Ход урока

— Дракон… Запишите ассоциативный ряд к этому слову. При чтении подчёркивайте слова, которые записали и вы, и ваши коллеги по классу. Можно также дописывать те слова, которые вы считаете "вашими”, но которые не сразу пришли в голову.

Как обычно выглядит дракон? Каково его "цветовое решение”?

Где встречается этот образ?

Это начало урока нравится учащимся. Ассоциативный ряд выстраивается легко, цветовое восприятие слова, как правило, одинаковое (обычно зелёный и красный цвета). Важно подчеркнуть, что это существо мифическое, сказочное.

(Ряд наиболее часто встречающихся слов записывается на доске.)

— Считаете ли вы слово "Дракон” удачным для названия рассказа? Почему?

Кратко запишите ожидаемое содержание (время, место, сюжет) рассказа с таким названием.

(Записи, чтение, дополнение записей.)

Название рассказа ребята считают удачным — короткое, ёмкое, звучное слово, сразу привлекающее внимание. Они легко фантазируют, предвосхищая сюжет, и чем дальше их версия будет от замятинского рассказа, тем будет интереснее.

Сообщение цели и задач урока. Запись на доске и в тетради: "Евгений Замятин. «Дракон»”.

Вступительное слово учителя может быть примерно таким.

…Читая, смотря фильм, следя за развитием каких-то событий, мы иногда говорим: "Этого я не ожидал!” Человек так уж устроен, что всегда стремится заглянуть вперёд, предугадать дальнейшее — словом, прогнозировать. Существует такое понятие, как читательский прогноз.

Какие книги вам больше нравится читать: те, в которых вы легко угадываете, что будет с героями, или те, в которых сюжет имеет совершенно неожиданные повороты? Интересно ли "отгадывать” продолжение?

Сегодня у нас на уроке интереснейшая вещь — рассказ Евгения Замятина «Дракон». И мы постоянно будем "отгадывать” — что же там будет дальше в рассказе?

Кроме того, мы будем читать по частям, "с остановками”. Этот рассказ только так и можно читать…

Почему? Что даёт такое "неправильное” чтение? А может, как раз такое чтение — самое правильное? Об этом — в конце урока.

Чтобы закрепить наши впечатления и "ожидания”, начертим небольшую таблицу и будем заполнять её по мере чтения.

Первую графу таблицы тоже лучше заполнять по мере чтения, чтобы урок не выглядел как жёсткая "заготовка”. Названия в этой графе могут выглядеть так: «Начало рассказа: описание места действия (экспозиция)», «Главный герой (портрет)», «Развитие действия (диалог в трамвае)», «Кульминация ("воробьёныш”)», «Завершение рассказа (развязка)».

Обратимся наконец к тексту рассказа.

"Люто замороженный Петербург горел и бредил. Было ясно: невидимые за туманной занавесью, поскрипывая, пошаркивая, на цыпочках бредут вон жёлтые и красные колонны, шпили и седые решётки. Горячечное, небывалое, ледяное солнце в тумане — слева, справа, вверху, внизу — голубь над загоревшимся домом. Из бредового, туманного мира выныривали в земной мир драконо-люди, изрыгали туман, слышимый в туманном мире как слова, но здесь — белые, круглые дымки; выныривали и тонули в тумане. И со скрежетом неслись в неизвестное вон из земного мира трамваи”.

— Было ли для вас неожиданным начало рассказа? Что именно оказалось неожиданным? Запишите свои мысли в нужную колонку.

(Каждый сначала записывает своё мнение, потом читает вслух. Ребята подчёркивают то, что отметили не только они, но и их товарищи, и дополняют свои записи, если в чтении одноклассников прозвучало что-то новое, но созвучное их мыслям.)

Учащиеся сразу признают, что начало рассказа было для них совершенно неожиданным. Неожиданным стало место действия — Петербург, причём образ Петербурга дан как реальный. Можно сказать, что Петербург здесь узнаваемый, традиционный, даже бытовой (решётки, шпили, колонны, трамваи). Неожиданным является время действия — зима, лютый холод.

