Когда на Земле появились животные, умеющие мастерить вещи, животные, способные говорить? Иными словами, когда появились люди?

Казалось бы, на этот вопрос легко ответить: сама Земля, окаменелости, хранящиеся в ней и извлекаемые из почвы нашей планеты, должны дать точный ответ.
Ведь все остальные животные оставляли — как воспоминание о себе — только части своих тел, свои кости. А люди, жившие сотни тысяч, может быть, даже миллионы лет назад, должны были оставить в великом архиве Земли еще и другой след: разные сработанные ими вещи.
Если бы, скажем, вышло так, что в слоях Земли, образовавшихся миллион лет назад, еще можно найти вещи, сделанные чьей-то рукой, а в более древних слоях таких вещей нет, то было бы ясно, что первые люди появились примерно миллион лет назад.
Всё это очень просто на словах, но на деле сложнее. Возникает неожиданное затруднение: как отличить вещи, созданные человеческими руками, от вещей, созданных самой природой?
Конечно, каждый понимает, что булавка, например, или вилка не могли возникнуть сами по себе, случайно, их мог сделать только человек. Но ведь первые люди не изготавливали, конечно, ни вилок, ни булавок, они мастерили гораздо более простые вещи. Всё, что они умели, — это обтесать камень так, чтобы его было удобно держать в руке, ударять им или метать его.
А слегка заостренные камни встречаются и в природе. И когда мы находим такой камень, узкий с одной стороны и широкий с другой, мы не можем наверняка сказать, обделала ли этот камень рука человека или ему придали такую форму ветер и потоки воды.
Наверное, первые люди пользовались и орудиями из дерева. Но всё сделанное из этого материала недолговечно. Палки да дубины давным-давно сгнили в земле без остатка.
Таким образом, вещи не всегда могут дать нам ответ на вопрос о древности человеческого рода.
В слоях, которые образовались сто пятьдесят — двести тысяч лет назад, мы находим камни, которые носят несомненные следы обработки человеческой рукой. Но из более древних отложений археологи выкапывают только такие камни, которые с равной вероятностью можно принять и за произведения человека, и за результаты прихотливой игры природы.
Такие камни найдены и в тех пластах, которые образовались около пятисот тысяч лет назад, и даже в куда более древних — в пластах третичного периода.
Что же делать! Приходится ждать более достоверных свидетельств, более удачных находок. А пока, если хочешь быть осторожным, надо говорить очень приблизительно: первые люди появились на Земле либо в четвертичном периоде, либо в конце третичного периода.
Но если камни не дают нам точного ответа на вопрос, который нас интересует, — может быть, археологам помогут кости наших предков, которые хранятся где-то в земле?

Около ста пятидесяти лет тому назад в Англии, в пещере Певиленд, расположенной в отвесной известковой скале, нашли кучу обглоданных костей разных зверей. Очевидно, люди когда-то жили в этой пещере, варили там себе пищу на огне и бросали объедки. Вскоре недалеко от этих кухонных отбросов был найден и человеческий скелет — раскрашенный скелет женщины. Этот скелет археологи назвали красной леди. Очевидно, эта красная леди была одной из хозяек пещеры и приблизительно двадцать тысяч лет назад варила там обед. Были найдены и разные орудия, каменные инструменты — резцы, скребки, ножи.
Прошло тридцать лет, и на самом Юге Франции, возле города Ориньяка, случайно была найдена пещера, в которой обнаружили два целых черепа и обломки разных костей — останки по крайней мере семнадцати древних людей, мужчин, женщин, детей, стариков. Набожный городской голова Ориньяка распорядился сейчас же собрать все эти кости, совершить обряд отпевания и похоронить на приходском кладбище. Но через восемь лет ученые всё же настояли, чтобы эти кости были вырыты снова. Оказалось, что все эти скелеты похожи на скелет красной леди.
Еще через восемь лет подле маленькой французской деревушки Кроманьон в пещере нашли еще пять древних скелетов. Нашел их рабочий, прокладывавший там дорогу. На черепе одного из скелетов был виден рубец — след раны. Рядом со скелетами валялись каменные орудия и просверленные раковины.
