хватать и допрашивать, кто они такие. Крестьян, обнаруженных без «покормежных писем», избивали и отправляли к их владельцам, беглых жестоко наказывалии, нищих били батогами и направляли на работу. Престарелых и увечных велено было направлять в богадельни, но это было лишь благим пожеланием: в Петербурге в 1727 г. было всего 6 богаделен (на 141 место), так что не могло быть и речи об удовлетворении даже небольшой части всех ну­ждающихся в призрении. Хозяевам домов было вменено в обязанность немедленно докладывать в полицию о всех приезжающих в столицу, ослушникам этого указа грозила ссылка на галеры и лишение всего имущества.

В функции полиции входило также опубликование всех царских указов и наказание ослушников. За нарушение правил городской за­стройки, поддержания города в чистоте и т. д. были установлены суровые наказания: битье батогами, ломка домов ослушников, взыскание штрафов и т. д.

Учреждением полиции Петр не считал законченной организацию управления Петербургом. В интересах купечества была проведена магистратская реформа, создавшая в городах России органы «самоуправления» торгово-промышленного населения. Уже в то время, когда создавалась в Петербурге Главная полицмейстерская канцелярия, шла деятельная подготовка к учреждению городских магистратов. В феврале 1720 г. последовал указ о назначении Трубецкого обер-президентом над всеми магистратами, а купца Исаева ¾ его помощником и прези­дентом петербургского магистрата. Этим было положено начало организации магистратов в Петербурге и других русских городах.

Все население городов России было разделено на две категории: регулярные (полноправные) и нере­гулярные граждане. К группе нерегулярных граждан были отнесены люди, работавшие на черных работах и по найму, т. е. основное рабочее насе­ление (кроме крепостных), и слуги, к регулярным гражданам — купцы, ремеслен­ники, доктора, капитаны кораблей. Дворяне, духовенство, чиновники, а также иностранцы совершенно не входили в число граждан, т. е. они не участвовали в выборах и деятельности магистратов, не несли городских тягот. Регулярные граждане делились на две гильдии. В 1-ю гильдию входила более богатая часть населения: крупные торговцы, золотых и серебряных дел мастера, «иконники», живописцы, а также доктора, лекари, аптекари и капитаны кораблей. 2-ю гильдию составляли мелкие торговцы и ремесленники (не вошедшие в 1-ю гильдию). Каж­дая гильдия выбирала из числа более обеспеченных людей по одному старосте с помощником и по нескольку человек старшин. Староста являлся председателем гильдейского схода.

Органом городского управления являлся Городской магистрат. Для городов первой категории (имевших 2—3 тыс. дворов и выше), к которым были отнесены Петербург, Москва, Новгород и другие, магистрат должен был иметь следующий состав: президент, 4 бургомистра и 2 ратмана. При выборе в члены магистрата соблюдался тот же принцип, как и при выборе старшин: выбирать «к тому маги­стратскому делу меж собою в президенты и бургомистры и в ратманы из перво­статейных, добрых пожиточных и умных людей», т. е. наиболее состоятельных. В отличие от старост, выбиравшихся на 2 года, члены магистрата выбирались пожизненно.

Городской магистрат выполнял функции суда для торгово-промышленного населения города. Вместе с тем на нем лежало распределение налогов и повинностей между гражданами, а также сбор налогов, организация граждан в гильдии, цехи, содействие развитию ремесла, мануфактур, торговли, городского хозяйства. Во главе всех магистратов был поставлен находившийся в Петербурге Главный магистрат, который выполнял также функции Городского магистрата столицы.

Главная полицмейстерская канцелярия осталась независимой от магистрат­ской системы и сохранила в своей власти не только городское хозяйство, но фактически все управление городом. Если кто и имел кого «в своем смотрении», то не магистрат полицию, а скорее полиция магистрат, так как на Главной полицмейстерской канцелярии лежало наблюдение за выполнением всех правительственных указов, касающихся городского хозяйства и городских повинностей, а значит, контролирование и многих действий магистрата. К тому же полиция имела право применения административных мер воздействия на жителей, чего не было у магистрата. Вследствие всех этих причин магистрат не сделался полноправным органом управления городом, а стал лишь сословным учреждением торгово-промышленного населения (в основном купечества), причем в отношении регулирования повинностей населения он зависел от полиции. Учреждение маги­стратов, таким образом, не нарушало принципа централизма власти абсолютист­ского государства.

