На рассвете 22 июня тысячи орудий и минометов германской армии открыли огонь по пограничным заставам и расположению советских войск. Немецкие самолеты устремились на бомбардировку важных объектов во всей приграничной полосе – от Баренцева моря до Черного. Воздушным налетам подверглись многие города. Первые удары пришлись как раз по местам базирования советских самолетов новейших типов, пунктам управления, портам, складам, железнодорожным узлам. Массированные воздушные удары врага сорвали организованный выход первого эшелона приграничных округов к государственной границе. Сосредоточенная на постоянных аэродромах авиация понесла невосполнимые потери: за первый день войны было уничтожено 1200 советских самолетов, причем большая их часть даже не успела подняться в воздух. За тот же период советские ВВС совершили около 6 тыс. самолето-вылетов и уничтожили в воздушных боях свыше 200 немецких самолетов.  Первые сообщения о вторжении германских войск на советскую территорию поступили от пограничников. Вскоре стали поступать сообщения о бомбардировке и артиллерийском обстреле советских объектов. Около 4 часов утра начальник Генерального штаба генерал армии Г. К. Жуков позвонил Сталину и доложил о случившемся. Одновременно, уже открытым текстом, Генеральный штаб сообщил в штабы военных округов, объединений и крупных соединений о нападении Германии.
Узнав о нападении, Сталин созвал на совещание высших военных, партийных и государственных деятелей. В 5 часов 45 минут к нему в кабинет прибыли С. К. Тимошенко, Г. К. Жуков, В. М. Молотов, Л. П. Берия и Л. З. Мехлис. К 7 часам 15 минутам была выработана директива № 2, которая от имени наркома обороны требовала:
«1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения границу не переходить.
2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск. Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск. Удары авиации наносить на глубину германской территории до 100-150 км. Разбомбить Кенигсберг и Мемель. На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать».
К полудню члены политбюро ЦК ВКП(б) – Молотов, Маленков, Ворошилов, Берия – подготовили текст заявления советского правительства, с которым в 12 часов 15 минут по радио выступил Молотов.
На совещании в Кремле были приняты важнейшие решения, положившие начало тому, чтобы превратить всю страну в единый военный лагерь. Они были оформлены как указы Президиума Верховного Совета СССР: о мобилизации военнообязанных во всех военных округах, за исключением Среднеазиатского и Забайкальского, а также Дальнего Востока, где с 1938 года существовал Дальневосточный фронт; о введении военного положения на большей части европейской территории СССР – от Архангельской области до Краснодарского края; о военных трибуналах.
Чрезвычайная сложность быстро меняющейся обстановки, высокая подвижность и маневренность военных действий, ошеломляющая мощь первых ударов вермахта показали, что советское военно-политическое руководство не имеет эффективной системы управления войсками. Как это и планировалось ранее, руководство войсками осуществлял нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Однако без Сталина он не мог решать практически ни одного вопроса. Опыт первых же часов показал, что в условиях гигантских масштабов развернувшейся вооруженной борьбы один человек не в состоянии осуществлять командование действующей армией.
23 июня была создана Ставка Главного Командования Вооруженных Сил Союза ССР в составе наркома обороны маршала С. К. Тимошенко (председатель), начальника Генштаба Г. К. Жукова, И. В. Сталина, В. М. Молотова, маршалов К. Е. Ворошилова, С. М. Буденного и наркома Военно-Морского Флота адмирала Н. Г. Кузнецова. При Ставке был организован институт постоянных советников Ставки.
Такой состав позволял Ставке оперативно решать все задачи по руководству вооруженной борьбой. Однако получилось два главнокомандующих: Тимошенко – юридический, который без санкции Сталина не имел права отдавать приказы действующей армии, и Сталин – фактический. Это не только усложняло управление войсками, но и приводило к запоздалым решениям в быстро меняющейся обстановке на фронте. В последующем это было устранено.
С первого дня войны наиболее тревожная обстановка сложилась в Белоруссии, где вермахт наносил главный удар самым мощным объединением – войсками группы армий «Центр» под командованием фельдмаршала Ф. Бока. В ее составе действовали 9-я и 4-я полевые армии и 2-я танковая группа* — всего 634,9 тыс. человек, 12 500 орудий и минометов, 810 танков. Группу армий поддерживали 1677 боевых самолетов. Но и противостоявший ему Западный фронт** (командующий генерал армии Д. Г. Павлов) обладал немалыми силами: 44 дивизии, 678 тыс. человек, 10 296 орудий и минометов, 2189 танков и 1539 боевых самолета.