По имени этой деревушки всех людей, которые оставили свои скелеты в упомянутых пещерах, стали называть кроманьонцами.
Скелеты таких людей были найдены потом в Италии, в Австрии и в других местах.
Все эти люди жили приблизительно в одно время: около сорока тысяч лет назад. Таких людей, как кроманьонцы, теперь на Земле больше нет: у них, например, был продолговатый череп, но лицо широкое, а жевательные мышцы необычайно сильные.
Словом, это была особая раса, отличающаяся от всех нынешних рас. Но кроманьонцы были самыми настоящими людьми, не более похожими на обезьян, чем наши современники.

В те же самые годы, когда были открыты останки кроманьонцев, были найдены и скелеты других людей, непохожих ни на кроманьонцев, ни на теперешних людей.
В 1856 г. в Германии, в долине Неандер, пришлось расчистить небольшую пещеру, расположенную около речки в меловом известняке. В ходе работ нашли человеческие кости. По всей вероятности, нашли целый скелет, но, так как никаких мер предосторожности не было принято, то скоро от скелета остались только черепная крышка, бедерные кости, плечевая кость да еще несколько обломков.
Но и этих костей оказалось достаточно, чтобы установить: существо, которому когда-то принадлежали эти кости, резко отличалось от нынешних людей. Оно, например, не могло стоять совсем прямо: по строению костей ноги видно, что колени всегда оставались слегка согнутыми. Череп его также сильно отличается и от черепов кроманьонцев, и тех, что принадлежат нынешним людям: у этого существа лоб резко уходил назад, был как бы скошен, подбородка у него, можно сказать, почти не было. Словом, если поставить рядом три черепа: череп, найденный в долине Неандер, череп нынешнего человека и череп шимпанзе, — то неандертальский череп займет место посередине. И всё же он гораздо больше похож на человеческий, чем на обезьяний.
Понятно, такая находка возбудила много толков. Некоторые полагали, что кости принадлежат какой-то неизвестной обезьяне, более похожей на человека, чем все остальные виды этого семейства. Другие утверждали, что это человеческие кости. А некоторые считали, что в неандертальской пещере жило какое-то промежуточное существо — еще не человек, но уже и не обезьяна.
Спор вроде бы разрешился совсем неожиданным и, можно сказать, даже обидным образом. Знаменитый немецкий естествоиспытатель Вирхов исследовал неандертальские кости и уверенно заявил, что они принадлежали самому обыкновенному человеку, только пораженному особой болезнью, которая и изменила форму его костей.
На время все разговоры о промежуточном между людьми и обезьянами существе прекратились: неандертальский человек был объявлен всего-навсего уродом.
Но время показало, что знаменитый ученый был не прав. В разных местах Европы были найдены подобные черепа и даже целые скелеты. Уже не могло быть сомнений, что это не случайная аномалия: стало ясно, что около сотни тысяч лет назад Европу заселяли именно такие существа. И это, конечно, были не обезьяны, а люди: они уже умели выделывать из камня различные орудия.
В 1908 г., например, был найден в пещере скелет юноши лет шестнадцати. Его череп покоился на аккуратно собранных в кучу кремневых осколках, как на каменной подушке. В руку ему было вложено хорошо сделанное рубило. Другая рука была подложена под голову, как будто юноша спит. Кругом были разбросаны обугленные и расколотые кости первобытного быка.
Скелеты, найденные в других пещерах, также говорят о заботливом погребении: они положены в направлении с запада на восток — точно мертвый должен был готовиться к восходу солнца.
Все эти скелеты, разбросанные по Европе, принадлежат людям, жившим приблизительно в одно время, людям, похожим друг на друга. Рядом с костями находят разные вещи, сработанные ими, а иногда и кости зубра, дикой лошади, северного оленя, шерстистого носорога.
Этих людей условились называть — по имени долины Неандер — неандертальцами.
Находки останков неандертальских людей исчисляются сейчас многими десятками. Обнаружены они во всех частях света, за исключением Америки и Австралии.
В 1918 г. при прокладке канализационных труб в Пятигорске были найдены обломки черепа неандертальского человека.
