Ребенок, только начинающий свою жизнь во чреве матери, может встретиться с тем, что его не хотели, и эта проблема для него – одна из самых сложных.

Прежде всего, это прямо противоположное поведение будущих родителей. Бывает, что один из родителей хочет чего–то, а другой хочет прямо противоположного. Усугубляет положение то, что практический и психологический выход из такой ситуации непредсказуем, поскольку затрагивается множество чувств как у одного, так и у другого супруга. Такую сложность и нерасчлененность реакций следует принимать во внимание и тогда, когда ребенок сталкивается с нежеланием иметь его со стороны обоих родителей.

Для того чтобы получить некоторое представление о том, что, например, с вами происходило еще до того, как вы родились, приведем несколько факторов, влияющих на эту ситуацию.

Прежде всего: какие отношения складываются у каждого из родителей с их собственными родителями, с родственниками, а также – как эти отношения представляют ваши родители сами себе? Важны здесь и семейные устои, и запреты религиозного, политико–социального характера, и то, какие ограничения налагают эти запреты. Следует учитывать экономическую ситуацию, страхи, которые мучают одного или другого родителя в отношении их собственного физического здоровья и того, как они выглядят. Но особенно важно, какой внутренний ответ встречают все эти проблемы в самом родителе – в его сердце, душе, мыслях. Здесь мы привели далеко не все факторы, которые следует учитывать в подобной ситуации. Все это – страхи, чувство вины, взаимное недовольство родителей друг другом или их привязанность друг к другу, верность и так далее – и создает разнообразие гаммы чувств, которую ребенок воспринимает в конечном итоге как нежелание иметь ребенка, то есть – его.

И как бы противоречива и непонятна ни была ситуация, еще не родившийся ребенок вынужден принимать в ней участие. Бывает, он впадает в отчаяние: родители необучаемы, положение безвыходно, или же сам он не чувствует себя ни физически, ни морально готовым пускаться в жизненное предприятие, которое обещает больше трудностей, чем радостей. Лучшее, что он может в этом случае сделать, – как можно быстрее отказаться от своей еще не начавшейся жизни.

У шестнадцати–восемнадцатинедельного выкидыша история приблизительно такова: женщина, которой уже перевалило за тридцать, укрепляется в своем нежелании иметь ребенка, и она начинает таскать с рынка тяжеленные сумки или беспрестанно крутить велосипедные педали во время продолжительных прогулок. Постепенно ребенок понимает, что место его окончательно занято мужем этой дамы и мужчина рассчитывает оставаться «единственным ребенком» в семье, несмотря на слабую попытку, которую он предпринял, чтобы стать отцом и выйти из этого положения. И вот по истечении шестнадцати–двадцати недель после зачатия ребенок окончательно решает уступить этому великовозрастному тридцативосьмилетнему ребенку, который так вызывающе закостенел в своих привычках. Женщину, его возможную мать, совершенно не устраивает перспектива иметь в доме двоих детей, и ребенок решает стать выкидышем.

Другие же дети в этом же пренатальном периоде чувствуют себя достаточно сильными: они считают, что у них хватит энергии противостоять этому всеобщему нежеланию их иметь. Они рассчитывают либо на свой талант воспитателя, либо на то, что после появления на свет смогут продержаться до определенного момента, пока не обретут возможность выйти из состояния подчинения родителям.

Бывает, за такой оптимизм приходится платить.

Нам известна одна трагическая история, которая произошла в пригороде Бордо. Женщина забеременела, но ее муж категорически не хотел ребенка. Все девять месяцев беременности женщина скрывала ее, объясняя происходящие с ней физические изменения расстройством пищеварения. Муж «ни о чем не догадывался». Пренатальный период для ребенка проходил очень непросто: с одной стороны, ему были предоставлены «стол и кров», а с другой – он чувствовал противоречивость в поведении родителей. Будь ситуация однозначной, все было бы проще. В конце концов ребенок решил попытаться. Он готовился, набирал силы, полностью использовав отпущенные на его долю классические девять месяцев.

Затем последовала ночь, которую он выбрал для появления на свет. Стоило ему только начать предварительные маневры, как женщина тихо встала, так, чтобы муж не услышал, отправилась в кухню, родила на какой–то тряпке, перерезала и аккуратно завязала пуповину и затем выбросила ребенка в мусоропровод с третьего этажа. Ликвидировав все следы происшедшего, она спокойненько улеглась рядышком со своим мужем. Ребенок же благополучно приземлился на картофельные очистки и, отлежавшись, начал звать на помощь. Ждал он долго и весьма мучительно. Он лежал в кофейной луже, прикрытый огрызками, он был цел и невредим, но пять часов к нему никто не приходил, и только когда пошел шестой час этого мучительного ожидания, его крики услышала консьержка. Новорожденный по–прежнему твердо хотел выжить. В конце концов консьержка препоручила его заботам соответствующей службы, и те отправили новорожденного в больницу. От родителей он унаследовал отличное здоровье и крепкую конституцию, смог выйти победителем из борьбы с тяжелой легочной инфекцией и стал ждать развития событий. Через несколько дней явились его родители – их разыскала полиция без особого труда, – они пришли забирать малыша так, будто ничего не произошло. Мать неуверенно спросила отца:

– Он тебе нравится?