В целом Западный фронт незначительно уступал противнику в орудиях и боевых самолетах, но существенно превосходил его по танкам. К несчастью, в первом эшелоне армий прикрытия планировалось иметь всего лишь 13 стрелковых дивизий, в то время как противник в первом эшелоне сосредоточил 28 дивизий, из них 4 танковые.
События в полосе Западного фронта разворачивались самым трагическим образом. Еще в ходе артиллерийской подготовки немцы захватили мосты через Западный Буг, в том числе и в районе Бреста. Первыми границу пересекли штурмовые группы с задачей буквально в течение получаса захватить пограничные заставы. Однако противник просчитался: не нашлось ни одной погранзаставы, которая не оказала бы ему упорного сопротивления. Вооруженные только винтовками и пулеметами, пограничники стояли насмерть. Немцам пришлось вводить в бой главные силы дивизий.
Примером бесстрашия и сознательной жертвенности является подвиг 9-й пограничной заставы Брестского пограничного отряда, начальником которой был лейтенант A. M. Кижеватов. Заставу атаковала ударная группа 45-й пехотной дивизии. Лейтенант, стрелявший из станкового пулемета, был отброшен от него взрывной волной. Контуженный, превозмогая боль, Кижеватов дополз до пулемета и продолжал вести огонь, пока не кончились боеприпасы. Совместно с подошедшими стрелковыми подразделениями пограничники не позволили врагу с ходу ворваться в Брестскую крепость.
В небе над пограничными районами разгорелись ожесточенные бои: летчики фронта стремились вырвать у противника инициативу и не дать ему возможность захватить господство в воздухе. Однако задача эта оказалась непосильной. В первый же день войны Западный фронт лишился 738 боевых машин, что составляло почти 40% численности самолетного парка. К тому же, на стороне вражеских летчиков было явное преимущество и в мастерстве, и в качестве техники.
Запоздалый выход навстречу наступавшему противнику вынуждал советские войска вступать в бой с ходу, по частям. На направлениях ударов агрессора подготовленных рубежей им достичь не удалось, а значит, и сплошного фронта обороны не получилось. Встретив сопротивление, противник быстро обходил советские части, атаковал их с флангов и тыла, стремился продвинуть свои танковые дивизии как можно дальше в глубину. Положение усугубляли выброшенные на парашютах диверсионные группы, а также устремившиеся в тыл автоматчики на мотоциклах, которые выводили из строя линии связи, захватывали мосты, аэродромы, другие военные объекты. Многие стрелковые дивизии первого эшелона армий с первых же часов были расчленены, некоторые оказались в окружении. Связь с ними прервалась. К 7 часам штаб Западного фронта не имел проводной связи даже с армиями. Когда штаб фронта получил директиву наркома № 2, стрелковые дивизии первого эшелона уже втянулись в бои. Хотя механизированные корпуса начали выдвижение к границе, но из-за большой удаленности их от участков прорыва врага, нарушения связи, господства немецкой авиации в воздухе «обрушиться на противника всеми силами» и уничтожить его ударные группировки, как того требовал нарком, советские войска, естественно, не могли.
Серьезная угроза возникла на северном фасе белостокского выступа, где действовала 3-я армия генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова. Непрерывно подвергая бомбардировкам армейский штаб, расположенный в Гродно, противник к середине дня вывел из строя все узлы связи. Ни со штабом фронта, ни с соседями не удавалось связаться целые сутки. Между тем, пехотные дивизии 9-й немецкой армии yже успели отбросить правофланговые соединения Кузнецова на юго-восток. На южном фасе белостокского выступа, где приняла бой 4-я армия во главе с генерал-майором А. А. Коробковым, противник имел трех-четырехкратное превосходство. Управление и здесь было нарушено. Не успев занять намеченных рубежей обороны, стрелковые соединения армии под ударами 2-й немецкой танковой группы Гудериана нaчaли отходить. Их отход поставил в трудное положение соединения 10-й армии, находившейся в центре белостокского выступа. С самого начала вторжения штаб фронта не имел с ней связи. Павлову не оставалось ничего иного, как отправить самолетом в Белосток, в штаб армии, своего заместителя генерал-лейтенанта И. В. Болдина с задачей установить положение войск и организовать контрудар на гродненском направлении, что предусматривалось еще довоенным планом.