Раскопана неандертальская стоянка в Киик-Коба в Крыму. Там найдены стопы ноги и другие кости рядом с остатками вымерших животных, а также каменные орудия. Находки такого типа были сделаны также в Хвалынске на Волге и при прокладке канала Москва—Волга у станции Сходня.
Что же это были за странные люди, отличающиеся от нас и от кроманьонцев строением тела, но всё же несомненно принадлежавшие к человеческому роду, умевшие выделывать из камня скребки и рубила, ходить на двух ногах, пользоваться огнем и, вероятно, говорить?
Мы еще расскажем подробнее о жизни неандертальцев (или о том, как мы ее себе представляем). Сейчас же отметим только один важный факт: среди ископаемых людей мы находим не только похожих на нас кроманьонцев, но и сильно отличающихся от современных людей неандертальцев.

Найдены и кости таких людей, которые еще гораздо сильнее отличались от нас, чем даже неандертальцы. Этих людей зовут по местам, где были найдены их кости, явскими, гейдельбергскими и пекинскими людьми.
Вот история явской находки. В 1891 г. голландский военный врач Дюбуа нашел на острове Яве в земле коренной зуб, который он принял за зуб какой-то неизвестной еще обезьяны. Дюбуа стал искать дальше и на расстоянии приблизительно метра нашел крышку черепа. Потом настал период дождей, и Дюбуа пришлось прекратить поиски. Когда дожди прошли, он нашел еще один зуб и бедерную кость левой ноги. Тщательное исследование показало, что эти кости не могли принадлежать ни обезьяне, ни нынешнему человеку. Это не были также кости неандертальца.
Эти находки вызвали такой интерес, что была снаряжена специальная научная экспедиция, которая выехала на Яву. Поиски продлились до 1893 г. Однако, несмотря на все старания, работа экспедиции дала очень немного: нашли всего-навсего еще один зуб таинственного явского существа.
Впрочем, Дюбуа удалось впоследствии, сорок три года спустя, найти еще несколько костей. Удивительнее всего, пожалуй, то, что Дюбуа нашел эти новые кости в своих музейных шкафах.

Погребение юноши-неандертальца в пещере Ле-Мустье. Рисунок-реконструкция Э.Буриана

Дело в том, что Дюбуа вывез с собой с острова Явы в Голландию очень много костей разных вымерших животных. Он справедливо считал, что среди этих костей могут оказаться какие-либо особо интересные, но, чтобы это установить, надо их подвергнуть тщательному исследованию. А это исследование удобнее произвести дома, в Голландии, — не на Яве.
Голландское правительство приняло меры к тому, чтобы не допустить иностранных ученых к исследованию привезенных костей. Однако власти не захотели затратить те небольшие деньги, какие были необходимы Дюбуа, чтобы пригласить помощников в работе. Вот и получилось так, что исследование привезенных костей затянулось на целые десятилетия. Только в 1934 г. Дюбуа обнаружил, что среди десятков тысяч привезенных им костей животных оказалось еще пять обломков бедерных костей человекообразного существа.
Так или иначе, благодаря ныне исследованным костям мы можем довольно точно судить об этом древнейшем жителе Явы. Мы знаем, например, что ходил он не как обезьяны, а почти прямо, как человек. Зубы у него были такой же формы, как человеческие. Но над глазами у него сильно выступали надбровные дуги, как у шимпанзе, и узкий лоб его уходил назад еще круче, чем у неандертальцев.
По величине и форме черепа удалось высчитать, как велик был мозг. Оказалось, что его объем составлял приблизительно 900 кубических сантиметров — больше, чем у обезьян, но меньше, чем у нынешнего и у неандертальского человека.
Что же это за существо и как следует его назвать — обезьяной или человеком?
Дюбуа назвал его питекантроп эректус — обезьяночеловек прямоходящий. Так ученый подчеркнул родство человека с обезьяной.
Жил питекантроп почти миллион лет назад. Долгое время явский череп был единственным свидетельством о существах, промежуточных между обезьянами и нынешними людьми. Но в 1907 г. в Германии, подле Гейдельберга, на глубине двадцати четырех метров была найдена нижняя челюсть другого древнейшего человека. Сама эта челюсть очень похожа на обезьянью: она гораздо крупнее любой человеческой челюсти и у нее совсем нет того выступа, который образует у человека подбородок. Но зубы, которые сидят в этой челюсти, отличны от обезьяньих и подобны человеческим.
