Я ничего не понимаю: к чему же тут
солёные огурцы и икра?
Анна Андреевна Сквозник-Дмухановская
• Гоголь в своих произведениях исключительно часто обращается к теме
еды. Когда читаешь его «Вечера», «Миргород», петербургские повести,
«Мёртвые души», создаётся впечатление, что в мире Гоголя едят все и всё,
в любую минуту, в любых количествах: вареники летят и летят в рот
Пацюку, старосветские помещики только и делают, что закусывают (да так,
что слюнки текут), свинья съела просьбу Ивана Никифоровича, нос майора
Ковалёва нашёлся не где-нибудь, а в свежеиспечённом хлебе, помещики в
«Мёртвых душах» кормят Чичикова, и этому кормлению отводится неизменно
значительное место. Не остаётся в стороне от этого постоянного пиршества
и «Ревизор». С едой мы встречаемся уже при чтении списка действующих
лиц.
• Еда в именах. У Гоголя вообще много имён и
фамилий, связанных с едой (Бульба, Плюшкин, Пирогов), так что и в
«Ревизоре» ты привычно отмечаешь фамилии и имена Земляника, Лука Лукич
("съедобная” природа последнего подтвердится в письме Хлестакова: "Смотритель
училищ насквозь протухнул луком”), Бобчинский (вместе с Добчинским
они напоминают одинаковые горошины или бобы из одного стручка — такие
они низенькие, коротенькие, с одинаковыми брюшками и именами).
Любопытный каламбурно-кулинарный эффект возникает во фразе "А подать
сюда Землянику!” (из речи городничего).
• С этой темой перекликается тема «Еда в языке, во
фразеологизмах». Их рассыпано в тексте пьесы множество:
городничий купцам "солоно пришёлся”, Аммос Фёдорович шёл к
городничему "попотчевать [его] собачонкою”, на улицах города
"кабак”, городничий собирается "задать перцу” всем просителям,
он же говорит о купцах: "Прежде я вас кормил до усов только, а
теперь накормлю до бороды” (мотив еды-наказания
возникнет в обратной речи купцов о городничем: "Я тебя, говорит, не
буду, говорит, подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это,
говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный, поешь селёдки”);
встречаются в пьесе и выражения "судьба-индейка”, "кукиш с маслом”.
Особую группу оборотов составляют выражения, которыми описывается
голод, желание есть: "желудочное трясение” испытывает
Добчинский, у Осипа "в животе трескотня такая, как будто бы целый
полк затрубил в трубы”. Ему же принадлежат такие фразы,
напоминающие пословицы и поговорки: "лопнешь с голоду”, "так
бы теперь весь свет съел”, "на пустое брюхо всякая ноша кажется
тяжела”.
• Чаще всего в пьесе еда становится показателем статуса
человека. Возможность или невозможность обладания той или иной
пищей и связанные с этим переживания знакомы многим персонажам
«Ревизора». Вот характерная сцена: Бобчинский и Добчинский в гостинице
едят сёмгу — она недоступна Хлестакову, он может лишь прогуливаться
рядом и заглядывать в тарелки. Хлестаков не хочет мириться с таким
положением дел, он остро ощущает свой низкий статус, возникший после
проигрыша, и выражает свои переживания через мотив еды: "Я не могу
есть дурного обеда”. О еде говорит, размышляя о своём положении, и
Осип: в мечтах ему приходит жизнь в деревне, где можно вдоволь есть
пироги — а сейчас нельзя получить "хоть какие-нибудь щи”.
Низкий статус Хлестакова и Осипа выражается в том, что им отказано
от еды: ничего не приносят в гостинице, не дают в долг "в овощенных
лавках”. Их положение сходно в этом смысле с положением арестантов,
которым, как в ужасе вспоминает городничий при известии о появлении
ревизора, две недели не выдавали провизии. Чуть выше оказывается статус
больных: им не готовят положенный габерсуп, но хотя бы кормят капустой
(то есть "хоть какие-нибудь щи” имеются).