Командование Западного фронта за весь первый день войны не получило ни одного донесения из армий. Да и Москва в течение всего дня объективной информации о положении на фронтах не получала, хотя после полудня направила туда своих представителей. Для выяснения положения и помощи генералу Павлову Сталин послал на Западный фронт самую большую группу. В нее входили заместители наркома обороны Маршалы Советского Союза Б. М. Шапошников и Г. И. Кулик, а также заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант В. Д. Соколовский и начальник оперативного управления генерал-лейтенант Г. К. Маландин. Однако выявить действительное положение как на этом фронте, так и на других, разобраться в обстановке не удалось.
На основании донесений фронтов нарком обороны и начальник Генерального штаба сделали заключение, что в основном бои ведутся вблизи границы, а самые крупные группировки противника – это сувалковская и люблинская, именно от их действий и будет зависеть дальнейший ход сражений. Мощную немецкую группировку, наносившую удар из района Бреста, советское Главное Командование из-за дезориентирующих докладов штаба Западного фронта явно недооценило, впрочем, не ориентировалось оно и в общей воздушной обстановке.
Полагая, что для ответного удара сил вполне достаточно, и руководствуясь довоенным планом на случай войны с Германией, нарком обороны в 21 час 15 минут подписал директиву № 3. Войскам Западного фронта приказывалось во взаимодействии с Северо-Западным фронтом, сдерживая противника на варшавском направлении, мощными контрударами во фланг и тыл уничтожить его сувалковскую группировку и к исходу 24 июня овладеть районом Сувалки. На другой день предстояло совместно с войсками других фронтов перейти в наступление и разгромить ударную группировку группы армий «Центр». Подобный замысел не только не соответствовал истинной обстановке, но и помешал войскам Западного фронта создать оборону. Павлов и его штаб, получив поздно ночью директиву № 3, начали подготовку к ее выполнению, хотя сделать это за оставшиеся до рассвета часы, да еще и при отсутствии связи с армиями было просто немыслимо.
С утра 23 июня командующий решил нанести контрудар в направлении Гродно, Сувалки силами 6-го и 11-го механизированных корпусов, а также 36-й кавалерийской дивизии, объединив их в группу под командованием своего заместителя генерала Болдина. В намечавшемся контрударе должны были участвовать и соединения 3-й армии. Однако это решение было абсолютно нереально: действовавшие на направлении контрудара соединения 3-й армии продолжали отходить, 11-й механизированный корпус вел напряженные бои на широком фронте, а 6-й механизированный корпус находился слишком далеко от района контрудара – в 60-70 км, еще дальше от Гродно была 36-я кавалерийская дивизия.
В распоряжении генерала Болдина оказалась только часть сил 6-го механизированного корпуса генерала М. Г. Хацкилевича и то лишь к полудню 23 июня. Считавшийся по праву самым укомплектованным в Красной Армии, этот корпус имел 1022 танка, из них 352 KB и Т-34. Однако в ходе выдвижения, находясь под непрерывными ударами вражеской авиации, он понес значительные потери.
Под Гродно развернулись ожесточенные бои. После захвата города противником в сражение был введен 11-й механизированный корпус генерала Д. К. Мостовенко. Перед войной он насчитывал всего 243 танка. К тому же в первые два дня боев корпус понес значительные потери. Впрочем, 24 июня соединения группы Болдина при поддержке фронтовой авиации и 3-го дальнебомбардировочного корпуса полковника Н. С. Скрипко сумели добиться некоторого успеха.
Против советских войск, наносивших контрудар, фельдмаршал Бок направил основные силы 2-го воздушного флота. Немецкие самолеты непрерывно висели над полем боя, лишая части 3-й армии и группы Болдина возможности любого маневра. Тяжелые бои под Гродно продолжались и на следующий день, но силы танкистов быстро иссякли. Противник подтянул противотанковую и зенитную артиллерию, а также пехотную дивизию. Тем не менее группе Болдина удалось на двое суток приковать к району Гродно значительные силы врага и нанести ему существенный урон. Контрудар облегчил, хотя и ненадолго, положение 3-й армии. Но вырвать инициативу у противника так и не удалось, причем механизированные корпуса понесли огромные потери. 3-я танковая группа генерала Гота, действовавшая в полосе Северо-Западного фронта, глубоко охватила 3-ю армию Кузнецова с севера, а соединения 9-й армии генерала Штрауса атаковали ее с фронта. Уже 23 июня 3-й армии пришлось отойти за Неман, чтобы избежать окружения.