Этот гейдельбергский человек жил, вероятно, около семисот тысяч лет назад. Рядом с челюстью гейдельбергского человека найдены были кости древнего слона, льва и лошади.
Возможно, что гейдельбергский человек был предком неандертальских людей.

Спустя несколько лет после находки челюсти близ Гейдельберга нашли новое свидетельство о древнейших. На этот раз находка была сделана в Китае.
Вот как это случилось. В самом начале XX века один европейский ученый, побывавший в Китае, привез с собой весьма странный зуб: как будто и человеческий, но вместе с тем отличный от зубов нынешних людей. Зуб этот он купил у одного китайского аптекаря, который уверял, что находка обнаружена в земле неподалеку от Пекина.
Это заставило многих ученых задуматься над вопросом: нельзя ли найти в Китае следы древнейших людей?
В 1925 г. шведский геолог, приехавший в Китай, нашел в пещере кости животных начала четвертичного периода. В следующем, 1926-м, году раскопки были продолжены, и на этот раз был найден грубо обработанный кусок кварца.
Это сразу же возбудило интерес к пещере: не жил ли тут древнейший человек?
Китайские и европейские ученые стали совместно продолжать раскопки. Летом 1927 г. шли работы, но никакого результата они не дали. Надвигалась зима, и решено было через три дня раскопки прекратить.
И вдруг, как раз накануне завершения работ, 6 октября 1927 г., нашли в пещере человеческий зуб. Человеческий — и всё же непохожий на зубы нынешних людей.
Ученые, производившие раскопки, решили, что в этой пещере действительно жили когда-то древнейшие люди особой, неизвестной еще разновидности. Этим людям даже сразу придумали название синантропы (китайские люди).
Тогда, конечно, это многим казалось чересчур смелым: ведь найден был всего-навсего один зуб. Но последующие раскопки подтвердили смелое предположение. С 1927 по 1937 г. в пещере было найдено огромное количество костей — останки по крайней мере тридцати четырех синантропов. Найдены были также грубо сделанные каменные орудия и обожженные кости животных. Это значит, что синантропы умели добывать огонь или, по крайней мере, пользоваться им.
Каковы же были эти древнейшие?
Оказывается, они были поразительно похожи на явского человека, на то самое существо, которое было найдено доктором Дюбуа на острове Яве и названо обезьяночеловеком. И череп, и остальные кости у пекинских людей почти такие же, как у явского существа. Но всё же некоторые различия имеются.
Так, мозг синантропа равнялся по объему 1000—1200 кубическим сантиметрам. Следовательно, он был несколько больше мозга явского человека.
В некоторых своих чертах синантроп был ближе к неандертальскому человеку. Например, наружный слуховой проход направлен был не вперед, а слегка назад. Это как раз особенность неандертальцев — не всех, правда, а тех, которые были найдены в последнее время в Азии.
Всё это вполне понятно: синантропы, по-видимому, жили несколько позже, чем питекантроп, примерно в одно время с гейдельбергским человеком, но до появления неандертальских людей.

Неандертальский мальчик. Реконструкция

Явская, гейдельбергская и пекинская находки — три крупнейших открытия, позволивших приблизиться к пониманию происхождения человека. Но было еще и четвертое открытие: в Африке нашли кости неизвестной дотоле обезьяны — австралопитека.
Может показаться странным, почему этому открытию придается такое большое значение. Ведь и так уже вроде бы стало ясно, что человек произошел от обезьяны...
Дело в том, что сторонники идеи о происхождении человека от обезьяны не могли понять, от какой именно обезьяны произошел homo sapiens. Горилла, шимпанзе, орангутанг — все они являются не предками человека, а всего-навсего лишь его близкими родственниками. Дриопитек, насколько можно судить по его костям, действительно, предок человека, но очень уже дальний, живший еще до разделения обезьян на два великих ствола: один, ведущий к нынешним обезьянам, и другой — ведущий к людям.
Кто же был ближайшим, непосредственным предком человека?
