Как вы уже знаете, люди впервые пришли в те места, где впоследствии вознеслась Москва, в начале II тысячелетия н. э. Впрочем, не исключено, что в недалеком будущем археологи обнаружат и более ранние свидетельства обитания человека на этой земле. Ведь, к примеру, в подмосковном селе Льялово, стоящем на реке Клязьме, и на территории села Щукино, только в 1940-х. гг. вошедшей в состав Москвы, найдены неолитические поселения III тысячелетия до н. э.! Это были поселки охотников и рыболовов, изготовлявших орудия из камня и кости.

Ровный, нежаркий климат, обилие богатых рыбой рек и озер, рельеф местности, словно самой природой предназначенный для земледелия, пойменные луга, способные прокормить бесчисленные стада, и густые леса, будто созданные для охоты и бортничества (собирания меда диких пчел), — все это словно ждало поселенцев. И они появились. Первые москвичи принадлежали к так называемой фатьяновской культуре (бронзовый век). Эта археологическая культура, возникшая в конце III тысячелетия н. э. и развивавшаяся на протяжении всего II тысячелетия, получила свое название по деревне Фатьяново близ Ярославля. Именно там в 1875 г. был впервые обнаружен курган-могильник, и найденные в нем предметы познакомили ученых с этой исчезнувшей культурой. Фатьяновская культура получила широкое распространение в Среднем Поволжье и в бассейнах рек Клязьмы, Москвы и Суры.

Фатьяновские поселения были найдены как на территории современной Московской области, так и в современной Москве (район Давыдково). С наступлением раннего железного века (VIII–VII вв. до н. э. — VI–VII вв. н. э.) фатьяновскую культуру сменила более развитая дьяковская культура.

Испокон веков жители лежащих близ Москвы сел Коломенского и Дьякова рассказывали окрашенные мистикой легенды о заповедном месте, которое они именовали «Чертовым городищем», показывали странные предметы, найденные в нем. Окруженное хорошо сохранившимся валом и рвом, Чертово городище действительно производило впечатление покинутого города неведомого племени! И вот в 1864 г. таинственные руины привлекли внимание археологов. Сразу же стало ясно, что странные образования на местности — не игра природы, и уж конечно же не следы пребывания на московской земле неких мистических сил. Археологи обнаружили в городище, которое получило название Дьяковского, остатки укрепленного поселка, существовавшего в этих местах с конца I тысячелетия до VII в. н. э.! Его обитатели — представители древних угро-финских народов, смешавшихся и ассимилировавшихся со славянскими племенами, — как и представители фатьяновской культуры, занимались рыболовством и охотой. Но, кроме того, обрабатывали поля — сначала мотыгами, а затем перешли и к примитивным плугам. Разводили жители Дьяковского городища и домашний скот. Но главное — им была известна обработка металлов — бронзы и железа. Обо всем этом поведали многочисленные археологические находки — костяные и железные наконечники стрел, ножи, серпы, изготовленные из железа. В изобилии представлены среди находок диски-грузики для веретен — неоспоримое свидетельство того, что дьяковцам было ведомо искусство прядения нитей, а следовательно, и ткачества Кроме того, в Дьяковском городище обнаружены великолепные образцы первобытного искусства — глиняные женские фигурки (изображения богини — покровительницы плодородия), искусно вырезанная из кости фигурка лошади, скульптурное изображение головы кабана… Предметы повседневного быта, которыми пользовались обитатели городища, тоже несли на себе отпечаток таланта первобытных художников. Пусть дьяковцы не знали гончарного круга и их глиняная утварь лепилась от руки — она украшалась обильными орнаментами. Нашлись в городище и украшения — шейные обручи-гривны, выполненные из бронзы, медные подвески и бубенцы, пряжки, одна из которых даже была украшена затейливым узором в технике выемчатой эмали. Начавшиеся еще в XIX в., исследования Дьяковского городища ведутся и по сей день, открывая археологам и историкам все новые грани жизни древнего поселения. Коллекции, в которых представлены находки, можно увидеть в Историческом музее Москвы, а также в Московском областном музее, Музее истории и реконструкции Москвы и, разумеется, в экспозиции Музея-заповедника «Коломенское».