"Ожидаемыми” являются образ огня и ощущение нереальности происходящего ("Петербург горел и бредил”, "горячечное, небывалое, ледяное солнце”), образы людей ("драконо-люди”), слово "изрыгали”.

Отмечается как "ожидаемое” также настроение рассказа. Это страшная, почти нереальная — при всей реальности происходящего — обстановка "люто замороженного” города.

Можно обратить внимание учащихся на то, как рационально использует Замятин художественное пространство рассказа. Стремительно, в самом первом слове ("люто”) задаётся общая тональность, создаётся настроение повествования. Отмечают учащиеся и исключительно неприятный звук — скрежет, которым сопровождается действие.

Итак, место, где происходит действие, перед нами. Это "люто замороженный” Петербург. Мы помним и название рассказа — «Дракон». Ваш прогноз — каково содержание следующего абзаца?..

Конечно, мы ждём появления главного героя. Вспомните наш ассоциативный ряд к этому слову! Теперь читаем дальше…

"На трамвайной площадке временно существовал дракон с винтовкой, несясь в неизвестное. Картуз налезал на нос и, конечно, проглотил бы голову дракона, если бы не уши: на оттопыренных ушах картуз засел. Шинель болталась до полу; рукава свисали; носки сапог загибались кверху — пустые. И дыра в тумане: рот”.

— Мы ожидали, что появится дракон — и вот он появился. Вернёмся к нашей таблице и запишем — что здесь "ожидаемое” и что неожиданное?

При чтении этого фрагмента на лицах детей — нечто вроде разочарования и насмешки. Ребята отмечают, что "дракон” не сказочный, а вполне реальный человек. Он какой-то нестрашный — нелепый, маленький, даже жалкий. Винтовку, если рассказ не читали ранее, учащиеся склонны рассматривать скорее как бутафорскую или как знак слабости, желания защититься. Только что-то мешает полностью признать, что перед нами реальный, обычный человек. Что? Может, последнее предложение? Оно звучит как-то непонятно, странно…

— Хочется услышать от вас, ребята: вы хотите высказать свой читательский прогноз или Замятин нас настолько заинтриговал, что интереснее услышать его продолжение?

(Как правило, всем хочется узнать продолжение рассказа Замятина.)

Следующий фрагмент — диалог. Обычный разговор на трамвайной площадке двух случайных попутчиков. Обычный? Вслушаемся: о чём идёт речь?

"Это было уже в соскочившем, несущемся мире, и здесь изрыгаемый драконом лютый туман был видим и слышим:

— …Веду его: морда интеллигентная — просто глядеть противно. И ещё разговаривает, стервь, а? Разговаривает!

— Ну, и что же — довёл?

— Довёл: без пересадки — в Царствие Небесное. Штычком.

Дыра в тумане заросла: был только пустой картуз, пустые сапоги, пустая шинель.

Скрежетал и нёсся вон из мира трамвай”.

Этот диалог в рассказе — самый важный. Он ошеломляет. Становится ясно, что ситуация, изображённая в рассказе, вовсе не сказочная — перед нами реальная, страшная, страшнее любой самой страшной сказки, жизнь. Но зачастую этот диалог понятен только взрослым.

При беглом чтении, в погоне за сюжетом (которого у Замятина практически нет) ребята, как правило, "пролетают” рассказ и не понимают его содержания: он слишком короткий. Только "чтение с остановками” позволяет учащимся по-настоящему понять содержание рассказа.

Рассказ сложен ещё и потому, что современные школьники плохо представляют себе обстановку в стране в 1918 году. Учебники истории дают только краткую, можно сказать, формальную информацию о происходившим в стране. Чтобы ребята могли представить, как это было, им необходимо "переживание” событий прошлого. Такое "переживание” способно дать человеку только произведение искусства — фильм, картина или книга. Поэтому настоящее постижение истории родного государства происходит, как ни странно это звучит, не на уроках истории, а на уроках литературы.

— Итак, о чём же этот разговор?