Судя по всему, это и был австралопитек — либо какая-то не найденная, но очень близкая к австралопитеку по своему строению обезьяна.
По обломкам костей можно установить, что объем мозга у взрослого австралопитека должен был равняться 600 кубическим сантиметрам. По форме зубов он более походил на человека, чем какая-либо другая обезьяна.
Существенно также, что австралопитек жил в такой местности, где не было леса. Значит, он, в отличие от других обезьян, жил уже не на деревьях, а на земле.
Всё это дает нам право считать австралопитека одним из ближайших предшественников обезьяночеловека.
Вот главные находки, которые пока сделаны и по которым мы можем воссоздать историю человеческого рода.
Мы можем выстроить последовательную лестницу живых существ, с большей или меньшей долей вероятности иллюстрирующую наше родство с обезьянами, наше происхождение от каких-то древних, вымерших видов.
Эта лестница из костей, ведущая от обезьяны к человеку, — конечно, великое достижение науки, изучающей историю жизни на Земле. И выстроена эта лестница за сравнительно короткий срок.

Обломки костей, пролежавшие сотни тысяч лет под землей, кажется, раскрыли нам тайну происхождения человеческого рода. Мы можем теперь вообразить — с какой-то степенью достоверности, как потомки древних обезьян превратились в людей.
Началось это превращение, наверное, очень давно, еще в конце третичного периода. Тогда появились человекоподобные обезьяны, которые жили уже не на деревьях, а на земле. Со временем мозг у них достиг большой величины, зубы стали почти человеческими. Эти обезьяны больше походили на людей, чем любые из ныне живущих приматов.
Эта первая ступень превращения обезьяны в человека отмечена остатками австралопитека. Потом была вторая ступень. Среди потомков австралопитека появляются существа, имеющие еще больше человеческих черт. Они начинают выделывать из камня простейшие орудия. Мы можем называть их уже людьми или, если хотите, обезьянолюдьми.
Обезьянолюди жили и развивались в продолжение сотен тысяч лет. Мы можем судить о них по остаткам явских, пекинских, гейдельбергских существ.
Когда же произошел переход от обезьяны к обезьяночеловеку? Видимо, около миллиона лет назад. Где именно, в какой части Земли это случилось? Возможно, примерно в одно и то же время на разных материках — везде, где обитали человекоподобные обезьяны.
Третья ступень . Обезьянолюди развиваются дальше, меняются и дают начало древним ископаемым людям, так называемым неандертальцам. Но это всё же не нынешние люди: строение их тела, как мы уже знаем, во многом отличалось от строения нашего тела.
Четвертая ступень . Неандертальцы дают начало новым ископаемым людям, мало чем отличающимся от нас. Мы зовем их кроманьонцами. Но кроманьонцы — только одна из рас нового человечества. Все ныне живущие расы принадлежат также к «новым людям» — к виду homo sapiens.
Смена древних людей «новыми» произошла приблизительно пятьдесят тысяч лет назад.
В таком виде рисуется сейчас история человеческого рода...

Что же заставило наших далеких предков измениться так сильно, что они из обезьяноподобных существ превратились — в конце концов — в людей? Почему они всё время изменялись, развивались, пока наконец не стали настоящими хозяевами Земли?
На этот вопрос можно ответить очень коротко: они изменялись потому, что трудились, работали руками.
Если бы наши далекие предки не научились выделывать из дерева и камня орудия, то они бы, наверное, погибли без следа; их, беззащитных, истребили бы хищные звери.
Но даже если бы они и выжили, всё равно, не научившись труду, они никогда бы не превратились в людей. Они не пошли бы дальше, чем нынешние шимпанзе, гориллы и орангутанги.
Ведь эти обезьяны тоже имеют руки, могут ими схватывать любые вещи. В драке они часто швыряют орехами, шишками, камнями. Но они подбирают руками только то, что валяется подле них, уже готовое, а сами не выделывают никаких орудий. Они не умеют работать руками и, судя по всему, интеллектуально уступают даже маленькому человеческому ребенку.
