Ты рассеиваешь цветочную пыльцу по деревьям и травам, ты разбрасываешь по свету их се­мена.

В самом деле, что было бы, если бы не было ветра? Что произошло бы, если бы все семена, созревшие на растении, падали бы тут же, около матери? Нетрудно себе представить. Они заду­шили бы друг друга при прорастании. Всем им не хватило бы места. Поэтому зрелые семена как можно даль­ше разлетаются от материнского растения и друг от друга.

Вот тут-то ветер и приходит на помощь. Он всегда и всюду готов к услугам. Направление и скорость ветра постоянно ме­няются. Он дует то направо, то налево, иногда взмывает вверх или стелется по самой земле. Массы воздуха никогда не остают­ся неподвижными. Даже если нам кажется, что день совер­шенно безветренный, нас в это время в самых разных направ­лениях обвевают воздушные потоки, то посильнее, то посла­бее.

Семена и плоды многих растений имеют множество приспо­соблений, для того чтобы «на крыльях ветра» улететь по­дальше.

Самое простое из приспособлений — легкость семени. У ор­хидей, вереска, горечавки семечки настолько малы и предельно легки, что свободно держатся в воздухе и переносятся на боль­шие расстояния даже слабым, еле ощутимым ветерком. Инте­ресно устроена коробочка плода некоторых орхидей: внутри ее находятся тончайшие волоски. До поры они скромно прижа­ты к стенке плода. Но однажды в сухую погоду коробочка раскрывается, подсохшие волоски распрямляются и подбра­сывают в воздух невесомые пылевидные семена. На поверх­ности некоторых таких семян имеются даже микроскопические пузыри, помогающие им подняться повыше.

Однако не у всех растений мелкие и легкие семена. Ведь в семени заключен зародыш — будущее новое растение. Чем семя крупнее, тем больше питательных веществ содержится в нем для растущего зародыша и маленького проростка, тем быстрее вырастет молодая особь. Вот и смастерила природа для семян всякие летательные аппараты. Да такие остроумные, что и человек не мог придумать ничего лучшего, а только скопировал их у природы. Кто первый изготовил парашют? Кто изобрел винт пропеллера? Кто сконструировал планер и вертолет? Природа, природа и еще раз природа!

Кто не верит, пусть проверит. Ходить далеко не надо. До­статочно всмотреться в пушистый шарик одуванчика. Это дей­ствительно геометрически правильный шарик, состоящий из множества мелких продолговатых плодиков — семянок, каж­дый из которых увенчан волосистым хохолком на длинной ножке. Кстати, как выглядят эти шарики во время дождя или поздно вечером? Не заметили? Да их нет совсем! В ненаст­ную погоду семянки с парашютиками надежно упакованы в обертку корзинки и лежат там тихонько до нового солнышка. Корзинки одуванчика раскрываются только в сухую погоду. Волоски в прогретом воздухе расправляются, прежнее жилище для семянок с хохолками становится тесным, и они снова обра­зуют прозрачный шарик, готовый распасться при малейшем дуновении. Вот парашютик с плодиком оторвался от шара, поднялся над лугом и остановился, чуть покачиваясь, как бы в ожидании попутного ветра.

А ветерок налетел, сплющил волоски, превратив парашю­тик в парус, и унес плодик вдаль. Но сколько же можно ле­теть? И куда? Родной луг остался позади. Хохолок парашютика очень хорошо впитывает влагу. И каким бы ни был сухим воздух, самая малость водяных капелек в нем есть всегда. По пути эти невидимые капельки оседают на волосках хохолка, волоски слипаются и... парашютик перестает быть парашютиком. Плодик плавно пикирует вниз.

Примерно так же устроены летательные приспособления у многих других трав — у бодяка, осота, кипрея.