В чрезвычайно трудных условиях оказалась 4-я армия генерала А. А. Коробкова. Танковая группа Гудериана и основные силы 4-й полевой армии, наступавшие от Бреста в северо-восточном направлении, рассекали войска этой армии на две неравные части. Выполняя директиву фронта, Коробков тоже готовил контрудар. Однако ему удалось собрать лишь части танковых дивизий 14-го механизированного корпуса генерала С. И. Оборина да остатки 6-й и 42-й стрелковых дивизий. А им противостояли почти две танковые и две пехотные дивизии врага. С утра 23 июня эти соединения атаковали противника и продвинулись на несколько километров к Бресту. Восточнее города разгорелись ожесточенные встречные бои. На поле сражения горели десятки советских и немецких танков. Мужественно сражались танкисты 30-й танковой дивизии, которой командовал полковник С. И. Богданов. Дерзко атаковали врага танковые батальоны майора М. А. Боядурко и капитана Ф. И. Лысенко. Рядом вела бой 22-я танковая дивизия генерала В. П. Пуганова. В один из сложных и крайне напряженных моментов атаку возглавил сам командир, погибший в этом бою смертью храбрых.
Силы оказались неравными. 14-й мехкорпус понес большие потери. Были обескровлены и стрелковые дивизии. Встречное сражение закончилось в пользу противника. 14-й мехкорпус понес большие потери. 30-я танковая дивизия потеряла 60, а 22-я танковая дивизия – около 150 боевых машин. Были обескровлены и части стрелковых дивизий 28-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал B. C. Попов. Остатки стрелкового и механизированного корпусов начали отход. Лишь одна левофланговая в армии 75-я стрелковая дивизия под командованием генерала С. И. Недвигина продолжала упорные бои на пинском направлении, сдерживая соединения 53-го армейского корпуса немцев. Части дивизии при поддержке кораблей Пинской речной военной флотилии непрерывно контратаковали противника. Их высокая активность заставила германское командование предположить, что здесь действует крупная группировка советских войск. Эти бои хорошо запомнились немцам. После войны Гудериан писал в своих мемуарах «о тяжелых боях на нашем правом фланге, где 23 июня 53-й армейский корпус успешно отбивал атаки русских». Положение 4-й армии, особенно на правом фланге, оставалось критическим. Выполнить поставленную задачу – остановить противника – армия не смогла.
Разрыв с войсками Северо-Западного фронта на правом крыле, куда устремилась танковая группа Гота, и тяжелая обстановка на левом крыле, где отходила 4-я армия, создали угрозу глубокого охвата всей белостокской группировки и с севера, и с юга. Генерал Павлов решил усилить 4-ю армию 47-м стрелковым корпусом. Одновременно 17-й мехкорпус (всего 63 танка, в дивизиях по 20–25 орудий) из резерва фронта перебрасывался на реку Щару. Однако создать прочную оборону по реке не удалось. Танковые дивизии противника форсировали ее и 25 июня подошли к Барановичам.
Положение войск Западного фронта становилось все более критическим. Особую тревогу вызывало северное крыло, где образовался никем не прикрытый разрыв в 130 км. Устремившуюся сюда танковую группу Гота фельдмаршал Бок вывел из подчинения командующего 9-й армией. Получив свободу действий, Гот направил один корпус на Вильнюс, а два других на Минск и в обход города с севера с целью соединения со 2-й танковой группой. Главные силы 9-й армии были повернуты на юг, а 4-й – на север, в направлении слияния рек Щара и Неман, для рассечения окружаемой группировки. Над войсками Западного фронта нависла угроза полной катастрофы.
Выход из положения генерал Павлов видел в том, чтобы задержать продвижение 3-й танковой группы Гота соединениями резерва, объединенными управлением 13-й армии. В состав армии были переданы три дивизии, 21-й стрелковый корпус, 50-я стрелковая дивизия и отходившие войска. В то же время он планировал силами группы Болдина продолжать наносить контрудар во фланг Готу. Не успела еще 13-я армия генерал-лейтенанта П. М. Филатова сосредоточить свои силы, а главное привести в порядок отходившие от границы войска, в том числе и 5-ю танковую дивизию Северо-Западного фронта, как танки противника ворвались в расположение штаба армии. Немцы захватили большую часть автомашин, в том числе и с шифровальными документами. Командование армии вышло к своим лишь 26 июня.