Скажем в скобках, что почему-то именно суп чаще всего становится
мерилом богатства и положения: в сцене вранья Хлестаков пропел первому
блюду целый гимн ("Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из
Парижа; откроют крышку — пар, которому подобного нельзя отыскать в
природе”); городничий, узнав, что его дочь выходит за Хлестакова
замуж, мечтает: "В Петербурге будете деликатные разные супы кушать”.
Невиданный, неслыханный суп превращается в речах персонажей в символ
недоступной, почти райской жизни.
Как только Хлестакову удаётся добиться от хозяина гостиницы обеда, он
мгновенно забывает о своём статусе и перешагивает в своих мыслях на
следующую ступеньку. Теперь ему уже мало двух блюд — без соуса и
пирожного он не готов считать свой обед обедом. Мир еды
гораздо более разнообразен, чем сомнительный суп с "перьями вместо
масла” и жаркое, жёсткое, как зажаренный топор или деревянная
кора — "а сёмга, а рыба, а котлеты?” "Я видел сам, проходя мимо
кухни, там много готовилось” — вся эта еда не для Хлестакова,
которому теперь "хоть сайку купить”, да не на что. Как только
он осознаёт это, так поднимается до почти трагического монолога о
мировой несправедливости (отчасти он напоминает рассуждения Поприщина о
камер-юнкерах): "Как же они едят, а я не ем? Отчего же я, чёрт
возьми, не могу так же? Разве они не такие же проезжающие, как и я?”
• Любопытно, что жалоба Хлестакова на мир, обвинение миру
выражается именно через еду. В испуге перед
появившимся городничим он начинает почти кричать: "Да что ж
делать?.. Я не виноват… Он больше виноват: говядину мне подаёт такую
твёрдую, как бревно; а суп — он чёрт знает чего плеснул туда, я должен
был выбросить его за окно. Он меня морил голодом по целым дням… Чай
такой странный: воняет рыбой, а не чаем”. Неблагополучие в мире
еды, о котором говорит Хлестаков, воспринимается городничим как знак
катастрофы: ведь он хозяин города, а главное хозяйское дело — кормить.
Поэтому и линия обороны и оправдания выстраивается тоже через еду:
"Извините, я, право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда
хорошая. Привозят холомогорские купцы, люди трезвые и поведения
хорошего. Я уж не знаю, откуда он берёт такую”. Логика Хлестакова в
этом столкновении: я не виноват, меня плохо кормят — поэтому и я не
могу вести себя должным образом; логика городничего: у нас кормят
хорошо, следовательно, всё в полном порядке — а ваш случай просто
небольшое недоразумение, досадное исключение из общего правила.
Сам городничий тоже жалуется на жизнь и недостаток средств — и тоже
делает это, указывая на невозможность приобрести еду: "Казённого
жалования не хватает даже на чай и сахар”. Именно отсюда вытекает
необходимость брать взятки — в том числе и едой. Мотив еды-взятки
встречается в пьесе несколько раз. Купцы несут Хлестакову сахарные
головы и кузов вина — это, судя по всему, взятка обычная: недаром
городничий, прощая купцов за донос, велит им выставить к свадьбе дочери
особое "поздравление” — "не то, чтоб отбояриться каким-нибудь
балычком или головою сахару”. Оправдываясь перед Хлестаковым, тот
же городничий говорит о незначительности взяток: "к столу
что-нибудь — самая малость”.
Употребление той или иной пищи ярко характеризует статус человека —
эта мысль подтверждается в пьесе многократно. Так, например, для слуги
Мишки Осип — птица высокого полёта, поэтому предлагать ему "простую”
еду — щи, кашу, пироги — никак нельзя: нужно дождаться, пока
приготовится "барское кушанье”. Осип же, как мы
помним, только недавно был отлучён от пищи вовсе, поэтому для него
"простая” еда сейчас настоящая роскошь.