Но все же первые настоящие москвичи, те, кто основал свои поселения на территории исторического центра города, были не представителями фатьяновской культуры и даже не дьяковцами, хотя следы их присутствия отмечены уже в коломенских раскопках. В верхних, наиболее «молодых» пластах культурного слоя дьяковского городища обнаружены предметы, характерные для культуры славянского племени вятичей.

Это восточнославянское племя некогда жило в верхнем течении Оки, а также расселилось по рекам Угре, Москве и другим окским притокам. Существует версия, что жили вятичи и в верховьях Дона… Согласно древнему преданию, отраженному и в «Повести временных лет», составленной в начале XII в., свое название племя получило от своего полулегендарного родоначальника — вождя по имени Вятко. Среди фрагментов летописей, византийских хроник, записей, свидетельствующих о наблюдениях за погодой, текстов договоров Руси с Византией и фольклорных материалов в «Повести временных лет», составителем которой многие историки называют Нестора (древнерусского писателя и летописца второй половины XI — начала XII в., создавшего свою прославленную «Повесть» уже после пострижения в монахи Киево-Печерского монастыря), можно встретить и такую запись: «А Вятко седе с родом своим по Оце, от него же прозвашася вятичи». В IX–XI вв., события которых описаны в «Повести временных лет», вятичи вступали в отношения с другими народами не только как сообщество патриархальных родов и племен, но и как единая политическая сила. Заключая время от времени союзы с соседними племенами, вятичи тем не менее стремились к самостоятельности. Как и их предшественники на земле Московской, представители фатьяновской культуры, вятичи, жили по законам патриархально-родового строя. Постепенно увеличивая границы своих земель, к началу XI в. вятичи, двигаясь с юга, заселили район бассейна реки Москвы.

То место, на котором впоследствии вознеслась столица, находилось на границе вятичских земель: с северо-запада территория нынешнего Подмосковья была заселена другим племенным союзом — кривичами.

В те времена эти места покрывал густой, почти непроходимый лес — часть того уникального природного образования, которые историки именуют Великим Лесом. Некогда он почти сплошным ковром укрывал всю Западную и значительную часть Восточной Европы. Получить представление о том, как выглядела эта вековая чаща, можно, посмотрев на картины В. М. Васнецова — например, на полотно «Иван-царевич на Сером волке». Мощные стволы хвойных и лиственных пород деревьев, земля укрыта густым подлеском… Великий Лес был обильно населен множеством видов животных. Так, на его территории еще в X в. можно было встретить черного ибиса, которого в летописях и сказаниях именовали «вороном лесным» — сегодня эта агрессивная птица, напоминающая небольшого журавля, встречается лишь в Испании и Северной Африке. Водились в Великом Лесу и зубры, и кабаны, и лоси, и туры — ныне вымершая разновидность крупных копытных, и, как ни странно, дикие лошади, служившие для наших предков объектом охотничьего промысла. Было в Великом Лесу и неисчислимое множество пушных зверей — лисы, белки, барсуки, хорьки, ласки, куницы, зайцы. Разумеется, населяли его и крупные хищники — рыси, волки и конечно же медведи. К концу X столетия Великий Лес, в результате деятельности человека, активно осваивавшего новые жизненные пространства, начал исчезать, распадаясь на отдельные лесные массивы. Вырубка лесов, древесина которых служила материалом для строительства и ремесленных изделий, топливом, — а также интенсивное развитие земледелия, требовавшего расчистки полей, продолжавшейся и после X в., привели к тому, что в наши дни от некогда великолепных, непроходимых чащ в Европе остались лишь небольшие лесистые островки. Разумеется, природа стремилась залечивать раны, которые наносил ей человек, и на смену исчезавшему Великому Лесу приходили новые рощи, которые, впрочем, сразу же становились жертвами хозяйственной деятельности человека.