Слабость магистрата определялась не только административным вмешатель­ством в его деятельность полиции, но и почти полным отсутствием собственных средств. Собирая налоги, магистрат не имел права ими распоряжаться и должен был сдавать все собранное в казну.

Доходы Петербурга были довольно значительными: в конце царствования Петра I они исчислялись в сумме около полумиллиона рублей (в 1723 г. — 457 255 руб., в 1724 г. — 579 803 руб.) и состояли из ряда сборов, в число которых входили как общегосударственные (с таможен, портовые и др.), так и чисто городские (с перевозов, торговых бань, рыбной ловли и т. д.). Чисто го­родские сборы составляли менее половины всей суммы. Но на собственные расходы магистрату разрешалось употреблять весьма ограниченные деньги. Определенных денежных ассигнований на нужды городского хозяйства магистрат не имел.

Все средства, отпускавшиеся правительством на нужды города (на строительство, благоустройство и т. д.), поступали в распоряжение не магистрата, а Канцелярии городовых дел, производившей строительные работы, и полиции и шли в основном из общегосударственных доходов; сборы с местного насе­ления составляли сравнительно небольшую часть этих сумм. Строительство Пе­тербурга производилось за счет специального сбора с населения всей страны. Сумма эта составила в 1716 г. около 256 тыс. руб.

В 1721 г. в связи с намечавшимися капитальными затратами на устройство уличного освещения в Петербурге генерал-полицмейстер Дивиер поднял вопрос об отпуске средств не только на освещение улиц (21 438 руб.), но и на содержание при полиции архитектора с помощником (1450 руб.), на чистку труб в домах (752 руб.), на содержание улиц в чистоте (2753 руб.) и на покупку пожарных труб (1600 руб.), а всего 27 993 руб. Деньги испрашивались Дивиером из расчета по­требности одного года, но с учетом крупных единовременных затрат.

Сенат нашел возможным отпустить всего 5 тыс. руб., вопрос же об остальной сумме разрешался более двух лет. В декабре 1723 г. был введен специальный сбор с жителей столицы, шедший на удовлетворение целого ряда нужд города: устрой­ство и содержание уличного освещения, починку мостов, устройство водоотвода на улицах города и вывоз с улиц нечистот. Сбор был положен с каждой квадратной сажени дворовых участков, причем жители Васильевского острова и части Адми­ралтейского острова до Мойки платили по 1 коп. с 1 кв. сажени, жители Городского острова и части Адмиралтейского острова от Мойки до Фонтанки — по 1 деньге, а остальные (Московская, Выборгская стороны, Аптекарский остров)—по 1 по­лушке.  Этот сбор, который давал при Петре в год около 6 тыс. руб., стал постоянным ассигнованием на нужды городского хозяйства в Петербурге и фигурировал в дальнейших указах под названием «квадратных денег».

Так же было и с ремонтом мостовых и содержанием улиц в чистоте. Указ 1718 г. требовал под угрозой штрафа, чтобы «каждый житель против своего двора по утрам рано, покамест люди по улице не будут ходить... с мостов всякий сор сметали, и каменье, которое из своего места выломится, поправляли, и чтоб по улицам отнюдь никакого сору не было...». Сор полагалось вывозить в «указ­ные места», но добиться этого было очень трудно. Несмотря на грозные предосте­режения, сор ссыпался в реки, каналы и другие «неуказные места». Вследствие этого Дивиер предложил завести городскую команду возчиков, которая бы выво­зила собираемый в кучи сор с улиц. Это предложение было утверждено с отне­сением стоимости содержания за счет «квадратных денег».

