13 сентября 1941 года начался отвод советских частей из
сдавленного немецкими бронированными клещами c трех сторон
Красногвардейска (ныне Гатчины). Командиры и бойцы оставляли пылающий
город.
Днем, когда на проспекте 25 Октября показались гитлеровские
мотоциклисты, первая волна фашистских отрядов была буквально сметена
пулеметным огнем из двухэтажного дома на углу проспекта и улицы
Советской - так свой последний бой за город начала группа 267-го ОПАБ во
главе с Григориным. Бесстрашные бойцы из группы прикрытия сражались до
тех пор, пока из города не ушли последние советские подразделения.
Оккупировав старинный, утопающий в садах и парках город и согнав сюда
десятки тысяч людей из прифронтовой полосы, Урицка, Стрельны, Красного
Села, Петергофа, Пушкина и других городов и населенных пунктов, фашисты
начали планомерно уничтожать их. На целых 866 дней над городом
опустилась черная беспросветная ночь, именуемая «новым порядком»...
Город изменился до неузнаваемости: «он словно пригнулся к земле и
стал каким-то черно-землистым, словно раздавленный чьей-то огромной
ногой… Пустые глазницы окон с резкими бельмами фанеры вместо стекол,
грязные, давно неметеные улицы взывали щемящее чувство пустоты и тревоги
в груди» - вспоминает П.П. Явдосюк, член комитета подпольной
организации. Особенно резали глаза совершенно неуместные в этом исконно
русском городе нелепые таблички с надписями на немецком языке:
«Кирхенштрассе», «Берлинерштрассе» и т. п. Все заборы были сплошь
увешаны плакатами и объявлениями военного командования на русском и
немецком языках. Почти каждое такое объявление и плакат заканчивались
стереотипной фразой: «за неисполнение – смертная казнь». В переулке у
здания бывшей милиции осенний ветер раскачивал тела повешенных. Дощечки
на груди казненных говорили, что это партизаны. По грязным тротуарам с
опаской, оглядываясь по сторонам, торопливо спешили редкие прохожие...
Репрессивная фашистская машина охватила своими щупальцами и опутала
весь город: был создан огромный концлагерь «Дулаг-154», отделения его
располагались в разных его частях. Здесь ежедневно от голода и холода
погибали сотни людей, каждый день на глазах у жителей проводились
расстрелы. Положение военнопленных было очень тяжким: с целью массового
истребления раненных людей лагерная администрация практиковала отправку
пленных, которые могли самостоятельно передвигаться, в тыл, «для
дальнейшего лечения». Группы раненых в 100-200 человек под охраной
конвоиров были вынуждены совершать пешие переходы от одного лагеря в
другой и, возвращаясь через некоторое время обратно, уже окончательно
истощенные, вскоре погибали.
На территории города существовало несколько концлагерей и для
гражданского населения. Особенно жестоким был режим в концлагере поселка
торфоразработок, где на грудь заключенным ставили клеймо «К». Там на
небольшой площадке было размещено 240 человек. Люди выполняли тяжелую
работу по добыче торфа.
Зимой 1942 года в результате истощения военнопленных и антисанитарных
условий, в которых они находились, в лагерях вспыхнула эпидемия сыпного
тифа. Смертность от этой болезни составляла по данным очевидцев только
по лагерю «Дулаг-154» 140–170 человек в день. Для того чтобы остановить
эпидемию, немецкое командование стало уничтожать больных: начались
массовые расстрелы. Одновременно ряд бараков с больными фашисты
хладнокровно предали огню. Разгораясь все сильнее, пламя криков и стонов
питало огонь всенародной ненависти, надежду на скорое освобождение от
власти захватчиков.
Немецкое командование справедливо посчитало Гатчину важнейшим
стратегическим пунктом, и решило обосноваться здесь всерьез. В городе,
считавшемся форпостом наступления на Ленинград, был размещен огромный
аппарат разведывательных и карательных подразделений и организаций,
нацеленных на вторую столицу. По планам гитлеровцев, эти подразделения
должны были наводить «новый порядок» после захвата города на Неве. Пока
же различные зондеркоманды, подразделения гестапо, СД, Абвера и
разведшкол проходили свою кровавую «практику» здесь, на месте
«временной» дислокации.
Фашистским командованием здесь же был создан и отдел пропаганды,
который подчинялся непосредственно управлению пропаганды Северной группы
войск в Риге. Около 150-ти опытнейших пропагандистов, имевших в своем
распоряжении звуковые кинопередвижки и радиофицированные
автомобили-вездеходы, денно и нощно разъезжали по Гатчине и району,
раздавая специальную литературу и показывая фильмы, прославляющие
величие и непобедимость Рейха.
