НАЧАЛО ЭРЫ РАДИОФУГАСОВ (По материалам Т. Самойловой)
В 1927 году Владимир Иванович Бекаури, специалист по взрывам на расстоянии, возглавил организованное им по личному указанию Ленина Остехбюро (Особое техническое бюро), занимавшееся разработкой новейших видов вооружений. О серьёзности этой организации говорит тот факт, что её научными консультантами были назначены профессор П. Лазарев и известный электротехник, академик В. Миткевич. Само же Бюро располагалось в Петрограде, неподалёку от Политехнического института.
Первые испытания армейского варианта радиофугаса состоялись в июле 1925 года. Пять фугасов были установлены в отдалённом углу Ленинградского гребного порта. В Балтийском море, в 25 километрах от берега, находился тральщик «Микула», с борта которого должны были поступать радиокоманды на подрыв фугасов. На испытание прибыл председатель Реввоенсовета СССР М. Фрунзе, который сам определил время и последовательность взрывов фугасов. Все они были взорваны в заданном порядке и в точно указанное время. Повторное успешное испытание прошло в ноябре 1925 года на Комендантском аэродроме. Комиссия, принимавшая изделие под кодовым названием «Беми» (БЕкаури — МИткевич), рекомендовала после испытаний увеличить дальность действия радиомины в несколько раз. (Бекаури был репрессирован в 1938 году, но название созданной им радиомины сохранилось, только теперь расшифровывалось иначе — «БЕспроволочная МИна».)
Правительственное задание было выполнено, и новые испытания прошли уже в марте 1927 года, в районе Малой Вишеры, в 170 километрах от Ленинграда, откуда поступала команда по радио на подрыв фугасов. А в мае этого же года Бекаури продемонстрировал руководителям СССР взрыв мины на подмосковном полигоне по радиокомандам из Ленинграда на дальности свыше 600 километров.
В 1929 году «Беми» приняли на вооружение, а весной 1930 года началось их серийное производство. К тому времени подобного оружия не было ни в одной стране мира. В 1932 году в Красной армии появились целые подразделения, вооружённые разными типами радиофугасов. Сокращённо их называли ТОС — техника особой секретности.
К началу Великой Отечественной войны в подразделения ТОС поступили новые образцы радиофугаса Ф-10. Он весил 16 килограммов, комплект питания к нему — 18, гарантированная работоспособность — 60 суток (по другим данным, до четырёх месяцев). Количество взрывчатки, естественно, неограниченно.
С первых дней Великой Отечественной войны подразделения ТОС вступили в действие. Наиболее быстро немецкие войска приближались к Ленинграду, а поскольку там располагалось Остехбюро и опытная передающая радиостанция, радиомины были заложены в местах ожидаемого продвижения противника, в частности, на лужском направлении. Уже 11 июля 1941 года первые радиомины сработали в Стругах Красных, где лётчики зафиксировали скопление немецких танков и автомашин.
Одна из наиболее известных операций подразделений ТОС была проведена в Харькове. Начальником гарнизона оккупированного Харькова был назначен командир 68-й немецкой пехотной дивизии генерал-майор Георг фон Браун, прославившийся у населения своей жестокостью. Но в начале своей недолгой комендантской карьеры генерал не рискнул поселиться в городе, где чуть ли не каждый день взрывались мины замедленного действия. Поэтому, пока работали немецкие сапёры, фон Браун расположился в пригородном деревянном доме.
Когда немецкие сапёры стали обследовать особняки в центре города, нашёлся предатель, который сообщил, что советские сапёры заминировали самый роскошный особняк, завезя туда много взрывчатки и зачем-то уголь.
Впрочем, сапёры из подразделения ТОС как раз и рассчитывали на подобный вариант. Глубоко под землёй было закопано около 350 килограммов взрывчатки. Доставить такое её количество в особняк незамеченным для посторонних глаз было трудно, и тогда с учётом того, что может найтись предатель, и учитывая скрупулёзность немецких сапёров, в котельной, где установили радиофугас, была насыпана куча угля, в которой спрятали ложную мину.