То особое внимание, которое Петр I уделял водным коммуникациям в городе, вызвало ряд указов по соблюдению известного режима на водных магистралях. Помимо строжайшего запрещения засорять реки и каналы, необходимо было уста­новить порядок в движении и причаливании судов. Груженые суда могли подойти и встать на якорь не ближе 10 сажен от берега и подтягиваться к пристани лишь на самое короткое время. Разгрузку требовалось вести быстро и убирать разгру­женные материалы немедленно, чтобы не загромождать пристани и набережные. Хозяевам дворов, расположенных на набережных, было вменено в обязанность извлекать из воды затонувшие против их домов суда.

Строго регламентировалось и начало переправ через реки после ледостава и ледохода. Специальная команда, вооруженная лопатами, ломами и веревками, обеспечивала безопасность зимних переправ. В обязанность команды входило не пропускать жителей через реку во время ледостава и ледохода, а также устраивать зимнюю дорогу по льду после ледостава. Устроенная на льду дорога обозначалась с  обеих  сторон  воткнутыми в  снег вехами,  после  чего  пушечным  выстрелом сообщалось о разрешении проезда по льду. Петр обычно проезжал первым.

Одно из крупных мероприятий городского хозяйства Петербурга — устройство уличного освещения. Это дело было новое для России и сравни­тельно недавно начало практиковаться в некоторых больших городах Западной Европы. Проект уличных фонарей в Петербурге был разработан архитектором Леблоном и одобрен царем в 1718 г. Фонари изготовлялись на ямбургских заводах Меншикова. Мы не знаем даты, когда зажегся первый фонарь постоянного улич­ного освещения в Петербурге. Известно только, что фонари прежде всего были установлены на Адмиралтейском острове у Зимнего дворца и у Адмиралтейства и что в 1720 г. фонари у Зимнего дворца уже горели. Полиция предполагала установить в городе 595 фонарей, а для зажигания и присмотра за фонарями организовать команду фонарщиков в 64 человека. В 1723 г. фонари частично уже были установлены. Освещение производилось конопляным маслом.

Большое внимание администрация Петра I уделяла зеленым насаждениям Петербурга. При строительстве города строжайше запрещалось вырубать деревья. Вместе с тем жителям города вменялась в обязанность посадка кленов на улицах против своих домов с устройством защитных ящиков для предохранения деревьев от порчи скотом.

Петр всячески поощрял устройство частных садов и много средств тратил на разбивку роскошных дворцовых садов, поражавших современников своим со­вершенством. В связи с устройством фонтанов в саду Летнего царского дворца был прокопан специальный канал (Лиговский), подававший воду из реки Лиги в бассейн, вырытый у нынешней улицы Некрасова. Отсюда вода частично по от­крытым, частично по закрытым трубам через Фонтанку подавалась к фонтанам Летнего сада. Это был первый водопровод в Петербурге, он был открыт в 1725 г., уже после смерти Петра.

В разных частях города находились уличные часы. Такие часы с курантами были устроены на церквах Троицкой, Воскре­сенской (на Васильевском острове), но самыми лучшими городскими часами были большие часы с курантами, установленные на башне Петропавловского собора. Механизм курантов приводился в движение вручную.

Петровские указы уделяли много внимания благоустройству торговых мест. Наблюдение за торговлей поручено было полиции, которая должна была следить за порядком во время торговли, правильностью мер и весов и благоустройством торговых мест.

Указ 1718 г. запрещал торговать на Невской перспективной до­роге, потому что «проезд по большой дороге от тесноты за многолюдством весьма труден и от того чинятся великие драки». Мы уже говорили, что указ предписал также продавцам съестных припасов торговать в белых «мундирах», таких же, «как в мясном и рыб­ных рядах у торговых людей». Однако наличие белых «мундиров» у продавцов никак не говорило о чистоте мясных рынков. Наоборот, они были в крайне антиса­нитарном состоянии. Мясники тут же на рынке били скотину и бросали побли­зости внутренности животных, «от чего мерзостный дух происходит и нечистота». Вследствие дурного запаха было трудно проезжать по Мойке около мясного рынка. Правительство вынуждено было отвести для убоя скота специальное место за го­родом.