В местах, где растут тополя, каждое лето в ветреные дни бушуют метели: легкие белые хлопья летают в воздухе, садят­ся на плечи прохожих, плавно падают на землю. Неподалеку от крон деревьев сплошным покровом лежит огромное коли­чество мягкого пуха, похожего на рыхлые комочки ваты. Это сбившиеся в кучки семена тополей, опутанные тонкими волос­ками. Порывы ветра перегоняют семена по поверхности почвы, поднимают их в воздух и уносят от родительского крова.

Если вы наблюдательны, то заметили, что плоды или семе­на древесных пород чаще всего снабжены не парашютиками, а крыльями самой различной формы и размеров. Почему? По­тому что, будь у них волоски, они бы запутывались в густых кронах деревьев. А любое крыло как летательное приспособле­ние будет наиболее эффективным именно тогда, когда семя падает с большой высоты. Для перемещения семян в воздухе имеют значение и величина крыла, и его массивность, конст­рукция, очертание. От того, каким крылом одарила природа семена какого-нибудь дерева, будет зависеть вся их судьба. У одних семян полет парящий, у других — скользящий, у третьих — винтовой. Продолжительность и дальность полета плода или семени определяются исключительно строением его летательного аппарата — это или самолет, или вертолет. На­пример, крылатки клена, падая даже с небольшой высоты, всегда очень быстро вращаются. Получается воздушный винт, уносящий плод с попутным ветром. Вращательное движение плода увеличивает продолжительность полета и его дальность.

Иногда зимой на блестящем чистом снегу вокруг деревьев можно заметить множество черных точек. Это плоды и семена, приготовившиеся к дальнему путешествию. Может быть, плодики ольхи, может быть, семена сосны или ели. У каждого семечка свой парус — маленькое крылышко. Подует поземка — и семена, перегоняя друг друга, покатятся по гладкому насту. Одно семечко проскользит десять метров, другое — сто, некото­рые могут укатить на десять километров или еще дальше.

По гладкой поверхности песка в пустынях Средней Азии подобно игрушечным аэростатам скользят какие-то мелкие пу­зыри. Это надутые воздухом мешочки, в каждом из которых заключено семечко осоки вздутой. Далеко может укатиться такой пузырь! Пустыня гладкая, как стол. Правда, гребни сы­пучего песка, перекатываемые ветром, так и норовят засыпать пузырек. Но чем сильнее дует ветер, тем быстрее летит по песку аэростатик, опережая тяжелые песчаные волны.

А вот катится по песку какой- то крупный лохматый шарообраз­ный предмет, вроде мотка колючей проволоки. Это может быть и вы­сохшее соцветие катрана, и стебель клоповника или солянки. Такие полупустынные и пустынные рас­тения во время плодоношения вы­сыхают, отрываются от почвы и перекатываются ветром по земной поверхности, постепенно рассеивая семена. Их зовут перекати-поле.

Расселению семян королевы на­ших прудов — белой кувшинки — помогают вместе ветер и вода. Каж­дое семечко этого растения окру­жено мешочком, заполненным воз­духом. Подгоняемое ветром, плы­вет семя в мешочке, как в резино­вой надувной лодке. Но лодка-тос браком: в ней где-то есть невидимая дырочка, постепенно выпус­кающая весь воздух. Отяжелевшее семя падает на дно.

Тяжелые семена растущей в том же пруду желтой кубышки погруже­ны в обильную слизь, содержащую микроскопические пузырьки возду­ха. Комочек слизи с семенами до­вольно долго плавает в воде, посте­пенно размокая. После этого семена плод кокосовой пальмы погружаются В ИЛИСТЫЙ грунт. в разрезе

Семена и в особенности плоды раз­ных растений чрезвычайно разли­чаются по форме, размерам и масштабности путешествий. Если плодик земляники («семечко», воткнутое в сладкую мякоть ягоды) не больше песчинки, то полуметровый орех сейшельской пальмы, растущей на некоторых островах Индий­ского океана, с трудом поднимет даже сильный человек. Если семена кувшинки и кубышки плавают лишь по глади пруда или мелкого озера, то бассейном для кокосового ореха служит океан.

