Как и на предыдущем уроке, школьники могут работать индивидуально, парами, группами.

Урок желательно начать с представления мнений по поводу высказывания И. Гeте: «Поведение — это зеркало, в котором каждый показывает свой облик». После того как учащиеся познакомятся с мнениями друг друга, приведут свои аргументы, подтверждающие их точку зрения, учитель, подытоживая рассуждения, говорит о том, что поведение всегда раскрывает не только пристрастия человека, но и его нравственные качества, умение вести себя. Для разбора этого утверждения можно привести такую ситуацию: два друга, придя в магазин, увидели очень нужную обоим вещь, но она была последней и нового поступления этого товара магазин в ближайшее время не ожидал. Каковы возможные варианты поведения друзей в данной ситуации? Охарактеризуйте их поведение в каждом из вариантов: какие качества они продемонстрируют (каждому последующему выступающему предложите предъявить классу только такой вариант, который еще не звучал). Заслушайте не более 2—3 вариантов.

Переходя к знакомству с понятием «самопознание», можно предложить школьникам представить себя на месте одного из друзей и ответить самому себе на вопрос: как бы я поступил в данной ситуации?

Внимание! Ни в коем случае не просите учеников поделиться своими мыслями по этому поводу, тактично остановите тех, кто решит это сделать.

Затем предложите школьникам поразмышлять (не более 1 мин) над проблемой: на что они опирались в самом себе, когда пытались представить свое поведение в аналогичной ситуации (чувства, опыт, логику)? Выслушав ответы школьников, учитель подчеркивает, что, отвечая на поставленный вопрос, они занимались деятельностью, называемой «самопознание», поскольку в это время анализировали свой внутренний мир, свое «Я». Желательно на доске и в тетради записать первую часть определения: самопознание — это анализ своего внутреннего мира. (В окончательном варианте оно должно быть сформулировано в конце урока, после того как будет рассмотрена проблема связи самопознания, души и духовности.) После того как часть определения самопознания предстанет перед глазами учащихся, учитель обращается к классу с просьбой вспомнить, как осуществляется познавательная деятельность, из каких этапов она состоит. Восстанавливая знания учащихся о процессе познания, следует предложить им сделать в тетради следующую запись:

По окончании этой деятельности необходимо продолжить осмысление как процесса познания, так и его разновидности — самопознания. Дается такое задание: подумайте, чем, по-вашему, отличается процесс самопознания от процесса познания окружающего мира; все ли элементы познавательной деятельности присутствуют в процессе самопознания.

Результаты индивидуальных, парных и групповых обсуждений означенной проблемы школьники озвучивают в виде предположений с обоснованием своих выводов.

Как показывает опыт, рассуждая о самопознании, учащиеся исключают пункт 1, полагая, что, поскольку самопознание совершается внутри, внешнее воздействие никакой роли не играет (иногда мнения разделяются). Поэтому для продолжения анализа процесса самопознания можно задать вопрос: что явилось причиной самоанализа на уроке? Или же зачитать отрывок из художественного произведения, например из повести Л. Н. Толстого «Детство, отрочество, юность», после чего задать вопрос: что послужило причиной самопознания маленького Николеньки?

Когда игра в разбойники прекратилась, мы пошли наверх, начали возиться и щеголять друг перед другом разными гимнастическими штуками. Иленька с робкой улыбкой удивления поглядывал на нас, и, когда ему предлагали попробовать то же, отказывался, говоря, что у него совсем нет силы. Сережа был удивительно мил; он... перепрыгивал через три стула, поставленные рядом, через всю комнату перекатывался колесом, становился кверху ногами. <...> После этой последней штуки он задумался, помигал глазами и вдруг с совершенно серьезным лицом подошел к Иленьке: «Попробуйте сделать это; право, это нетрудно». Грап, заметив, что общее внимание обращено на него, покраснел и чуть слышным голосом уверял, что он никак не может этого сделать.

