В ночь на 3 мая 1945 года у границы крошечного Лихтенштейна появилась группа людей в немецкой форме. Пограничники приготовились было отражать нападение незваных гостей, как тут из немецкой машины выскочил человек и закричал: «Не стреляйте, здесь русский генерал».
Как вскоре выяснилось, пришедшая со стороны Австрии воинская часть входила в состав вермахта и состояла из русских белоэмигрантов и перешедших на сторону фашистов советских военнопленных. Ими командовал генерал-майор Артур Хольмстон. Но на самом деле он был русским, фамилия — Смысловский. Там же на границе все одетые в немецкую форму военные были разоружены и интернированы.
Смысловский не Власов, о нём в России мало что знают. Одним из первых о нём написал в недавно вышедшей в России книге «Незнакомый Лихтенштейн» бывший посол в Швейцарии и по совместительству в Лихтенштейне А. Степанов.
А вот на Западе пишущая публика уделяла Смысловскому много внимания. Особый интерес вызвала вышедшая в 1996 году книга швейцарского историка Петера Гайгера и австрийского публициста Манфреда Шлапи, которая называется «Русские в Лихтенштейне. Бегство и интернирование армии вермахта Хольмстона. 1945–1948». В Бельгии в 1993 году по телевидению показали фильм Робера Энрико «Ветер с Востока», посвящённый появлению в Лихтенштейне отряда Смысловского, роль которого исполнил Малкольм Макдауэлл.
Граф Борис Алексеевич Смысловский родился в 1897 году в Финляндии, в ту пору входившей в состав Российской империи. Его мать Элеонора Малахова была крёстной одной из сестёр императора. Дед — генерал от инфантерии Малахов, в 1905 году командовавший войсками Московского военного округа. Об отце Смысловского, «невысоком бородатом офицере» царской армии, упоминает в своей книге «Август четырнадцатого» Солженицын.
Наш герой тоже был царским гвардейским офицером, в годы Гражданской сражался на стороне белогвардейцев и затем покинул Россию. Установлено, что в 1920-е годы он был связан с германской разведкой. После нападения Германии на Советский Союз он возглавил разведывательно-диверсионную службу, агенты которой, в частности, использовались для подрывной работы в тылу советских войск.
В начале 1945 года Смысловский, став генерал-майором, под псевдонимом Артур Хольмстон возглавил 6-тысячную «1-ю русскую национальную армию», все командные посты в которой занимали эмигранты. Но при всей враждебности к СССР он был достаточно расчётлив, быстро разобрался в том, что Германию ожидает неминуемое поражение, а следовательно, ему надо думать о собственном спасении. Но где укрыться после войны? Смысловский понимал, что если он окажется в расположении войск западных союзников, то всё равно есть риск быть выданным Советскому Союзу. Поэтому решил искать нейтральное государство, причём такое, где его появление оказалось бы малозаметным. Выбор пал на Лихтенштейн.
Вместе со Смысловским на территории княжества оказались примерно 500 человек, в том числе 30 женщин и два ребёнка. Большинство из них составляли советские граждане, в своё время оказавшиеся в плену у немцев. Интересно, что, по признанию проживающего нынче в Лихтенштейне барона фон Фальц-Фейна, волею судьбы оказавшегося участником происходивших тогда событий, в группе Смысловского перед её вступлением в Лихтенштейн находился князь Владимир Кириллович Романов, сын великого князя Кирилла Владимировича. Он тоже спасался от преследования со стороны союзников, прежде всего французов. Для этого имелись основания.
Во время оккупации Франции Владимир Кириллович продолжал оставаться в этой стране. Причём фашисты в знак особого внимания приставили к нему охрану, что, конечно же, могло служить поводом для последующих обвинений князя в коллаборационизме. Поэтому, когда союзники высадились во Франции, глава дома Романовых в изгнании покинул её, забив машину прихваченными с собой царскими атрибутами. Оказавшись в Австрии, он познакомился там со Смысловским и вместе с ним отправился в Лихтенштейн. Но его не пустили. Интернированию подлежали только военные, а всех гражданских лиц, в том числе князя с его приближёнными, власти Лихтенштейна отказались принять. Владимир Кириллович продолжал оставаться в Австрии, где встретился с Петэном и Лавалем, которых затем выдал союзникам… Позднее он оказался в Испании, по-прежнему называя себя наследником российского престола.
Судьба тех, кто вместе со Смысловским пришёл в Лихтенштейн, решалась в течение нескольких лет. Уже в августе 1945 года в княжестве появились представители советской военной миссии, которым было поручено добиться репатриации членов группы Смысловского в Советский Союз. Состоялись сложные переговоры с представителями правительства Лихтенштейна. О них рассказывал всё тот же фон Фальц-Фейн.