Кокосовая пальма — одно из самых популярных деревьев тропиков. Стройная и изящная, легкая и гордая, она, чуть наклонив в сторону океана прямой ствол, выбрасывает высоко в небо фонтан огромных перистых листьев. Цветет кокосовая пальма круглый год. И в течение всего года на ней постепенно вызревают массивные, округлые или овальные гладкие плоды. Их зовут «кокосовые орехи» (хотя с ботанической точки зре­ния они должны были бы именоваться костянками). Кокосо­вый орех до созревания висит на дереве целый год. Несмотря на большую величину и кажущуюся массивность, плод коко­совой пальмы не утонет — он легкий, как пробка. Посудите сами: в центре плода — жидкость. Ее окружает жирная рых­лая масса. Жир, вы знаете, легче воды. Потом идет деревяни­стая скорлупа, тоже легкая. За ней — волокнистый футляр, заполненный воздухом. Этот уж и вовсе вроде спасательного пояса. Футляр же защищен плотной зеленой кожурой. А все вместе взятые оболочки настолько крепкие, плотные и прочные, что, сколько бы ни скитался орех по морю, сколько бы ни разъедала его соленая волна, сколько бы ни швыряла его о прибрежные камни, орех не размокнет, не сгниет, не раско­лется. Даже проплавав много месяцев, плод кокосовой пальмы способен прорасти на песчаной почве побережья. А пресная жидкость, заключенная внутри плода, нужна на первое время молодому ростку.

В Крыму и на Кавказе встречается крупная жестко опушен­ная трава с большими сердцевидными листьями. За плоды, похожие на небольшие огурчики, это растение зовут «бешеный
огурец». He зря оно носит такое звучное имя. У кого слабые нервы, лучше к этому зеленому созданию не подходить. Можно испугаться. Даже легкое прикосновение к созревшему плоду вызывает потрясающий эффект! В одно мгновение огурец отры­вается от плодоножки, а из образовавшегося в основании плода

отверстия выбрасывается сильная струя слизи, увлекающей за собой семена. Огурец может «плюнуть» в лицо или на одежду. Семена при та­ком артиллерийском залпе выбрасы­ваются материнским растением до­вольно далеко, иногда на расстояние до шести метров.

Не менее выразительна недотрога, повсеместно произрастающая близ людских жилищ или по лесным ов­рагам, в сырых, тенистых местах. Когда на сочных нежных стеблях недотроги висят желтенькие трубча­тые цветки, можно пройти рядом, не обратив на нее внимания. Но уж когда вместо цветков появляются длинные зеленые стручковидные пло­ды, мимо не пройдешь, не заметив их. Легчайшее прикосновение к этим маленьким пистолетам вызывает напор.  Дело в том, что все пять створок плода, как пружины, тонкими нитями при­тянуты к центральному столбику. При малейшем сотрясе­нии нежные нити разрываются и створки с силой закручивают­ся внутрь. Если заросли этого растения тронул ветер или по­тревожил проходящий мимо человек (а может, кошка), стру­чочки мгновенно взрываются, далеко вокруг разбрасывая семена.

Примерно в том же духе происходит вскрывание удлинен­ных, как пенал, плодов лугового цветка герани. В центре тако­го плода стоит пятигранная колонка, вдоль которой натянуты пять створок. Когда семена созревают, створки высыхают, но неравномерно. Однажды в жаркий день нижний край створки, не выдержав напряжения, отрывается и быстро скручивается спиралью. При этом семя, описав крутую дугу, отбрасывается далеко в сторону.

«Артиллеристы» не редки среди наших растений. Во время созревания стручков, бобов, коробочек в их стенках, окружаю­щих семена, возникает большое напряжение. Разорвавшиеся с легким треском створки действуют, как пружины, разбрасы­вая далеко вокруг семена. Подобным образом устроены бобы желтой акации и дрока, коробочки фиалки и кислицы и плоды многих других растений.