– Да, – ответил тот, – очень. Я хочу его.

Сестры попытались подбодрить мать: «Вы можете взять мальчика», – но мать не двигалась.

– Нет, – она не отводила взгляда от отца ребенка, – возьми сначала ты. Тогда завтра смогу это сделать и я.

Конечно, учитывая эпизод с мусоропроводом, целую толпу врачей, психиатров, психологов, социальных работников, полицейских и судей, толкущихся на месте действия, ни о каком воспитании родителей до того момента, пока им не вернули ребенка, и речи быть не могло. Но как бы там ни было, ребенок решил, что ставка стоит всей этой игры. Его надежда на жизнь давала ему право провести родителей через все испытания.

* * *

Но бывают и такие родители, которых невозможно чему бы то ни было научить. Это совершенно не значит, что они «плохи», просто у ребенка создается впечатление, что родители – такие, какие есть, и ничто никогда не заставит их измениться.

Но если ребенок не может изменить родителей, он может хотя бы успокоить их на свой счет, может доказать им, что стоит больше, чем они думали, а это уже кое–что новенькое и не пройдет незамеченным. Но и в данном случае речь идет о работе, длительной работе и очень сложной, поскольку обычно ребенок сталкивается с последствиями давних травм, относящихся к разряду семейных, которые родители унаследовали от своих родителей, так и не найдя способа излечиться.

В качестве примера предложим вам историю одного мальчика, чьи родители все время чувствовали рядом присутствие смерти.

Мать была младшей дочерью в многодетной семье, где мальчики – ее братья – умерли в нежном возрасте, она же провела переломные для формирования ее личности годы отрочества ухаживая за смертельно больным отцом. Муж этой женщины очень рано остался сиротой. Его первая жена, молодая женщина, страдала тяжелым заболеванием и вскоре после родов умерла, оставив мужу новорожденного мальчика. Ничего удивительного, что в подобных обстоятельствах мужчина начал испытывать чувство вины по отношению к умершей супруге, которая не только страдала тяжелым недугом, но и должна была вынести девять тяжелых месяцев беременности. Вину он, конечно, испытывал и по отношению к сыну, потерявшему мать в восемнадцать месяцев. Оставшись вдовцом, этот мужчина женился второй раз, и его вторая жена тоже часто болела. Первая беременность у нее закончилась выкидышем – девочка решила, что ей не справиться со своей будущей матерью. Правда, нам кажется, что ее отказ родиться ситуацию только усугубил. Через два года – вторая беременность, на сей раз – мальчик. Он оказался отважнее и принял вызов. Однако появление его на свет стало настоящим испытанием и для матери, и для него: из–за неопытности роженицы на голову ребенка пришлось накладывать щипцы. Появившись на свет, ребенок чуть не умер вследствие отравления хлороформом: медицинская сестра приложила мальчика к груди матери, еще не проснувшейся от анестезии, что вызвало у новорожденного судороги. Остается неясным, что двигало этой сестрой: скрытая склонность к убийству или непрофессионализм. Мальчик, к счастью, оказался целеустремленным и упрямым: трудности, скорее, придали ему настойчивости, и он выжил.

Болезненный, слабый, до одиннадцатилетнего возраста он не упускал случая показать, что умереть может в любой момент. Однако такое поведение имело, скорее, функцию самосохранения: ситуация–то дома не менялась, и родители ребенка жили в обстановке почти постоянного страха. То и дело их вызывали в больницу прощаться с умирающим сыном. Но сын всегда находил в себе силы выжить в критической ситуации: он был уверен, что отыщет средство разорвать эту сеть страхов и вины, отравляющей жизнь всей семье. В конце концов в одиннадцатилетнем возрасте подросток с помощью семейного врача решил сам найти средство для борьбы с тяжелой семейной атмосферой. Без ведома родителей, которые слишком боялись брать на себя ответственность, мальчик спокойно дожидался момента, когда скрытая инфекция, от которой он страдал со дня своего рождения, превратится в серьезную болезнь: семейный врач предупредил его, что можно ожидать образования абсцесса в области колена (ни сульфаниламидов, ни антибиотиков тогда еще не существовало).

Случилось так, как и предполагал доктор: через полгода однажды во время уроков мальчик не смог двинуть ногой. Врача тут же предупредили. Абсцесс был готов прорваться. Мальчика привезли домой, и он успокоил родителей, рассказав им, что произошло. Абсцесс вскрыли, а вместе с ним разорвалась и та сеть взаимных страхов и вины, которая отравляла жизнь этой семьи. Мальчик поправился и вырос здоровым, активным мужчиной. Совершив то, что он совершил, ребенок привнес в семейную обстановку новый и чрезвычайно важный для внутреннего мира его родителей элемент. Он показал им: несмотря на их уверенность в том, что мальчик не выживет, это далеко не так, и от таких родителей может родиться хороший и жизнеспособный ребенок. Судя по всему, воспитательный акт, предпринятый ребенком, изменил наследственные комплексы семьи в последующих поколениях, а это стоило того, чтобы посвятить подобной задаче первые одиннадцать лет своей жизни.