— Да что же в самом деле, отчего он ничего не хочет показать? Что он за девочка... непременно надо, чтобы он стал на голову! <...>

— Непременно, непременно на голову! — закричали мы все, обступив Иленьку, который в эту минуту заметно испугался и побледнел, схватили его за руку и повлекли к лексиконам.

— Пустите меня, я сам! Курточку разорвете! — кричала несчастная жертва. Но эти крики отчаяния еще более воодушевляли нас; мы помирали со смеху; зеленая курточка трещала на всех швах.

Володя и старший Ивин нагнули ему голову и поставили ее на лексиконы; я и Сережа схватили бедного мальчика за тоненькие ноги, которыми он махал в разные стороны, засучили ему панталоны до колен и с громким смехом вскинули их кверху; младший Ивин поддерживал равновесие всего туловища.

Случилось так, что после шумного смеха мы вдруг замолчали, и в комнате стало так тихо, что слышно было только тяжелое дыхание несчастного Грапа. В эту минуту я не совсем был убежден, что все это очень смешно и весело.

— Вот теперь молодец,— сказал Сережа, хлопнув его рукою.

Иленька молчал и, стараясь вырваться, кидал ногами в разные стороны. Одним из таких отчаянных движений он ударил каблуком по глазу Сережу так больно, что Сережа тотчас же оставил его ноги, схватился за глаз, из которого потекли невольные слезы, и из всех сил толкнул Иленьку. Иленька, не будучи более поддерживаем нами, как что-то безжизненное, грохнулся на землю и от слез мог только выговорить:

— За что вы меня тираните?

Плачевная фигура бедного Иленьки с заплаканным лицом, взъерошенными волосами и засученными панталонами, из-под которых видны были нечищеные голенища, поразила нас; мы все молчали и старались принужденно улыбаться.

Первый опомнился Сережа.

— Вот баба, нюня,— сказал он, слегка трогая его ногою,— с ним шутить нельзя... Ну, полно, вставайте.

— Я вам сказал, что ты негодный мальчишка,— злобно выговорил Иленька и, отвернувшись прочь, громко зарыдал.

— А-а! Каблуками бить да еще браниться! — закричал Сережа, схватив в руки лексикон и взмахнув над головою несчастного, который и не думал защищаться, а только закрывал руками голову.

— Вот тебе! вот тебе!.. Бросим его, коли он шуток не понимает... Пойдемте вниз,— сказал Сережа, неестественно засмеявшись.

Я с участием посмотрел на бедняжку, который, лежа на полу и спрятав лицо в лексиконах, плакал так, что, казалось, еще немного, и он умрет от конвульсий, которые дергали все его тело.

— Э, Сергей! — сказал я ему,— зачем ты это сделал?

— Вот хорошо!.. Я не заплакал, надеюсь, сегодня, как разбил себе ногу почти до кости.

«Да, это правда,— подумал я.— Иленька больше ничего как плакса, а вот Сережа — так это молодец... что это за молодец!..»

Я не сообразил того, что бедняжка плакал, верно, не столько от физической боли, сколько от той мысли, что пять мальчиков, которые, может быть, нравились ему, без всякой причины все согласились ненавидеть и гнать его.

Я решительно не могу объяснить себе жестокости своего поступка. Как я не подошел к нему, не защитил и не утешил его? Куда девалось чувство сострадания, заставлявшее меня, бывало, плакать навзрыд при виде выброшенного из гнезда галчонка или щенка, которого несут, чтобы кинуть за забор, или курицы, которую несет поваренок для супа?

Неужели это прекрасное чувство было заглушено во мне любовью к Сереже и желанием казаться перед ним таким же молодцом, как и он сам? Незавидные же были эти любовь и желание казаться молодцом! Они произвели единственные темные пятна на страницах моих детских воспоминаний.

Если учитель использовал означенный текст для разбора понятия «самопознание», то, выслушав ответы учащихся, желательно задать вопрос: что явилось причиной их самоанализа на уроке?