Если бы скорость звука уменьшилась…
Если бы звук распространялся в воздухе не со
скоростью 340 м в секунду, а гораздо медленнее, то обманчивые слуховые
впечатления наблюдались бы гораздо чаще.
Вообразите, например, что звук пробегает в секунду не
340 м, а, скажем, 340 мм, т. е. движется медленнее пешехода. Сидя в
кресле, вы слушаете рассказ вашего знакомого, который имеет привычку
говорить, расхаживая взад и вперед по комнате. При обыкновенных
обстоятельствах это расхаживание нисколько не мешает вам слушать; но при
уменьшенной скорости звука вы ровно ничего не поймете из речи вашего
гостя: звуки, прежде произнесенные, будут догонять новые и
перемешиваться с ними, — получится путаница звуков, лишенная всякого
смысла.
Между прочим, в те моменты, когда гость к вам
приближается, звуки его слов будут достигать до вас в обратном порядке:
сначала достигнут до вас звуки, только что произнесенные, потом звуки,
произнесенные ранее, затем — еще ранее и т. д., потому что произносящий
обгоняет свои звуки и находится все время впереди их, продолжая издавать
новые. Из всех фраз, произнесенных при подобных условиях, вы могли бы
понять разве только ту, которой великовозрастный бурсак некогда изумил
юного Карася из «Бурсы» Помяловского:
«Я иду с мечом, судия».
Самый медленный разговор
Если вы думаете, однако, что истинная скорость звука в
воздухе — треть километра в секунду — всегда достаточная быстрота, то
сейчас измените свое мнение.
Вообразите, что между Москвой и Санкт-Петербургом вместо
электрического телефона устроена обыкновенная переговорная труба вроде
тех телефонов, которыми соединяли раньше отдельные помещения больших
магазинов или которой пользовались на пароходах для сообщения с машинным
отделением. Вы стоите у санкт-Петербургского конца этой 650-километровой
трубы, а ваш друг — у московского. Задаете вопрос и ожидаете ответа.
Проходит пять, десять, пятнадцать минут, — ответа нет. Вы начинаете
беспокоиться и думаете, что с собеседником случилось несчастье. Но
опасения напрасны: вопрос еще не дошел до Москвы и находится теперь
только на половине пути. Пройдет еще четверть часа, прежде чем ваш
знакомый в Москве услышит вопрос и сможет дать ответ. Но и его реплика
будет идти из Москвы в Санкт-Петербург не менее получаса, так что ответ на
свой вопрос вы получите только спустя час.
Можете проверить расчет: от Ленинграда до Москвы
650 км; звук проходит в секунду 1/3 км; значит, расстояние между
городами он пробежит в 2160 с лишним секунд, или в 35 минут с небольшим.
При таких условиях, разговаривая целый день с утра до вечера, вы едва
успеете обменяться десятком фраз.
Скорейшим путем
Было, впрочем, время, когда даже и такой способ
передачи известий считался бы очень быстрым. Сто лет назад никто не
мечтал об электрическом телеграфе и телефоне, и передача новости за
650 км в течение нескольких часов признавалась бы идеалом быстроты.
Рассказывают, что при короновании царя Павла I
извещение о моменте начала церемонии в Москве было передано в северную
столицу следующим образом. Вдоль всего пути между обеими столицами были
расставлены солдаты, в 200 м один от другого; при первом ударе колокола
собора ближайший солдат выстрелил в воздух; его сосед, услышав сигнал,
также немедленно разрядил ружье, за ним стрелял третий часовой, — и
таким образом сигнал был передан в Санкт-Петербург в течение
всего трех часов. Спустя три часа после первого удара московского
колокола уже грохотали пушки Петропавловской крепости, на расстоянии в
650 км.
Если бы звон московских колоколов мог быть
непосредственно услышан в Санкт-Петербурге, то звук этот, как мы уже знаем,
пришел бы в северную столицу с опозданием всего на полчаса. Значит, из
трех часов, употребленных на передачу сигнала, 2,5 часа ушло на то, что
солдаты воспринимали звуковое впечатление и делали необходимые для
выстрела движения; как ни ничтожно это промедление, все же из тысяч
таких маленьких промежутков накопилось 2,5 часа.
Сходным образом действовал в старину оптический
телеграф, передававший световые сигналы до ближайшей станции, которая в
свою очередь передавала их далее. Системой световой передачи сигналов
нередко пользовались в царское время революционеры для охраны собраний
подпольщиков: цепь революционеров протягивалась от места собрания до
помещения полиции и при первых тревожных признаках давала об этом знать
собранию вспышками карманных электрических фонариков. | 