К счастью, наши далекие предки по строению своего тела отличались и от шимпанзе, и от гориллы, и от орангутанга: они ходили на двух ногах гораздо свободнее, чем нынешние обезьяны. При ходьбе руки древнейших не опирались о землю. Руки у них были свободны, и они принялись за работу.
Трудно даже перечислить последствия этой анатомической особенности.
Исчезла нужда в мощных челюстях и больших зубах. Прежде приходилось схватывать добычу зубами, а теперь это можно было делать — и притом гораздо лучше — руками. Из поколения в поколение челюсти стали уменьшаться, за их счет могла расширяться та часть черепа, где находится мозг.
Итак, мозг мог расти. Но он не только мог, а и должен был расти, опять-таки из-за работы руками. Ведь руки, пальцы способны к очень сложным и тонким движениям, к таким движениям, какие не были возможны прежде. Но усложнение движений требовало усложнения нервной системы, заставляло мозг развиваться.
Изменились и остальные органы, потому что человек, вооруженный каменным топором и одетый в звериную шкуру, зажил совсем новой жизнью, непохожей на ту, какой жили его предки. Он стал селиться в таких местностях, где его предшественники не могли бы жить из-за холода, стал есть мясо таких зверей, на которых его предки не могли охотиться.
Труд давал людям могущество. Но, что еще важнее, труд заставлял самих людей меняться и непрерывно развивать новые способности.
Речь? Она, вероятно, тоже порождена трудом. Люди, конечно, всегда жили не в одиночку, а сообществом. Труд сплачивал их еще теснее. Появилась потребность в сообщении друг другу указаний, связанных с работой, — потребность в речи. А не появись этой потребности, люди никогда не заговорили бы.
Ведь птицы, например попугай, имеют все возможности, чтобы говорить. Но они не создали своего языка, потому что у них нет в этом потребности, им почти нечего сообщать друг другу, используя речь.
Огонь? С искрами люди встречались при работе, обивая камнем камень. И с этого началось знакомство людей с огнем, знакомство, которое привело к тому, что человек стал единственным животным, не боящимся огня, умеющим пользоваться им.
Одежда? Одежду делали из шкур убитых зверей, а охота была бы невозможна без орудий, сделанных из камня и дерева.
Труд, напряженный, неутомимый труд вознес человека над всеми животными, помог ему пережить суровый ледниковый период и выйти из него победителем.

Мы находим в земле вещи — различные орудия из камня — и по этим вещам восстанавливаем жизнь первобытных людей.
Люди ледникового периода не умели еще строить себе жилищ, но они нуждались в защищенном месте, причем гораздо больше, чем мы: ведь им грозили хищные звери. Кроме того, они страдали от холодов, поэтому старались использовать естественные укрытия — пещеры.
Не надо думать, что люди тогда всё время жили в пещерах. Нет, большую часть времени они, наверное, проводили на открытом воздухе. Но пещера была убежищем от опасностей.
Некоторые пещеры были особенно хорошо защищены, почти неприступны. Такие пещеры стали излюбленными стоянками людей. Иногда племя, заселявшее такую пещеру, покидало ее, переселялось в другие места — или вымирало без остатка. Пещера оставалась пустой.
Хищные звери тоже охотно пользовались пещерами. Пустующую пещеру заселял медведь или какой-нибудь другой зверь. Потом вновь появлялось племя людей, изгоняло зверя из облюбованного им жилища. Такие смены происходили много раз.
И все сменявшие друг друга поочередно жильцы оставляли в пещере какие-нибудь знаки, какие-нибудь следы своего пребывания. Одни, умирая, оставляли на дне пещеры свои кости, другие — остатки еды или свои вещи.
Всё это наследство различных обитателей одной пещеры откладывалось слоями.
В Испании была открыта пещера, которая служила жилищем для самых различных человеческих племен в течение пяти или десяти тысяч лет. Бесчисленное множество всяких остатков и обломков образовало огромную кучу, поднимающуюся от дна пещеры почти до самого ее свода, — высотой в тринадцать с половиной метров.
