В 1701 году в Москву прибыл русский землепроходец Владимир Васильевич Атласов, в 1697–1699 годах совершивший походы по Камчатке и обложивший данью («объясачивший») местное население. С Камчатки он привез маленького желтокожего человека, которого забрал у камчадалов, поведавших любопытную историю. Года два назад к их берегу прибило большую лодку с незнакомыми людьми. Непривычные к суровому быту и скудной еде камчадалов, чужеземцы быстро умирали. Остался лишь один.

В отчете, составленном в 1701 году, Атласов отмечал: «А нравом тот полоненик гораздо вежлив и разумен». Когда пленник увидел русских землепроходцев, в которых чувствовалась принадлежность к цивилизованному миру, то «зело плакал» от радости. Чужеземец, которого Атласов именовал «индейцем», успешно осваивал русский язык. В Москве удалось выяснить, что этот человек – японец. Это был первый представитель с далеких островов, которого увидела Россия.

Даже официальные чины не вполне представляли, где находится его загадочная страна и что за люди там живут. В бумагах Приказа артиллерии его назвали очень хитро: «Апонского государства татарин именем Денбей». Предприимчивый Петр I сразу же решил воспользоваться случаем. Передав японца под опеку Приказа артиллерии, царь повелел: «А как он, Денбей, русскому языку и грамоте изучится, и ему, Денбею, учить своему японскому языку и грамоте робят человек 4 или 5».

Насчет вероисповедания Петр распорядился Денбея не притеснять: «А о крещении в православную христианскую веру дать ему, иноземцу, на волю и его, иноземца, утешать и говорить ему: как он русскому языку и грамоте навыкнет и русских робят своему языку и грамоте научит – и его отпустят в Японскую землю». Но скорее всего Денбею так и не удалось вернуться к родным берегам. Известно, что он со временем крестился под именем Гавриила, а школа переводчиков с японского действовала в Москве до 1739 года.