Мужественно сражались воины 24-й стрелковой дивизии под командованием генерала К. Н. Галицкого. Заняв оборону севернее Лиды, они остановили танковые дивизии Гота. Только после мощных артиллерийских и авиационных ударов враг сумел продолжить наступление. Рядом со стрелковой дивизией героически действовали бойцы и командиры 8-й противотанковой бригады, занявшие рубеж по реке Дзитва. Они задержали движение 12-й танковой дивизии немцев. До последнего снаряда вели огонь отважные артиллеристы, уничтожив около 60 танков. Командир бригады полковник И. С. Стрельбицкий за умелое руководство этим боем был награжден орденом Красного Знамени.
Положение войск Западного фронта продолжало ухудшаться. Маршал Шапошников, находившийся вместе со штабом фронта в Могилеве, обратился в Ставку с просьбой немедленно отвести войска. Москва разрешила отход. Однако, это решение уже запоздало. Для отхода 3-й и 10-й армий, глубоко обойденных танковыми группами Гота и Гудериана с севера и юга, оставался коридор шириной не более 60 км. Продвигаясь по бездорожью (все дороги были заняты немецкими войсками), под непрерывными ударами вражеской авиации, при почти полном отсутствии автотранспорта, остро нуждаясь в боеприпасах и горючем, соединения не могли оторваться от наседавшего врага.
25 июня Ставка образовала группу армий резерва Главного Командования во главе с маршалом С. М. Буденным в составе 19, 20, 21 и 22-й армий. Их соединения, начавшие выдвижение еще 13 мая, прибывали из Северо-Кавказского, Орловского, Харьковского, Приволжского, Уральского и Московского военных округов и сосредоточивались в тылу Западного фронта. Маршал Буденный получил задачу приступить к подготовке оборонительного рубежа по линии Невель, Могилев и далее по рекам Десна и Днепр до Кременчуга; одновременно быть готовым по особому указанию Главного Командования к переходу в контрнаступление. Однако 27 июня Ставка отказалась от идеи контрнаступления и приказала Буденному срочно занять и прочно оборонять рубеж по рекам Западная Двина и Днепр, от Краславы до Лоева, не допуская прорыва противника на Москву. Одновременно в район Смоленска ускоренными темпами перебрасывались прибывшие еще до войны на Украину войска 16-й, а с 1 июля и 19-й армий. Все это означало, что советское командование наконец-то отказалось от наступательных планов и решило перейти к стратегической обороне, перенося основные усилия на западное направление.
26 июня танковые дивизии Гота подошли к Минскому укрепленному району. На следующий день на подступы к столице Белоруссии вышли передовые части Гудериана. Здесь оборонялись соединения 13-й армии. Начались ожесточенные бои. Одновременно город подвергся бомбардировке немецкой авиации; начались пожары, вышли из строя водопровод, канализация, электролинии, телефонная связь, но главное — гибли тысячи мирных жителей. Тем не менее защитники Минска продолжали сопротивление.
Оборона Минска составляет одну из ярких страниц истории Великой Отечественной войны. Слишком неравны были силы. Советские войска испытывали острую нужду в боеприпасах, а чтобы подвезти их не хватало ни транспорта, ни горючего, к тому же часть складов пришлось взорвать, остальные захватил противник. Враг упорно рвался к Минску с севера и юга. В 16 часов 28 июня части 20-й танковой дивизии группы Гота, сломив сопротивление 2-го стрелкового корпуса генерала А. Н. Ермакова, ворвались в Минск с севера, а на следующий день с юга навстречу устремилась 18-я танковая дивизия из группы Гудериана. К вечеру немецкие дивизии соединились и замкнули кольцо окружения. Только основные силы 13-й армии успели отойти на восток. Днем ранее пехотные дивизии 9-й и 4-й немецких армий соединились восточнее Белостока, отрезав пути отхода 3-й и 10-й советских армий. Окруженная группировка войск Западного фронта оказалась рассеченной на несколько частей.
В котел попало почти три десятка дивизий. Лишенные централизованного управления и снабжения, они, однако, бились до 8 июля. На внутреннем фронте окружения Боку пришлось держать сначала 21, а затем 25 дивизий, что составляло почти половину всех войск группы армий «Центр». На внешнем фронте продолжали наступление к Березине лишь 8 ее дивизий, да еще против 75-й советской стрелковой дивизии действовал 53-й армейский корпус.