На самом дне пещеры залегают каменные топоры и скребки. Выше их на метр, — значит, позже на четыре тысячи лет, — залегли кости носорога и пещерного медведя. Еще на два метра выше — на восемь тысяч лет ближе к нам — мы снова находим орудия, но уже непохожие на те, что лежат на дне. Эти орудия сделаны гораздо лучше, тут почти не попадаются топоры, зато много каменных ножей и сверл. Еще метр наверх — перед нами скелет ребенка. Несколько метров наверх — мы видим кости северного оленя и сделанные из кости резцы. Выше и выше — всё новые и новые вещи и скелеты, и, наконец, на самом верху мы находим небольшие треугольные кинжалы, сделанные уже не из камня, а из бронзы. Люди, которые обитали в этой пещере последними и оставили тут свои бронзовые кинжалы, жили всего две тысячи лет назад.
Уже беглый осмотр такой пещеры показывает, что каждому времени соответствует свой способ обработки камня, свой способ изготовления орудий. По этим способам обработки камня можно установить, каким был образ жизни в разные времена, можно составить как бы лестницу культур, вернее — последовательных стадий развития человеческой культуры.
Такие отличающиеся друг от друга культуры получают обычно названия по имени тех местностей, где впервые находят их следы.

Древнейшая из известных нам культур относится к тому времени, когда использовались простейшие деревянные и каменные орудия, так грубо отесанные, что их трудно отличить от природных, совсем не обработанных. До сих пор, однако, ученые не пришли к соглашению, действительно ли найденные камни служат свидетельством человеческого труда. Начало этого времени мы указать точно не можем.
Далее идет дошелльская культура (около 700 тысяч лет назад, время второго оледенения). Орудия представляют собой просто слегка отесанные камни — обработанные так, чтобы их удобнее было держать в руке и чтобы другой их край был острым и годился для работы. Эти камни служили для охоты, ими также обрабатывали звериные шкуры, обстругивали деревянные дубинки, сдирали кору с деревьев, рубили мясо. Люди этого времени умели пользоваться и огнем.
Следующий этап — шелльская культура (500—200 тысяч лет назад). Камни обрабатываются уже с обеих сторон и тщательнее, чем в предшествующие времена.
Ашельская культура (300—100 тысяч лет назад, время третьего оледенения) и мустьерская культура (время четвертого оледенения, 100 тысяч лет назад). От этих культур до нас дошли разнообразные каменные орудия — топоры, ножи, скребки. Во времена ашельской культуры в Европе, по мнению некоторых ученых, уже жили неандертальские люди, а мустьерскую культуру явно создали именно они.
Ориньякская, солютрейская и мадленская культуры (50—25 тысяч лет назад) уже настолько сложны, что их не опишешь в нескольких словах. Создателями этих культур были кроманьонские люди.
12 тысяч лет назад в Египте и в Малой Азии люди научились выплавлять медь. Прошло еще несколько тысяч лет — и в Европе появились деревянные жилища на сваях, а на Востоке возникли могущественные государства.
Но вернемся ко временам четвертого оледенения, к мустьерской культуре и ее создателям — неандертальским людям. Как они выглядели, как они работали и жили?

Мы можем довольно точно представить себе неандертальцев: их скелеты во многих случаях дошли до нас целиком и изучены очень тщательно.
Это были низкорослые сутулые люди с короткими ногами и с очень крупной головой на крепком туловище. Они были широкоплечи и сильны. Руки — короткие, с очень широкими кистями и толстыми пальцами. Большой палец у них отстоял так же, как у нас, но не был таким подвижным. Колени их были всегда чуть согнуты, и вполне выпрямиться неандертальские люди не могли. Жевательные мускулы их были гораздо сильнее наших.
В общем, это были не очень красивые, с нашей теперешней точки зрения, люди, но работоспособные и выносливые. Про таких — позднейшая поговорка: неладно скроен, да крепко сшит.
Неандертальцы жили в трудное и суровое время. Как раз началась новая волна холода, и великий ледник снова пополз во все стороны, захватывая новые и новые земли. Десятки тысяч лет властвовал над Европой ледник, и именно это время было временем неандертальских людей.
Холода заставили неандертальцев искать убежища. Всё чаще и чаще налетали сырые холодные ветры, шли с севера низкие угрюмые облака, нависали туманы. И в какой-то день несколько семей неандертальцев впервые вошли в пещеру и стали в ней жить. Начался долгий пещерный период в истории человечества.