Строго означался внешний вид торговых палаток. Правительство требовало, чтобы палатки обтягивались холстом, а не рогожей. Это требование либо вовсе не выполнялось, либо выполнялось формально: палатки хоть и делали из холста, но из старого, залатанного, «что было человеческому глазу мерзко». Поэтому Дивиеру приказано было сделать специальную образцовую палатку, чтобы по ней были устроены все другие.

Полиция обязана была следить, чтобы торговля производилась лишь добро­качественными товарами. Особое внимание уделялось борьбе с дороговизной продуктов. В Петербурге, целиком зависевшем от привоза съестных припасов, цены на продукты поднимались часто. Правительство боролось с этим явлением путем установления твердых цен. Этим занималась полиция совместно с магистра­том. Эта мера практиковалась в течение всего XVIII в. Также в течение всего века соблюдался порядок торговли на рынках Петербурга, установленный при Петре I: до полудня по твердым ценам, после полудня по вольным ценам.

Наибольшие заботы правительству доставляло пожарное дело. В июне 1710 г. крупный пожар на Петроградской стороне уничтожил обширный рынок ¾ Ростов­ские ряды. Крупные пожары были и в по­следующие годы, например в 1723 г. на Васильевском острове.

В целях борьбы с пожарами правительство требовало от населения выполне­ния правил противопожарной безопасности и в то же время предприняло ряд мер для организации тушения пожаров. При строительстве зданий требовалось класть печи на фундаментах, устраи­вать кирпичные разделки у дымоходов, крыть крыши черепицей и т. д. Вместе с тем всячески стимулировалось каменное строительство. Принимались и другие меры: например, летом избы и бани разрешалось топить лишь по субботам, печи, очаги и бани полиция должна была осматривать «по всякую четверть года» и т. д.

Особое внимание было обращено на очистку печных труб в домах обывателей. Жителям вменялось в обязанность производить чистку труб раз в месяц, однако этот указ не выполнялся. Попытка Дивиера организовать городскую трубочистную команду в составе мастера с подмастерьем и 30 трубочистов не увенчалась успе­хом: Сенат утвердил проект организации команды, но средств не отпустил, предписав разложить расход на жителей. На этом дело и заглохло до 1737 г.

Тушение пожаров было одной из повинностей жителей. Требовалось, чтобы с каждого двора люди приходили на пожар с положенным инструментом. Инстру­менты были несложны: для ломки горящих зданий — крючья, топоры, вилы; для тушения — ведра, лестницы, парусы, войлочные щиты, водоливные трубы. Простейшие инструменты (топоры, ведра, багры, вилы и т. д.) жители приносили на пожар из дома, причем в особых списках указывалось, кому что приносить. Жители же обязаны были нести пожарную вахту по ночам. Сигналом тревоги слу­жили трещотки и барабанный бой. В трудных случаях тушить пожары помогали войска. В 1718 г. для тушения пожаров на судах, а также строениях, расположен­ных по берегу реки, были устроены два плашкоута с поставленными на них брандспойтами.

Первая пожарная команда была организована в 1722 г. при Адмиралтействе из рабочих; она делилась на две смены. В Адмиралтействе имелись пожарные трубы и склад для пожарного инструмента. В городе дело обстояло гораздо хуже. Там не было команды, не было труб, и тушение производилось дедовскими способами. В 1721 г. Дивиер обратился в Сенат с просьбой об отпуске средств на приобретение четырех пожарных заливных труб, поскольку адмиралтейские трубы обслужить весь город не могли. По-видимому, трубы были приобретены, и Дивиер организовал караульни для их хранения. Однако постановка пожарного дела в Петербурге оставалась неудовлетворительной, как это выяснилось очень скоро во время по­жаров 1736—1737 гг.