Спелая коробочка мака похожа на перечницу: такая же кругленькая, пузатенькая и с дырочками наверху. Стебель мака раскачивается на ветру и сеет из коробочки во все сторо­ны маковые семена.

Очень похоже устроены коробочки тюльпана, колокольчика и гвоздики. Все они предпочитают действовать самостоятельно, не полагаясь на милость внешних сил.

«Самостоятельность» действия иных плодов вызывает изумление. Например, маленькое и невзрачное зерно овсюга способно самостоятельно передвигаться. На одном его конце торчит длиннющая, коленчато согнутая колючая ость. Нижнее колено этой ости обладает способностью при увлажнении воз­духа скручиваться. При скручивании ость отклоняется в сторо­ну и упирается острым концом в землю. При высыхании же ость раскручивается, приподнимает зерно и толкает его вперед. Поскольку влажность воздуха в течение суток изменяется, по­стольку ость постепенно то скручивается, то раскручивается.

Так, переваливаясь с боку на бок, подпрыгивая, медленно, но упрямо шествует удивительное зерно по лугу или по полю, по­ка не упрется в какую-нибудь преграду.

Бескрайняя ковыльная степь. Под степным ветром волнами колышутся шелковые пряди ковыля, теряя одну за другой спелые зерновки. Снабженные длинной перистой остью, кото­рая служит для них планером, зерновки подхватываются воз­душными струями и разносятся по всей округе. Мирная, идил­лическая картина...

Однако скотоводы стараются во время плодоношения этого злака и близко не подпускать к нему стада: пробравшись сквозь шерсть, например, овцы, плодики могут пробуравить кожу и проникнуть в ее тело, что вызовет болезнь или даже смерть животного.

Конструкция зерна ковыля поразительно совершенна. Ниж­ний конец плодика превращен в шило. Когда плодик пикирует вниз, его завитая в штопор и согнутая почти под прямым углом перистая ость не дает ему упасть на бок. Зерно с разлету вон­зается острым концом в почву. Ость закручена винтом только в сухую погоду. После росы или дождя, намокнув и разбух­нув, она начинает раскручиваться. При этом верхний конец ости, согнутый под прямым углом, цепляется за траву и оста­ется неподвижным. Значит, крутиться приходится зерну. Оно и крутится, постепенно ввинчиваясь в почву. Но вот погода из­менилась. Солнце высушило влагу. Подсохшая ость скручи­вается снова. Она могла бы выдернуть зерно обратно, но это ей не удается: вся поверхность плодика покрыта мельчайшими волосками, направленными косо вверх. Эти волоски прочно удерживают зерно в почве.

Кто не может взять уменьем, тот берет числом. Сколько, вы думаете, семян вызревает за лето на одной особи? Сто? Пять­сот? Тысяча? У кого как. Например, на одном экземпляре сорной травы лебеды образуется сто тысяч семян. Но это еще не рекорд. Подсчитано, что щирица, похожая на лебеду мусор­ная трава, дает пятьсот тысяч семян, а родственник горчицы огородный сорняк гулявник — семьсот тридцать тысяч. Ко­нечно, почти все эти семена, не попав в подходящие условия, погибают (в противном случае любое из этих растений никому другому не оставило бы места на Земле). Но одно-два семечка прорастают близ материнского растения, а три-четыре будут случайно унесены прохожим куда-нибудь в другое место и'там обронены.

Человек, сам того не замечая, распространяет во вред себе сорные растения по всему свету. То высевает семена сорняков вместе с семенами культурных растений, то переносит сорные семена из района в район на обуви или одежде.

У некоторых сорняков имеются дополнительные приспо­собления для распространения. Например, семена невзрачного злака костра ржаного, который является сорняком во ржи, имеют глубокую бороздку, идущую вдоль семени. Эти семена очень трудно полностью отделить от семян ржи — непременно какой-то процент их будет высеян в поле вместе с рожью. А- в бороздке семени, ширина которой и всего-то два милли­метра, притаились крохотные семена других полевых сорня­ков — щавелька, торицы, ромашки, которые по форме и вели­чине точно соответствуют размерам бороздки, будто специально подогнаны под этот размер.