Немцы, по подсказке предателя, довольно быстро её обнаружили и извлекли, после чего капитан сапёров Карл Гейден доложил коменданту о разминировании особняка. Генерал тут же приказал перевезти туда свои вещи. Партизанская разведка немедленно передала сообщение об этом в Центр.
13 ноября 1941 года, незадолго до полуночи, лимузин фон Брауна въехал во двор особняка, и генерал почти сразу удалился в спальню. А в это время в Воронеже, в помещении областной вещательной радиостанции под руководством полковника И. Г. Старинова стала осуществляться секретная Харьковская минно-заградительная операция. Кроме этого особняка, мины были установлены и в других местах, где предполагалось скопление противника, в том числе на главнейших коммуникациях и аэродромах. Всего в радиоминах задействовали 25 тонн взрывчатки.
В 4 часа 20 минут 14 ноября в центре Харькова раздался оглушительный взрыв. Когда пыль и дым рассеялись, на месте дома коменданта зияла громадная воронка. Следующим взрывом был уничтожен большой Холодногорский виадук, взорвались объекты и в других частях города. Немцы, как и предполагалось, решили, что это налёт ночных бомбардировщиков русских, и средства ПВО открыли беспорядочную стрельбу по невидимым в плотной облачности «целям». Ещё в течение десяти дней продолжались эти «авианалёты», направляемые сигналами с воронежской радиостанции.
Особенно внушительная операция была проведена в Одессе 22 октября 1941 года, когда радиоминой взорвали кинотеатр вместе с двумястами старшими офицерами вермахта, собравшимися на важное совещание.
Под Москвой во время наступления немецких войск, под мостом через Истру, взорвались два радиофугаса по 600 килограммов каждый. То же происходило в районе Туапсе, у Ржева, под Ростовом, Сталинградом.
Лишь в начале 1942 года разведка вермахта предположила, что команды на взрывы мин передаются по радио. Доложили Гитлеру, и он издал секретный приказ, который гласил: «Русские войска применяют против немецкой армии „адские машины", принцип действия которых ещё не определён. Наша разведка установила наличие в боевых частях Красной армии сапёров-радистов специальной подготовки. При выявлении таких сапёров среди пленных доставлять их в Берлин самолётом и докладывать об этом лично мне».
Но выявить «радиосапёров» абверу не удалось, тогда немецкая авиация начала охоту на передающий радиоцентр в Воронеже. Там были приняты специальные меры радиомаскировки, и только в конце июня 1942 года одна из бомб угодила в радиостанцию. Но уже через несколько часов станция снова заработала. К сожалению, вскоре её пришлось взорвать своими, когда на донском берегу появились немецкие танки. Но уже в 1943 году радиостанцию построили заново в другом месте.
Позже на месте радиостанции разместилась Семилукская районная больница, на одной из стен которой красуется мемориальная доска, посвящённая этой секретной военной операции Великой Отечественной.
Лишь осенью 1942 года немецким сапёрам удалось обнаружить одну радиомину. Её вывезли в Германию и потратили около года, чтобы скопировать. Однако наладить серийное производство радиофугасов немцам не удалось.
При взятии Берлина нашим частям сдался в плен комендант города Ведлиг. Во время его допроса наши разведчики попыталась выяснить, установлены ли в городе радиоуправляемые мины. Генерал честно признался: «Кроме обычных противотанковых и противопехотных мин мы в городе ничего не устанавливали. Времени не было, да и соответствующей техники не имели. Что же касается радиофугасов, то тут русские инженеры далеко опередили наших».
В 1927 году Владимир Иванович Бекаури, специалист по взрывам на расстоянии, возглавил организованное им по личному указанию Ленина Остехбюро (Особое техническое бюро), занимавшееся разработкой новейших видов вооружений. О серьёзности этой организации говорит тот факт, что её научными консультантами были назначены профессор П. Лазарев и известный электротехник, академик В. Миткевич. Само же Бюро располагалось в Петрограде, неподалёку от Политехнического института.