Одновременно специально завербованная гитлеровцами агентура из числа
предателей, набранных из местного населения, докладывала гестапо обо
всех людях, проявлявших свои симпатии к Советской власти.
Не случайно поэтому в Ленинградском штабе партизанского движения
Красногвардейский (Гатчинский) район считался самым трудным для
подпольной работы. И, тем не менее, в задавленном фашистским террором,
истерзанном и окровавленном Красногвардейске боролись, погибали, но не
сдавались советские люди. Безудержный террор, массированное наступление
гитлеровского пропагандистского аппарата на сознание советских людей, на
их психику должны были, казалось, полностью сломить волю местных
жителей к сопротивлению фашистским властям. Однако произошло совершенно
противоположное – сопротивление возросло.
Подпольное движение
Попытка областных и местных партийных органов создать в Гатчине
организованное подполье накануне фашистской оккупации сорвалась. Этому
были свои причины: неопытность назначенных руководителей подпольного
центра, деятельность немецкой контрразведки, обезглавившей подпольные
ячейки на местах. Поэтому антифашистские подпольные группы стали
возникать уже фактически в период оккупации. Основу их составили бойцы и
командиры партизанских отрядов, перешедших на нелегальное положение
(группа Н.В. Разумихина, И.А. Рыбакова, П.П. Явдосюка, Г.Т. Гаврюшина,
Е.Е. Костенко), комсомольцы и молодежь, в силу разных причин оставшиеся в
оккупированном городе (Н. Федорова, А. Дрынкина, И. Максимков и др. –
группа «двадцати пяти»), рабочие железнодорожного депо (группа М.Н.
Гринкина, П.Н. Быкова и др.), врачи местной больницы (группа Н.А.
Поклонова, А.М. Дашенко, М.В. Олейниковой).
Наиболее многочисленной и организованной в городе была подпольная
группа, руководимая Николаем Васильевичем Разумихиным. В её составе
насчитывалось свыше ста человек, в их числе такие известные подпольщики,
как П.П. Явдосюк, И.А. Рыбаков. Своеобразной штаб-квартирой подпольной
организации, вскоре названной «За Родину», стала комната Разумихина в
доме № 1 по улице Радищева.
С первых дней своего существования группа решила всеми доступными ей
средствами рассказывать гатчинцам правду о положении дел на фронтах для
того, чтобы нейтрализовать угнетающее действие, которое производила на
многих жителей города лживая гитлеровская пропаганда. Для этого
Разумихин и его товарищи тайно, по ночам, выбирались за городскую черту и
собирали листовки и советские газеты, которые сбрасывали наши летчики в
окрестностях оккупированного Красногвардейска. В них содержались
сообщения о ходе боевых действий, о событиях, происходящих в стране и за
рубежом. Много раз, тщательно спрятав под одеждой драгоценные листки,
подпольщики задворками возвращались в Гатчину.
Однако наиболее действенной формой борьбы с оккупантами был саботаж.
Устроившись на работу в ремонтные мастерские, участники группы
Разумихина всячески затягивали ремонт гитлеровской техники, которая сюда
поступала. Там же среди рабочих вербовались и новые подпольщики.
Когда организация «За Родину» пополнилась людьми, было решено
приступить к вооруженной борьбе с оккупантами. Оружие доставали за
городом, где раньше проходила линия обороны, тайно выносили с немецких
складов. Обеспечение продовольствием удалось наладить с помощью рабочих с
продфуражных складов фашистского гарнизона. Оружие, боеприпасы и
продовольствие передавались в руки военнопленных и партизан. Интересно,
что перевалочной базой для этого стала гробовая мастерская,
располагавшаяся в центре Гатчины, в двухэтажном подковообразном здании,
ставшая еще одним центром антифашистского подполья под руководством
Николая Бабкина. Из членов этой группы сейчас, кроме Н. Бабкина и Петра
Боченина, известны еще Константин Соколов и Василий Четверов.
Деятельность этой группы была строго законспирирована, участники ее
иногда даже не были лично знакомы.
В 1943 году из оккупированного фашистами Красногвардейска ушли к
партизанам три группы военнопленных общим количеством более ста человек.
Третьей группе не повезло: пробираясь через лес к партизанам, она
наскочила на немецкую засаду и вынуждена была принять неравный бой.