Таким образом, при посеве ржи, засоренной костром, в поле заносится до полутора миллионов семян различных полевых сорняков на один гектар посева. Получается, что эти сорняки тоже посеяли, хотя и невольно, создав для них такие же хоро­шие условия, как и для ржи.

Сорнякам доступны все виды транспорта. Они катаются в машинах, переплывают океаны и моря на кораблях, переле­тают из страны в страну на самолетах. Иногда зеленые при­шельцы настолько широко расселяются по чужой для них тер­ритории, что становятся как бы местными растениями. Разве можно подумать, что ромашка пахучая, повсеместно растущая у нас вдоль дорог, в посевах и на мусорных местах, иностра­нец? А между тем это так. Каких-нибудь сто пятьдесят лет назад в Европе ее не было совершенно. И не было бы до сих пор, если бы кто-то когда-то не привез ее случайно на пароходе из Северной Америки. Может, везли плохо провеянные семена льна, а может — пшеницы. Сейчас установить это невозможно. Так или иначе, в настоящее время ромашка пахучая распрост­ранилась не только по всей Европе, но заняла Сибирь и даже проникла на Дальний Восток.

А вот какой анекдотический случай произошел с мелколе­пестником канадским. У этого растения, похожего на дико­растущую мелкую астру, плодики снабжены пушистыми ле­тучками. До 1655 года оно росло только в Канаде. Какой-то чудак канадец набил плодиками мелколепестника канадского чучело птицы и привез его в Париж кому-то в подарок. В Па­риже, куда прибыл путешественник, чучело поставили на по­доконник. Кошка напала на чучело, вспорола его, и семена мелколепестника разлетелись по ветру. И что же? Сейчас это растение можно встретить в любой европейской стране.

Подобных примеров можно было бы привести множество. Так, наш обычный, хорошо знакомый нам подорожник, наши бодяк, овсюг, якорцы и некоторые другие сорняки были заве­зены европейцами в Америку и прекрасно там себя чувствуют.

Видите, как сорняки для своего расселения пользуются не­достаточной бдительностью человека. Недаром же теперь во всех странах учреждены карантинные инспекции, сотрудники которых тщательно следят за тем, чтобы из страны в страну не перевозились ни больные растения, ни семена сорняков.

Но медведю граница не указ. И белке граница не помеха. И лисица границы не боится. Осенью в нечесаной шерсти лох­матых перебежчиков полным-полно не только блох, но также плодов и семян со всевозможными зацепками, прицепками, крючками, шипами, щетинками, благодаря которым плоды крепко уцепились за мех животных. Вспомните прилипчивые плодовые корзинки лопуха. Те самые, которыми вы любите кидаться. Уж если попадет такая корзинка в волосы, отцепить ее бывает весьма трудно. Хоть бери ножницы и выстригай ее вместе с волосами.

У наших растений колючки и крючки на плодах сравни­тельно небольшие. А, к примеру, в Южной Африке на плодах растения под названием харпагофитон вырастают шипы вели­чиной с вороньи когти. Если животное нечаянно наступит на такой плод (а это случается нередко), то острые шипы мертвой хваткой обхватывают копыто, вонзаясь в мясо. Несчастная овца или коза, теряя рассудок от боли, опрометью мчится, сама не зная куда. Хорошо, если при бешеной гонке удается разда­вить коробочку плода через час или два. Иногда же проходит несколько суток, прежде чем коробочка растрескается и за­ключенные в ней семена высыплются на землю.