• Мотив роскошной, сказочной, небывалой
еды — один из самых сильных в комедии. Обладание такой
едой или даже хотя бы лицезрение её поднимает героя на небывалую
высоту. На самом деле Хлестаков привык "обедать нашерамыжку” и
есть пирожки "на счёт доходов аглицкого короля”. Но рассказ о
супе из Парижа или арбузе в семьсот рублей делает Хлестакова в глазах
чиновников — и, главное, в своих собственных глазах! — важной персоной.
Вообще, сфера еды для него одна из самых главных в жизни ("Я люблю
поесть. Ведь на то живёшь, чтобы срывать цветы удовольствия”; множество
раз он вспоминает о прекрасном завтраке в богоугодных заведениях — с "бутылкой
толстобрюшки” и рыбой "лабардан-с”), поэтому ему важно
реализоваться в этой сфере максимально. Среди разных статусных знакомств
("С Пушкиным на дружеской ноге”, "Министр иностранных дел,
французский посланник, английский, немецкий посланник и я”) не
забудет он сочинить и приглашение на обед от начальника отделения ("Приходи,
братец, обедать!”).
В этом смысле на него неожиданно оказывается похож городничий:
обыкновенно не гнушающийся тем, чтобы "запустить целую горсть” в
"чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке”, он
мигом, только ему помаячила возможность оказаться в Петербурге, в мечтах
своих уже обедает у губернатора. Для него пределом невиданной еды
становится тоже рыба: "Анна Андреевна. А там ведь жизнь совершенно
другая. — Городничий. Да, там, говорят, есть две рыбицы: ряпушка и
корюшка, такие, что только слюнка потечёт, как начнёшь есть”. Как и
Хлестаков, городничий уже почти ест эту рыбу, "слюнка” уже течёт…
• Еда в комедии выполняет определённую роль в развитии сюжета
(напившийся и наевшийся Хлестаков врёт без меры, чем нагоняет на
чиновников всё больший страх; Осип из желания быть сытым тоже начинает
врать городничему насчёт своего хозяина, тем самым усиливая страх), а
также позволяет создавать и комические ситуации
(вспомним, например, чтение записочки от городничего: "За два
солёные огурца особенно и полпорции икры” вперемежку с поручениями к
жене). С едой связан и ряд важных для Гоголя мотивов, например, мотив
полноты/худобы: Иван Кириллович (из письма к городничему)
потолстел, Хлестаков — худенький, этому очень удивляется городничий: это
признак не их круга, власть имущие должны быть "в теле” (ср. в «Мёртвых
душах» рассуждение о толстых и тонких).
• Несколько слов надо сказать и о питье. Оно неразрывно связано с
едой, но имеет и своё особое значение в комедии. Речь идёт о мотиве пьянства
(кроме алкогольных напитков, герои «Ревизора» употребляют только чай).
Пьющих в комедии много: и заседатель в суде, которого "в детстве
мамка ушибла, и с тех пор от него отдаёт немного водкою”, и
квартальный Прохоров, отправившийся разнимать драку и возвратившийся
пьяным, и почтмейстер, который "должно быть, пьёт горькую”,
и сам Хлестаков, которого подпоили особой губернской мадерой ("слона
повалит с ног”). "Веселие Руси есть пити” — эту мысль по-своему
формулирует городничий (заметим перекличку с сентенциями Фамусова): "Да,
таков уже неизъяснимый закон судеб: умный человек — или пьяница, или
рожу такую состроит, что хоть святых выноси”.
• Помимо всего этого есть ещё несколько примеров, с которыми
непонятно что делать.
— Крысы понюхали и ушли — не стали есть! Толкуется как дурное
предзнаменование.
— Клопы едят Хлестакова, который сам не может есть вдоволь; где ж
справедливость?
— Аммос Фёдорович собирается отдать приказ, чтобы всех гусей, которых
он развёл в передней суда, отправили бы на кухню и сделали бы обед.
— Бобчинский и Добчинский встречаются возле будки, где продают
пироги, и идут в трактир. |