Но это было совсем не легким делом — завладеть пещерой. Звери еще раньше людей сделали пещеры своими жилищами. В одной пещере, например, было недавно открыто восемьсот скелетов медведей.
Не одну битву выдержали неандертальцы, отвоевывая от зверей пещеры, и не одна тысяча людей погибла в этой войне со зверями. Но люди все-таки победили.
И вот неандертальцы поселились в глубоких, темных пещерах, где гулко отдаются голоса.
Хуже всего было то, что в пещеры проникала сырость. Когда наступала осень и начинались нескончаемые дожди, вода просачивалась сквозь известковый потолок и стекала по стенам. На костях неандертальских людей, которые мы выкапываем из земли, — да и не только на костях людей, но и на костях животных, — видны иногда следы воспалений и болезней, порожденных сыростью.
В самые сырые периоды неандертальцы, вероятно, вынуждены были покидать свои пещеры. Впрочем, они и не жили в пещерах непрерывно. Пещера была только убежищем на случай опасности. Люди часто ее покидали, уходя на много дней охотиться.
На кого охотились неандертальцы? Ответ на это дают кости зверей, которые валяются в пещерах, обглоданные и расщепленные. Мы находим тут чаще всего кости дикой лошади, первобытного быка, зубра, северного оленя. Но иногда неандертальцам приходилось схватываться и с гораздо более страшными противниками — с пещерным медведем или даже с мамонтом.
Трудно представить себе, как могли неандертальцы, вооруженные метательными камнями и копьями, победить такого толстокожего и могучего великана, как мамонт. Вероятно, они устраивали ловушки, рыли ямы. Но ясно, что они были искусными и храбрыми охотниками.
Когда убивали большого зверя, его разрезали и несли тяжелые куски мяса в пещеру. Начинался пир.
Больше всего неандертальцы любили костный мозг. Поэтому мы и находим теперь в пещерах так много расколотых вдоль звериных костей. Но и вообще свежее мясо было для людей тех времен лакомством: не всегда охоты были удачны, и иногда жестокий мороз и ослепляющий снег заставляли неандертальских охотников неделями не выходить из пещеры. Тогда приходилось питаться лежалым, попросту говоря, тухлым мясом.
Пещерных людей запах тухлятины, очевидно, не слишком смущал. Некоторые племена неандертальцев не брезговали и людоедством...
Мясо убитых животных шло на еду. Жир их, вероятно, шел на светильники (неандертальские люди уже старались освещать жилища), а шкуры на одежду.
Женщины выделывали шкуры и изготовляли одежды. Если была малейшая возможность, работали при свете солнца, вне пещеры. Но в пронизывающую стужу или дожди приходилось оставаться в укрытии. Всё племя тогда собиралось у костра, горящего у входа в пещеру. Время от времени кто-нибудь уходил в глубину пещеры, во мрак, чтобы принести оттуда валежника или немного сушеного мяса.
Мужчины, сидя на корточках, мастерили из камня оружие. Осколки камня осыпались, образуя справа и слева две маленькие кучки. Это, вероятно, была любимая поза неандертальцев — сидеть на корточках, со слегка раздвинутыми коленями. Трещал и дымился костер, откуда-то издалека, из непроглядной темноты доносился вой хищных зверей, а люди работали, изредка переговариваясь друг с другом жестами или почти нечленораздельными звуками.
О чем они говорили? Мы не знаем. Но неандертальские люди уже могли говорить. Об этом мы можем судить по их черепу. Та часть мозга, с которой связана речь, у них была развита, хотя и слабо по сравнению с мозгом теперешних людей.
Череп неандертальцев дает нам еще одно любопытное указание: левая половина мозга у неандертальца была развита сильнее, чем правая. Что это значит? Это значит, что у неандертальцев, как и у большинства из нас, правая рука была более ловкой, чем левая.
Неандертальцы были, вероятно, первыми людьми, которые стали хоронить покойников, а не просто бросать их на съедение хищным зверям. Мы находим скелеты неандертальцев, которым заботливо придано сидячее положение, скелеты, украшенные раковинами и окруженные каменными вещами.