— Меня привлекли к переговорам как человека, хорошо знавшего немецкий и русский языки, — говорил Эдуард Александрович. — Я участвовал в них в качестве переводчика. Переговоры шли на повышенных тонах. Русские хотели, чтобы все советские граждане вместе со Смысловским были переданы СССР. Причём эти требования часто сопровождались словами, которые я не решался переводить на немецкий.
Члены миссии встречались с интернированными, не скупились на заверения в том, что возвратившимся на родину никто не будет угрожать. Был даже устроен праздничный вечер, во время которого пели русские песни и произносили тосты за возвращение на родину. Многие решили вернуться. Некоторые из них работали у лихтенштейновских фермеров. При расставании лихтенштейнцы просили написать, как добрались, как устроились. «Но, насколько мне известно, — закончил свой рассказ Эдуард Александрович, — ни одно письмо так и не пришло».
Впрочем, фон Фальц-Фейн — не единственный из здравствующих участников тех драматических событий. В редакцию «Труда» пришло письмо от проживающего в Переславле-Залесском П. Астахова, который с августа по ноябрь 1945 года работал переводчиком советской репатриационной комиссии. По воспоминаниям Астахова, интернированные поначалу встретили советских военных холодно, репликами типа: «Кончайте агитировать, господа! Добровольцев ищите в другом месте». Один из интернированных прямо заявил: «Знайте, мы служили в Красной Армии, мы любим свою родину — Россию, мы любим свой народ, оставленных там близких. Но знайте и то, что пока в СССР будет существовать Сталин и клика его приспешников, наш возврат в Россию не состоится».
Были и другие мнения. Некий человек по фамилии Анкудинов высказался за возвращение домой. «Пусть нам будет трудно, — сказал он, — нас ожидает разорённая страна, но мы её граждане, мы вернёмся на родную землю, где всё близко и дорого. Так думаю не только я». Уже в августе началось возвращение интернированных в Советский Союз. В подготовке их отъезда, как пишет Астахов, участвовал Э.А. фон Фальц-Фейн. «В день отправки каждому отъезжающему „подносили", наполненный до краёв стакан водки с пожеланием доброго пути».
Уехали не все. Некоторые всё же не решились возвращаться на Родину, полагая, что с цветами встречать там их не будут. Ведь они не просто оказались в плену, но ещё и надели немецкую форму и даже воевали против своей страны. Не очень уютно чувствовали себя и власти Лихтенштейна, понимая, что на территории их государства находятся остатки армии вермахта. Это, естественно, вызывало неприятный международный резонанс. Поэтому местные власти людей Смысловского не только не удерживали, но и недвусмысленно намекали им на то, что их присутствие здесь нежелательно.
Сам Смысловский, несмотря на требования советской стороны о его выдаче, оставался в Лихтенштейне до августа 1947 года, пока вместе с группой своих бывших подчинённых не перебрался в Аргентину, где стал советником президента Перона «по борьбе с терроризмом». Одновременно он весьма преуспел в бизнесе. Но жизнь в Аргентине ему не нравилась. В письме фон Фальц-Фейну он сообщал, что скучает по Лихтенштейну. Накопленный капитал позволил Смысловскому в 1966 году возвратиться и окончательно обосноваться в милом ему княжестве. Здесь он и умер в 1988 году, на 91-м году жизни.
Почему же Смысловскому удалось избежать участи Власова, Каминского, Краснова, Семёнова, Шкуро и других, кто воевал на стороне фашистов против своей страны? С таким вопросом я обратился к автору «Незнакомого Лихтенштейна» А. Степанову.
— Смысловскому, — сказал Андрей Иванович, — конечно же, повезло, что он укрылся в Лихтенштейне, который хоть и был крошечной страной, но сохранял во время войны нейтралитет. Многие в княжестве до сих пор считают, что, приняв у себя Смысловского и его группу, их страна наглядно продемонстрировала всему миру, насколько уважают здесь права человека. Ведь это уберегло от сталинских лагерей и даже гибели сотни людей. Не случайно в 1980 году в присутствии Смысловского в столице княжества Вадуце была торжественно отмечена 35-я годовщина интернирования, а в 1995-м с такой же помпой праздновалась 50-летняя дата этого события.
Но, по мнению А. Степанова, есть более важная причина того, почему Смысловский спокойно дожил до глубокой старости. В годы войны граф был тесно связан с военной контрразведкой, действовавшей на территории Советского Союза. То, что он знал, представляло большой интерес для западных спецслужб, потому они не были заинтересованы в его выдаче Советскому Союзу. Можно сказать, что всю свою послевоенную жизнь Смысловский находился под их негласным покровительством. Связь с иностранной разведкой не мешала ему часто заявлять о своём патриотизме, о любви к России. Но для всех россиян Смысловский навсегда останется чужим — человеком в фашистской военной форме…
В ночь на 3 мая 1945 года у границы крошечного Лихтенштейна появилась группа людей в немецкой форме. Пограничники приготовились было отражать нападение незваных гостей, как тут из немецкой машины выскочил человек и закричал: «Не стреляйте, здесь русский генерал».