Измотанные непрерывными боями, тяжелыми переходами через леса и болота, без пищи и отдыха, окруженные теряли последние силы. В донесениях группы армий «Центр» сообщалось, что на 2 июля только в районе Белостока и Волковыска взято в плен 116 тыс. человек, уничтожено или захвачено в качестве трофеев 1505 орудий, 1964 танка и бронемашины, 327 самолетов. Военнопленные содержались в ужасающих условиях. Они размещались в необорудованных для жизни помещениях, нередко прямо под открытым небом. Ежедневно люди гибли сотнями от истощения, эпидемий. Ослабевшие безжалостно уничтожались.
До сентября выходили из окружения воины Западного фронта. В конце месяца к реке Сож пробились остатки 13-го механизированного корпуса во главе со своим командиром генералом П. Н. Ахлюстиным. 1667 человек, из них 103 раненых, вывел заместитель командующего фронтом генерал Болдин. Многие, кому не удалось выйти из окружения, стали сражаться с врагом в рядах партизан и подпольщиков.
С первых дней оккупации в районах, где появлялся враг, начало возникать сопротивление народных масс. Однако оно развертывалось медленно, особенно в западных регионах страны, в том числе в Западной Белоруссии, население которой было влито в состав СССР лишь за год до начала войны. Вначале здесь стали действовать в основном диверсионно-разведывательные группы, засылаемые из-за линии фронта, многие военнослужащие, попавшие в окружение, и частично местные жители. 29 июня, на 8-й день войны была принята директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей, в которой наряду с другими мерами по превращению страны в единый военный лагерь для оказания всенародного отпора врагу содержались указания о развертывании подполья и партизанского движения, определялись организационные формы, цели и задачи борьбы.
Бои шли уже далеко от границы, а гарнизон Брестской крепости все еще сражался. После отхода основных сил здесь остались часть подразделений 42-й и 6-й стрелковых дивизий, 33-го инженерного полка и пограничная застава. Наступавшие части 45-й и 31-й пехотных дивизий поддерживала огнем осадная артиллерия. Едва оправившись от первого ошеломляющего удара, гарнизон занял оборону цитадели с намерением сражаться до конца. Началась героическая оборона Бреста. Гудериан после войны вспоминал: «Особенно ожесточенно оборонялся гарнизон имеющей важное значение крепости Брест, который держался несколько дней, преградив железнодорожный путь и шоссейные дороги, ведущие через Западный Буг в Мухавец». Правда, генерал почему-то запамятовал, что гарнизон держался не несколько дней, а около месяца – до 20 июля. Причем 45-я пехотная дивизия немцев в полном составе вела здесь боевые действия вплоть до 1 июля, после чего для завершения борьбы с защитниками крепости были оставлены два ее батальона. Почти месяц немцы, применяя тяжелые артиллерийские орудия, авиацию, день и ночь штурмовали крепость. Несмотря на значительное численное превосходство, враг долго не мог сломить волю ее защитников, которые не получали никакой помощи извне. Под стенами крепости враг нес большие потери.
У стен Брестской крепости насмерть стояли воины более 30 национальностей. Нельзя без волнения читать надписи на стенах, оставленные защитниками: «Умрем, но из крепости не уйдем!», «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина! 20/VII–41 г.». Золотыми буквами в летопись истории Великой Отечественной войны вписали свои имена защитники Брестской крепости: майор П. М. Гаврилов, капитан В. В. Шабловский, старший политрук Н. В. Нестерчук, лейтенанты И. Ф. Акимочкин, A. M. Кижеватов, рядовой Ф. Д. Исаев и многие другие.
К концу июня 1941 года противник продвинулся на глубину до 400 км. Войска Западного фронта понесли тяжелые потери в людях, технике и оружии. ВВС фронта лишились 1483 самолетов. Оставшиеся вне окружения соединения вели бои в полосе шириной свыше 400 км. Фронт остро нуждался в пополнении, но он не мог получить даже того, что ему полагалось для полного укомплектования по довоенному плану на случай мобилизации. Она была сорвана в результате быстрого продвижения противника, крайне ограниченного количества автомобилей, нарушения работы железнодорожного транспорта и общей организационной неразберихи.