Жизнь в петровском Петербурге была нелегкой. Находясь в довольно неблаго­приятных климатических условиях, испытывая ужасы частых наводнений, насе­ление строящегося города было отягощено многочисленными поборами и повин­ностями. Наиболее тяжелыми повинностями были постойная и караульная. Не имея в Петербурге постоянных казарменных помещений для размещения войск, правительство расставляло военнослужащих по квартирам обывателей, о чем уже говорилось выше.

Караульная повинность имела целью охрану от пожаров и воров. В конце улиц были устроены шлагбаумы, у которых каждую ночь должны были, соблюдая очередность, дежурить караульщики из жителей. Шлагбаумы опускались в 11-м часу вечера и поднимались лишь утром. В ночные часы разрешалось пропускать только знатных персон, команды солдат или команды, идущие на работы, медиков и духовенство. Ежедневно для несения караулов выставлялось в Петербурге 1200 человек. От несения этой повинности не осво­бождалось даже духовенство. Однако зажиточные люди не испытывали по-настоя­щему ее тягости, так как прибегали к найму вместо себя караульщиков. Наем караульщика, так же как и наем человека для исполнения должности десятского и сотского, стоил в то время больших денег.

И, все-таки за короткий срок был построен на пустом месте большой город. Некото­рые отрасли городского хозяйства были либо совершенно новыми для России, либо получили в Петербурге небывалое для русских городов развитие. По своему благоустройству, планировке, системе застройки Петербург далеко ушел вперед от других городов России.

Впоследствии город был разбит на следующие части: Адмиралтейская (Адмиралтейский остров), Васильевская (Васильевский остров), Петербургская (Петербургская и Выборгская стороны), Московская и Литейная. В последние две части входила городская территория за Фонтанкой (т. е. на окраине тогдашнего Петербурга), и границей между ними служила Невская перспективная дорога. К Литейной части относилась также Охта и все слободы Александро-Невской лавры.

В каждой части города были созданы полицейские штабы — «съезжие дворы»; специально выделенные полицейские офицеры отвечали за благоустройство и по­рядок в порученной им части. В 1739 г. был учрежден съезжий двор на Охте; в том же году Выборгская часть была выделена из состава Петербургской. Таким образом, общее число частей города возросло до семи.

В 1763 г., когда были утверждены штаты полиции, полицейский аппарат пред­ставлял уже сложную структуру. Помимо Главной полицмейстерской канце­лярии, в которой работало одних только чиновников (секретарей, канцеляристов, копиистов и т. д.) до 30 человек, в штат полиции входила квартирная контора (видимо, для распределения постоя), архитекторская контора («для смотрения над строением и снятия планов»), пожарная команда, трубочистная команда, 120 фурманов-возчиков по вывозке городских нечистот, полицейские штабы при съезжих дворах в частях города. Весь штат составлял 318 человек.

Городское хозяйство Петербурга в послепетровское время значительно услож­нилось. С расширением города возникала потребность в строительстве новых мо­стов, осушении отводимых под застройку территорий, прокладке и мощении новых улиц и т. д. Вместе с тем необходимо было поддерживать в должном состоя­нии благоустройство уже застроенной части города, ремонтировать мостовые, набережные, мосты, заботиться о постоялых дворах, торговых банях и пр.

Много внимания уделялось правительством приданию улицам города парадного вида. При Елизавете Петровне велась борьба с вывесками на домах по главным улицам города, а также делались попытки убрать с этих улиц кабаки. Парад­ность Невской перспективе придавали триумфальные ворота, построенные в 1732 г.: одни у Аничкова моста через Фонтанку и другие у Зеленого моста через Мойку.

Петербург XVIII в. утопал в зелени садов. Однако это были царские и част­ные сады. Ни одного общественного парка в городе не было. Елизавета Петровна разрешала в определенные дни недели пускать в царские сады более обеспеченных жителей Петербурга, но при этом требовалось, чтобы люди были хорошо одеты, и категорически запрещалось пускать в сады матросов, слуг и вообще бедный народ.