В кустарниках, на лугу в густой траве, по опушкам лесов то тут, то там в течение всего лета огоньками светятся красные ягоды земляники. В начале осени среди желто-зеленых ажур­ных листьев полыхают оранжевые гроздья рябины, под тя­жестью которых сгибаются ветки. Горят ярким пламенем ягоды бузины и калины, боярышника и шиповника. Малиновым цве­том приманивают к себе колючие малинники. Выставились напоказ крупные синие ягоды голубики. За вкусными, пита­тельными, сочными дарами земли охотятся и пернатые, и чет­вероногие, и даже безногие обитатели леса и луга. Деревья, кустарники и травы щедро отдают им свой урожай. Семена внутри любого такого сочного плода, какому бы растению он ни принадлежал, всегда покрыты прочной и крепкой броней. Зародыш внутри семени, прошедшего через пищеварительный тракт птицы или зверя, остается неповрежденным.

В нашей стране дикая магнолия произрастает только в од­ном из районов Курильских островов в смешанных и широко­лиственных лесах. К осени на этом крупном дереве развивают­ся десятисантиметровые плоды, напоминающие шишку с крас­ными чешуями. В момент созревания обнажаются яркие мали­новые семена, покрытые мясистым футляром. Эта часть семен­ной кожуры служит кормом для птиц — поползней, дятлов, кедровок, соек — и полностью переваривается в их желудках. Наоборот, черные косточки — семена магнолии — выбрасы­ваются вместе с экскрементами наружу. Такие семена защище­ны каменистой оболочкой, а потому их зародыш остается не­поврежденным. По цвету они сливаются с почвой и не привлекают ничьего внимания. Плодов с незре­лыми семенами птицы не трогают и семян из них не выклевывают.

Больше того, есть такие растения (например, принадлежащие к семейст­ву аралиевых и живущие на Дальнем Востоке), у которых семена непременно должны дозреть в желудке какой-ни­будь птицы, иначе они не смогут про­расти. Зародыш у таких семян совсем крошечный, недоразвитый. Для полного развития ему нужна грелка. А в же­лудке у птицы температура сорок гра­дусов. Только попав в такую «печку», зародыш разовьется полностью, и из него впоследствии сможет вырасти рас­тение.

У птицы между приемом пищи и вы­бросом ее остатков проходит два — четыре часа. За это время птица может улететь достаточно далеко и отложить (вместе с пометом) эти семена где-ни- будь в укромном местечке.

Поедая ягоды, семянки и орехи, по­могают распространению семян мед­ведь и дикий кабан, белка и заяц, бу­рундук и полевка. Даже хищники и те любят полакомиться ягодами. На де­серт. После сытного мясного блюда. Пре­следуя добычу, они далеко разносят се­мена проглоченных ими плодов. Улитки тоже, в меру своих возможностей, вно­сят свою лепту в это полезное дело. Угостившись земляникой или черникой, до которых большие охотники, они в желудках растаскивают семена этих ягод на несколько десятков метров.

Но не только сочные ягоды привле­кают лесных жителей своими гастроно­мическими качествами. Сухие семена большинства хвойных деревьев в тече­ние долгой суровой зимы кормят мно­гих птиц и мелких зверюшек. Все се­мена хороши — и еловые, и сосновые, и пихтовые. Однако ни одни из них не могут сравниться по вкусу и питатель­ности с крупными, сладкими, жирными кедровыми «орешками». Сибирский кедр (сосна сибирская) — основная лесообразующая порода темнохвойной сибирской тайги. Ядро кедровых «орешков» на­половину состоит из жирного масла. Одним только обделила природа это дерево — не дала его семенам приспособления для полета. Не может кедровый «орешек» самостоятельно улететь от материнского дерева даже на метр. Падают шишки под дерево, рассыпаются из них «орешки», коричневыми бу­синками лежат под тенью кедра, дожидаясь своего часа. Как правило, недолго им приходится ждать — птицы-кедровки, белки, бурундуки, полевки и другие мелкие грызуны растас­кивают в свои кладовые жирную сладкую пищу, прячут по­дальше да поглубже. Многие семена будут съедены. Но неко­торые из них все же уцелеют. То белка забудет одну из своих кладовых, то бурундук обронит «орешек» по дороге.