Рассказ повествует о действительно чрезвычайно холодной зиме 1918 года, времени, когда большевики только что взяли власть в свои руки. Человек с винтовкой, скорее всего, красноармеец. Он вёл другого — очевидно, политического противника… нет, не на расстрел. Может быть, в штаб. И по дороге — убил. Почему? За что?

Упоминания об убитом мы больше в рассказе не встретим. Но попытайтесь его представить! Как вы думаете, каковы мотивы его поведения? Почему он всё время пытался заговорить со своим провожатым?

Могли ли попытки этого человека увенчаться успехом? Почему?

Сожалеет ли "дракон” о своём поступке? С каким чувством он рассказывает о нём? Почему говорит — "штычком”, а не "штыком”?

Сделайте вывод: какой дракон страшнее — сказочный (дышащий огнём, трёхголовый) или вот этот, замятинский — пустой? Почему этот — страшнее? Можно ли в чём-то убедить — пустоту? А вспомните — сначала он показался нестрашным, даже смешным…

Вернёмся к таблице и запишем, чего мы ожидали и что оказалось неожиданным…

Теперь, поняв страшный смысл такого, казалось бы, обыденного разговора на трамвайной площадке, ещё раз перечитаем этот абзац. Не кажется ли вам, что в нём чего-то не хватает?

(Если нужна подсказка, можно напомнить, что, по определению учебника русского языка, "диалог — это разговор двух или нескольких лиц”. А сколько реплик в этом диалоге? Ждёте ли вы продолжения? Какого? Как вы думаете, почему этого продолжения нет в рассказе?)

Мысль о том, что в рассказе нет ответа на последнюю реплику дракона, принадлежит санкт-петербургским старшеклассникам из лагеря «Зеркальный». Там впервые проводился этот урок. Ребята нашли и причину того, почему в рассказе Замятина отсутствует какая-либо реакция на озлобленные реплики дракона. См. первый абзац: обитатели города — сами "драконо-люди”.

— Следующий абзац начинается со слов "И вдруг…”. Попробуйте предположить, как могли бы развиваться события дальше?

(Любопытно предположение одной ученицы: "Так холодно и страшно… Хочется чего-то доброго, тёплого…”)

"И вдруг — из пустых рукавов — из глубины — выросли красные, драконьи лапы.

Пустая шинель присела к полу — и в лапах серенькое, холодное, материализованное из лютого тумана.

— Мать ты моя! Воробьёныш замёрз, а! Ну скажи ты на милость!

Дракон сбил назад картуз — и в тумане два глаза — две щёлочки из бредового в человечий мир.

Дракон изо всех сил дул ртом в красные лапы, и это были, явно, слова воробьёнышу, но их — в бредовом мире — не было слышно. Скрежетал трамвай.

— Стервь этакая; будто трепыхнулся, а? Нет ещё? А ведь отойдёт, ей-бо… Ну ска-жи ты!

Изо всех сил дунул. Винтовка валялась на полу. И в предписанный судьбой момент, в предписанной точке пространства серый воробьёныш дрыгнул, ещё дрыгнул — и спорхнул с красных драконьих лап в неизвестное”.

Итак, снова неожиданный поворот. Герой Замятина бесчеловечен, жесток, но даже в таком жестоком существе есть возможность сочувствия "воробьёнышу”…

Заполним нашу таблицу "ожидаемое” — "неожиданное”.

Отметьте наиболее выразительные художественные детали (ненужная, валяющаяся на полу винтовка).

Особенности речи дракона: одни и те же слова и звучат ругательством, и служат для выражения расстроганности, ласки. Почему?

Несколько необычно слово "воробьёныш” — привычнее "воробышек”, "воробьишка”. Почему слово звучит именно так?

(Ребята легко находят созвучное — "детёныш”. Интересна и одна из версий, почему герой рассказа человека убил, а птицу спас, — ребята решили, что в "драконе” нет ничего человеческого, животное начало ему ближе.)

— Каким вам хочется видеть финал рассказа? Попробуйте предсказать его завершение.

Чтение завершающей части:

"Дракон оскалил до ушей туманно-полыхающую пасть. Медленно картузом захлопнулись щёлочки в человечий мир. Картуз осел на оттопыренных ушах. Проводник в Царствие Небесное поднял винтовку.