За санитарным состоянием города следила полиция. Она должна была наблю­дать, чтобы улицы, площади и рыночные места были чистые и чтобы никакой «падали» или «мертвечины» по улицам не валялось. Особое беспокойство вызы­вали эпидемии. Во время конского падежа 1756 г. были приняты чрезвычайные меры. Специальные заставы не пропускали никого ни в город, ни из города. Пикеты брали под караул всех бросающих падаль. В городе дежурили ночные караулы из жителей столицы. Напряженная обстановка продолжалась свыше месяца.

Немало забот доставляли и кладбища. С первых лет существования города правительство стремилось вынести кладбища за городскую черту. Но это не всегда удавалось, и мероприятия правительства в этой области не были до конца после­довательными. Однако антисанитарное состояние кладбищ, из которых некото­рые с ростом Петербурга оказались чуть не в центре города, заставило правитель­ство принимать срочные меры.

В 1746 г. приказано было закрыть Вознесенское и Калинкинское кладбища, так как императрица Елизавета Петровна во время своей поездки в Екатерингоф сама убедилась в «тяжелом духе», идущем с кладбищ. Через 10 лет были закрыты все кладбища в пределах города, и Губернской канцелярии предписано было устроить новые: в районе Волковой деревни (нынешнее Волково кладбище), на Васильевском острове (нынешнее Смоленское) и на Выборгской стороне, ¾ что и было выпол­нено.

Из всех отраслей городского хозяйства Петербурга в послепетровское время едва ли не больше всего забот правительству продолжало доставлять пожарное дело. Частые пожары в Петербурге производили большие опустошения. Кроме тя­желых для города пожаров 1736—1737 гг., крупные пожары происходили и в по­следующие годы: в 1747 г. горела Кунсткамера, в 1761 г. произошел большой пожар в Мещанских улицах, продолжавшийся 14 часов и уничтоживший много домов, и т. д.

Один за другим издавались указы о противопожарных мероприятиях, однако в большин­стве случаев они не представляли ничего нового по сравнению с мерами петровского времени. Новыми были лишь организация городской трубочистной команды при полиции (в 1737 г.) и предписание о заведении пожарного инструмента в важнейших учреждениях и воинских частях.

Огромные пожары XVIII в. оставляли без крова сотни людей. Во избежание возможных волнений правительству приходилось принимать меры помощи пого­рельцам. Это было тем более необходимо, что каждый пожар сопровождался повы­шением цен на съестные припасы и строительные материалы, а также увеличением платы за наем квартир. Правительство пыталось вести борьбу с этими явлениями путем подтверждения после каждого пожара установленных цен на продукты и строительные материалы. Нарушителям указов грозили суровые наказания, но едва ли эти меры давали какие-либо результаты.

В Петербурге в это время имелось много постоялых дворов. Уже в 1723 г. в связи с постройкой новых постоялых дворов на Городском острове, на теперешней Пет­ровской набережной и в Литейной части был даже издан указ, запрещавший жителям Петербурга пускать за плату в свои дома приезжих, которым предлага­лось останавливаться в казенных постоялых домах. Эти постоялые дома были предшественниками городских гостиниц.

Одним из источников дохода царского правительства был также «хомутный сбор», взимавшийся с извозчиков. При уплате этого сбора извозчики получали в полиции номера, которые им предписывалось носить.

Войска по-прежнему размещались на обыва­тельских квартирах, и постойная повинность оставалась одной из самых тяжелых повинностей населения. Лишь в 1739 г. правительство приступило к строительству специальных слобод для гвардейских полков, однако и это не уничтожило по­стойной повинности. Помимо военных, в квартирах жителей Петербурга отводи­лись помещения также и для некоторых категорий гражданского населения (например для придворных служащих).

В середине XVIII в. в Петербурге было 16 богаделен с общим числом призре­ваемых около 2000 человек, из которых каждому давалось на пропитание всего по 2 коп. в день, вследствие чего питомцы богаделен вынуждены были подкармли­ваться нищенством. Но даже и об этой жалкой судьбе полунищих могли лишь мечтать тысячи не имевших никаких источников существования стариков и калек, из которых многие были ветеранами войны. Места в богадельне ожидали годами.