И одна из уникальных особенностей Москвы — сохранившиеся и по сей день на ее территории зеленые массивы, которые представляют собой не что иное, как уцелевшие фрагменты Великого Леса. Вступая под зеленые своды Лосиного острова или Битцевского парка, вспомните о том, что эти леса росли здесь задолго до того, как на высоком берегу Москвы-реки возник город, более того — задолго до появления в этих местах человека. Московские лесопарки — не просто зримые приметы далекого прошлого этой земли, они — его живые свидетели! Пушистые обитатели этих чащ и птицы, щебечущие в их ветвях, умей они говорить, с полным правом могли бы назвать себя настоящими, коренными москвичами — ведь их предки обитали тут с незапамятных времен.

Говоря о животном мире Москвы, нельзя не упомянуть и еще одно существо, родословная которого уходит совсем уж в невообразимую древность. В водах московских рек и прудов можно встретить удивительное создание, живущее здесь уже 185 млн. лет! Это триопс (щитень) — небольшое (6–7 см в длину) ракообразное, напоминающее креветку, вышедшее из мастерской природы в триасовом периоде мезозойской эры. Единственное изменение, которое за огромный срок претерпел триопс, рожденный для жизни в слабосоленой воде мелких мезозойских морей, — приспособился и полюбил кристально чистую пресную воду. Пристрастие триопса к незамутненной воде — хорошее доказательство того, как бережно сохраняют москвичи свои заповедные пруды. По, склонившись над водами одного из них — например, Измайловского — и увидев в воде резвящуюся стайку триопсов, стоит задуматься и о том, что перед нами — живое ископаемое, самый древний из сохранившихся обитателей Москвы.

К сожалению, следует признать, что далеко не все реки и водоемы столицы сохранили свою первозданную чистоту. Некоторые из них в результате хозяйственной деятельности человека вообще исчезли с лица Земли, оставив нам лишь измененный течением воды рельеф местности да свои имена, запечатленные в названиях улиц. И все же на территории столицы и сегодня протекает немалое количество рек. Самые значительные из mix — это, разумеется, Москва-река, а кроме нее — Яуза, Сетунь, Сходня, Городня. Помимо них, есть и другие, менее крупные — впадающие в Москву-реку Химка, Нищенка, Пономарка, река Сетунь с притоками Раменка и Очаковка, Котловка, Городня, Чертановка. Наиболее крупный приток Москвы-реки — Яуза — в свою очередь, имеет разветвленную сеть собственных притоков: Чермянка, Лихоборка, речка Ичка и ее приток Лось, Серебрянка. Здесь перечислены наиболее крупные реки, но, помимо них, на территории города протекает еще огромное количество более мелких речек и ручьев — как самостоятельных, так и притоков перечисленных рек. Конечно, все они по-своему достаточно интересны, имеют собственную, пусть и несложную, историю, а их названия, иногда сложившиеся в глубокой древности, представляют собой немалый интерес для филологов и историков (что стоят, например, одни только наименования «Андреевские заразы», «Ясный овраг» или «Звероножка»). К сожалению, все эти водные артерии, за исключением, пожалуй, Москвы-реки и Яузы, в основном пролегают по окраинным районам столицы. А реки, речушки и ручьи, некогда поившие ее исторический центр, почти все осушены или упрятаны под землю — печальное, но неизбежное требование градостроителей. Так исчезли с глаз людских реки Вавилон, Подон, Сара, Таракановка, ручей Черторый, Чура…

Едва ли не самая знаменитая из этих рек, заключенная «в трубу» первой, — река Неглинная. Она перестала видеть солнечный свет уже к 1823 г. Река Неглинная, или, как ее в просторечии именуют москвичи, Неглинка, и сегодня течет под ногами прохожих, отделенная от них слоем земли и асфальта и, разумеется, надежными сводами современного бетонного коллектора и старинной кирпичной кладкой. А на поверхности — лишь улица, которой досталось имя исчезнувшей реки. Свой след на карте оставили и остальные исчезнувшие под землей или и вовсе засыпанные сестры Неглинки — Даниловка, Золотой Рожок, Елоховец, Пресня, Сивка, Студенец, Филька…