Скрежетал зубами и нёсся в неизвестное, вон из человеческого мира, трамвай”.

— Вот и закончился этот рассказ Замятина. Интересно ли было его читать? Чему вы удивлялись, читая рассказ?

— Рассказ очень короткий, но можно ли сказать, что читать его трудно? Почему?

— Помогло ли лучше понять рассказ "чтение с остановками” — и если помогло, то в чём? Был ли полезным (и чем) такой приём, как читательский прогноз?

— Взгляд Замятина на человека оптимистичен или пессимистичен?

Перечитаем рассказ целиком. Он такой короткий, что мы вполне могли чего-то и не заметить.

— Есть ли в рассказе "сквозные” (проходящие через весь рассказ) мотивы, образы, детали, слова? Отметьте наиболее важные, на ваш взгляд, художественные детали.

Учащиеся находят проходящий через весь рассказ образ двух миров: мир "бредовый, туманный”, жестокий, где обитают "драконо-люди”, и мир земной, человеческий, незащищённый. Они сосуществуют рядом, и постоянно происходит взаимопроникновение этих миров. Поэтому весь рассказ проникнут мотивом движения. Направление этого движения — "вон из человеческого мира”. Оно может происходить подчёркнуто стремительно ("со скрежетом неслись вон из земного мира трамваи”), а может быть незаметным, медленным, но неуклонным и всё равно направленным туда же — "вон”: "поскрипывая, пошаркивая, на цыпочках бредут вон жёлтые и красные колонны, шпили и седые решетки”…

Уходит старый Петербург с его жизненным укладом, а вместе с ним уходит многое — наша культура, наш язык, нравственность, тепло и доброта человеческих отношений, да что там — даже понимание ценности человеческой жизни…

Ребята отмечают и христианский мотив в рассказе, данный, при малом объёме текста и важности деталей, неслучайно. Это "голубь над загоревшимся домом” и обмолвка "дракона”: "Ей-бо…”. Слово не договорено, брошено, но знаменательно, что в сознании оно всё ещё существует.

"Дракону” (даже ему!) нужен собеседник, нужно поделиться тем, что его переполняет: "Ну скажи ты!”

Но ребята отмечают, что и во второй раз слова падают в пустоту. Не отзывается этот мир ни на трагедию, ни на радость. Он пустой. Даже драконы в нём — одиноки. Так дан мотив пустоты — пустоты души и пустоты этого нового, жестокого мира.

Попробуем обобщить материал урока в маленькой таблице.

— Посмотрите еще раз на эту таблицу. Ничего не удивляет?..

Как получилось, что такой короткий рассказ вмещает так много? Расскажите об этом письменно… Небольшая подсказка: ключевыми, главными словами ответа будут, конечно, слова "мастерство писателя”. Можно начать со слов "Мастерство Евгения Замятина в том, что…” Конечно, при ответе можно и нужно использовать записи с урока.

Варианты домашнего задания.

Приложение

В литературном процессе, как и в жизни, многое связано. Интересно заметить эту связь, общность подходов, мотивов, идей, общность восприятия мира.

Во вступлении в поэме «Реквием» Ахматова напишет со свойственной ей внешней бесстрастностью:

В рассказе Замятина «Дракон» зафиксировано начало неумолимого движения Души Петербурга "вон из человеческого мира”; у Ахматовой, внутри этого бесчеловечного мира жившей, спокойная и горькая, с точным выбором уничижительных слов ("болтался”, "привеском”) констатация того, каким стал этот город, этот мир, — конец процесса расчеловечения. "Дракон” победил.

Кроме переклички с ним фрагментов из позднейшего «Дракона» Евгения Шварца, рассказ «Дракон» перекликается также с поэмой Блока «Двенадцать», стихотворением Гумилёва «Заблудившийся трамвай», а также такими строчками Тэффи:

"Увиденная утром струйка крови у ворот комиссариата… перерезывает дорогу жизни навсегда. Перешагнуть через неё нельзя. Идти дальше нельзя. Можно только повернуться и бежать”.