Началом изменений в области городского управления Петербурга послужил указ 1766 г. о выборе депутатов в «Комиссию для сочинения проекта нового уложения» (т. е. для разработки нового свода законов). Этим указом в Петербурге, как и в других больших городах России, создавалась новая долж­ность городского головы, выбиравшегося на 2 года из числа домовладельцев не моложе 30 лет. В выборах городского головы и депутата в Комиссию по соста­влению проекта уложения в Петербурге и Москве имели право принимать уча­стие все домовладельцы города.

Функции городского головы были очень не ясны, и он до реформы 1775 г. не играл никакой роли в жизни города; однако самый факт создания такой должно­сти очень интересен: городской голова являлся выборным лицом не одного какого-либо сословия, а всех домовладельцев города, в число которых входили предста­вители разных сословий. Выборы производились тайным голосованием. Такой порядок применялся и во всех последующих городских выборах.

Для вновь избранного депутата Петербурга был разработан подробный наказ. Из 35 пунктов наказа 17 касались купечества — учреждение городского купеческого суда, освобождение купечества от казенных служб, запрещение иностранным купцам записываться в петербургское купече­ство, а крестьянам и разночинцам иметь купеческие торги и промыслы и т. д. Из остальных пунктов значительная часть затрагивала вопросы здравоохранения и санитарии: увеличение числа докторов, аптек, повивальных бабок (акушерок), соблюдение в городе чистоты, отвод мест для вывозки нечистот и т. д. По-видимому, здесь положение было наиболее неблагополучным. Кроме того, наказ требовал лучшей организации полиции, мер против дороговизны продуктов, предоставления кредита при строительстве домов, отвода городу земельных уча­стков под устройство выгонов для скота и т. д. Важными были пункты, касаю­щиеся городских повинностей (постойной, караульной) и требующие замены их денежным сбором.

Позже в Петербурге, как и в других городах России, все органы местного управ­ления, не исключая и полиции, были поставлены в зависимость от губернатора. Это было ново для столицы, так как до тех пор, если не считать губернаторства Меншикова, губернская канцелярия занималась лишь делами гу­бернии и не вмешивалась в управление самим Петербургом.

Но не только губернатору подчинялись теперь органы городского управ­ления Петербурга. Над губернатором была создана еще одна должность — пе­тербургского генерал-губернатора, который являлся наместником императора. Такая сложная система при отсутствии четкого разграничения функций генерал-губернатора и губернатора создавала путаницу. Оба руководителя губернской администрации вмешивались в городские дела и давали подчас противоречивые указания.

Губернская реформа лишила магистраты даже видимости функций по управ­лению городом, превратив их в чисто судебные учреждения для торгово-промыш­ленного населения, сохранив при этом их сословный характер. В Петербурге как в губернском городе помимо существовавшего уже с 1774 г. городского маги­страта, был учрежден еще губернский магистрат, которому подчинялся городской магистрат. Члены обоих магистратов выбирались на 3 года тайным голосованием из купечества и мещанства. Главный магистрат и его контора были упразднены, а магистраты поставлены в подчинение губернской адми­нистрации.

Новыми органами, созданными реформой 1775 г. в губернских городах, были Приказы общественного призрения. В ведение этих учреждений, возглав­лявшихся местными губернаторами, передавались школы, больницы, сиротские дома, богадельни, исправительные дома и т. д. С этого времени появляются не знакомые до сего термины: «градская больница», «градская богадельня» и т. п. Таким образом, расширялся объем хозяйства города.

Денежные средства, выделенные государством Приказам общественного призрения, были ничтожны. Такие полезные начинания, как учреждение школ, больниц и т. д., осуществлялись в основном за счет благотворительности. В бюд­жете петербургского Приказа общественного призрения пожертвования частных лиц и учреждений составляли главный источник дохода. Кроме этих пожертвова­ний, важным источником дохода были также различные штрафные деньги, пере­дававшиеся в Приказ общественного призрения по распоряжениям правитель­ства.