Среди патриотов были убитые и раненые. Один из членов этой группы был
взят гитлеровцами в плен и стал на них работать. Вернувшись в город,
предатель сообщил подпольщикам о том, что ему якобы не удалось
прорваться к партизанам. По заданию гитлеровцев он выяснил фамилии
некоторых руководителей подпольной организации. Все они, в том числе
Николай Васильевич Разумихин, были казнены фашистами за две недели до
освобождения нашего города от фашистских оккупантов. В живых в
подпольной организации, руководимой Разумихиным, осталось менее
половины...
Осенью 1941 года, опасаясь возникновения массовых эпидемий среди
местного населения города, немецкое командование разрешило открыть
гражданскую больницу. Работающие там советские стали делать все, что
было в их силах, чтобы облегчить судьбы военнопленных и жителей города.
Так, десятки советских женщин и юношей спасла от угона в фашистскую
неволю хирург Анна Михайловна Дашенко, которая около двух лет была
членом медицинской комиссии по отбору в Германию советских людей.
Но наиболее успешная работа врачей по спасению советских людей стала
возможна лишь тогда, когда их подпольную группу объединил бывший
военнопленный, военврач III ранга Балтфлота Николай Александрович
Поклонов. Пройдя ряд концлагерей, Поклонов оказался в Красногвардейске,
стал исполнять обязанности врача в «Дулаге-154». Отсюда с помощью
подпольщиков и переводчика немецкой военной комендатуры Игоря Рыбакова
он был выпущен и впоследствии стал главврачом гражданской больницы.
Среди персонала городской больницы отличалась своим бесстрашием и
хладнокровием врач Марианна Васильевна Олейникова. Она возглавляла
группу подпольщиков в поселке Суйда. Деятельность их была разнообразна:
они вели агитационную работу среди населения, распространяли листовки с
текстами сводок Совинформбюро, выявляли провокаторов. Дом Олейниковой,
стоявший на краю поселка, оказался удобным местом для организации
перевалочного пункта для военнопленных, уходивших в партизанские отряды.
Многие беглецы из лагерей находили здесь приют.
Отдельно следует остановиться на Игоре Рыбакове, одном из наиболее
выдающихся деятелей антифашистского движения, организатором ряда
подпольных групп. Игорь, которого по причине болезни не взяли на фронт,
был арестован осенью 1941 года и брошен в концлагерь в Красногвардейске.
Но состояние военнопленного не сломило девятнадцатилетнего юношу, и он
решил, несмотря ни на что, бороться с захватчиками. Пока еще не будучи
уверенным в том, какими методами осуществлять эту деятельность, он решил
пока «выслуживаться» перед лагерным начальством.
Вскоре гитлеровские чины замечают красивого, старательного и
аккуратного юношу, свободно владеющего немецким языком. Игоря назначают
на должность переводчика у начальника лагеря. Затем гитлеровцы доверяют
ему более высокий и ответственный пост переводчика при военном
коменданте лагеря.
Часть из того, что сумел сделать советский патриот, находясь в самом
фашистском логове, известно: много наших людей обязаны ему жизнью. Следы
деятельности Игоря Рыбакова прослеживаются буквально во всех операциях,
совершенных подпольщиками в оккупированном городе.
Кроме перечисленных здесь подпольщиков, в городе также действовали
антифашистские подпольные группы Федора Ивановича Кирсанова, Михаила
Николаевича Гринкина и многих других.
Трагедия всех этих мужественных и преданных Родине людей заключалась в
том, что практически никому из них не удалось выйти на связь с
партийными органами блокированного Ленинграда. Отрезанные от
руководства, от связи с «большой землей», советские патриоты сражались
до последней капли крови, один на один с хорошо организованной,
отрегулированной и беспощадной гитлеровской машиной. Именно поэтому
абсолютное большинство этих бесстрашных советских патриотов погибло.
Спаслись очень немногие...
Освобождение
Страшную картину являла Гатчина в тот исторический день, 26 января
1944 года, когда наши войска вступили на ее улицы. Цветущий,
исторический город-памятник, окаймленный парками, был превращен
оккупантами в груду развалин. Был полностью сожжен Большой Гатчинский
дворец, снесены с лица земли Балтийский и Варшавский вокзалы, взорвано и
сожжено много красивых зданий, вырублены деревья в парках.
Солдаты вступали в практически безлюдный город: в Красногвардейске,
насчитывающем до войны более 50 тысяч жителей, осталось только 3800
человек. Но, несмотря на огромные разрушения, на тяжесть фашистского
плена, город выжил. Город выстоял почти два с половиной года оккупации,
и, освобожденный от чужеземного ига, сохранил память о тех, кто
поддерживал надежду и бесстрашно вел борьбу за Родину и за свой город -
память о героях гатчинского подпольного движения.