Советское военно-политическое руководство к концу июня поняло, что для отражения агрессии необходима мобилизация всех сил страны. С этой целью 30 июня был создан чрезвычайный орган – Государственный Комитет Обороны (ГКО) во главе со Сталиным. В руках ГКО концентрировалась вся полнота власти в государстве. Его решения и распоряжения, имевшие силу законов военного времени, подлежали беспрекословному выполнению всеми гражданами, партийными, советскими, комсомольскими и военными органами. Каждый член ГКО отвечал за определенный участок (боеприпасы, самолеты, танки, продовольствие, транспорт и т.д.).
Ставка продолжала принимать чрезвычайные меры по восстановлению стратегического фронта в Белоруссии. Генерал армии Д. Г. Павлов был отстранен от командования Западным фронтом. Новым командующим был назначен маршал С. К. Тимошенко.
Д. Г. Павлов начал свой стремительный служебный взлет после возвращения из Испании, где он в рядах республиканской армии принимал участие в борьбе испанского народа против фашизма. В Испании возглавлял танковую бригаду. После возвращения на Родину Герой Советского Союза Д. Г. Павлов в течение трех лет находился во главе Автобронетанкового управления Красной Армии. Участвовал в советско-финляндской войне 1939–1940 годов. За год до нападения Германии на СССР стал командующим войсками Западного Особого военного округа. Из всех командующих приграничными военными округами к началу войны Дмитрий Григорьевич был единственным генералом армии и одним из самых опытных военачальников. Поражение Западного фронта было бедой, а не виной сорокачетырехлетнего командующего. Д. Г. Павлов был отдан под суд военного трибунала, который приговорил его к расстрелу. Такая же участь постигла начальника штаба фронта генерал-майора В. Е. Климовских и других генералов. После войны они были реабилитированы.
Ставка ВГК продолжала восстанавливать фронт на центральном стратегическом направлении. 1 июля она передала Западному фронту 19, 20, 21 и 22-ю армии. По существу, образовывался новый фронт обороны. В тылу фронта, в районе Смоленска, сосредоточивалась 16-я армия. Преобразованный Западный фронт насчитывал теперь 48 дивизий и 4 механизированных корпуса, однако к 1 июля оборону на рубеже Западной Двины и Днепра занимало всего 10 дивизий.
Сопротивление советских войск, окруженных под Минском, вынудило командование группы армий «Центр» рассредоточить свои соединения на глубину 400 км, причем полевые армии сильно отстали от танковых групп. С целью более четкого согласования усилий 2-й и 3-й танковых групп по овладению районом Смоленска и при дальнейшем наступлении на Москву фельдмаршал Бок 3 июля объединил обе группы в 4-ю танковую армию во главе с управлением 4-й полевой армии генерала Клюге. Пехотные соединения бывшей 4-й армии объединялись управлением 2-й армии (оно находилось в резерве ОКХ), под командованием генерала Вейхса, для ликвидации советских частей, окруженных западнее Минска.
Мужество, героизм советских войск вызывали восхищение даже нацистов. Начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал Гальдер в дневнике за 29 июня записал: «...русские всюду сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен... Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т.п. в плен сдаются лишь немногие. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие бегут, сбрасывая с себя форменное обмундирование и пытаются выйти из окружения под видом крестьян». И все-таки, как ни напрягались фашисты, «часть окруженной группировки... прорвалась между Минском и Слонимом через фронт танковой группы Гудериана».
А тем временем в междуречье Березины, Западной Двины и Днепра шли ожесточенные бои. К 10 июля вражеские войска форсировали Западную Двину, вышли к Витебску и Днепру южнее и севернее Могилева.
Одна из первых стратегических оборонительных операций Красной Армии, получившая впоследствии название Белорусской, завершилась. За 18 дней войска Западного фронта потерпели сокрушительное поражение. Из 44 дивизий, первоначально входивших в состав фронта, 24 погибли полностью, остальные 20 потеряли от 30 до 90% своего состава. Общие потери 417 790 человек, из них безвозвратные – 341 073 человека, 4799 танков, 9427 орудий и минометов и 1777 боевых самолетов. Оставив почти всю Белоруссию, войска отошли на глубину до 600 км.
Вместе с тем, сопротивлением на промежуточных рубежах, контрударами механизированных корпусов и общевойсковых соединений группе армий «Центр» был нанесен значительный урон, замедлены темпы ее наступления, что дало возможность советскому командованию развернуть войска 2-го стратегического эшелона, которые задержали затем на два месяца продвижение немецких войск в Смоленском сражении 1941 года. |
