Всякому молодому любителю природы и начинающему натуралисту свойственно стремление к далёким путешествиям. Одного тянет в Крым, другого на Кавказ, третьего в Уссурийский край. Иные мечтают побывать в Африке, Австралии, Южной Америке. Скучной и недостойной внимания представляется такому мечтателю природа окружающих мест, где всё кажется непривлекательным и неинтересным. Такое представление, конечно, неверно, так как в любой области и любом крае нашей Родины есть отдельные уголки и обширные пространства, настолько интересные по своей природе, настолько богатые по своему растительному и животному миру, изученному местами далеко ещё не полно, что всякому любителю природы найдётся, что наблюдать; здесь можно найти новые факты из жизни животных и растений. Об одном из таких замечательных уголков природы средней полосы РФ я и хочу рассказать в этом очерке.

Всего в 100 километрах от Москвы и в 12 от Серпухова, близ посёлка Данки расположен чудесный по красоте и разнообразный по своей природе Приокско-Террасный заповедник. Название это объясняется тем, что южная часть территории заповедника спускается к Оке рядом холмистых возвышений и понижений — террас. Площадь его сравнительно невелика — всего 5 тысяч гектаров, из которых 4 тысячи занято лесами.

Очень интересно географическое положение заповедника — на границе зоны смешанного леса и лесостепи, причём зоны эти видны непосредственно, — насколько это ярче, нагляднее и понятнее любого описания в учебнике географии! От северной границы заповедника до южной (у Оки) площадь покрыта смешанным лесом или могучим сосновым бором с куртинами ели (здесь проходит южная граница ели); за Окой раскинулись просторы лесостепи, видны обширные распаханные поля; лиственные леса тянутся по балкам, да кое-где вдали чернеют отдельные рощи.

Если мы пересечём заповедник с севера на юг, то на протяжении всего 8 километров встретим самые разнообразные уголки леса: березняк, осинник, ольшаник, дубняк, ельник, сосновый бор, кустарники различных видов — всё это встречается здесь в самых разнообразных сочетаниях. Очень разнообразны травянистые растения, которых в заповеднике насчитывается до 800 видов, что составляет ⁴/₅ всех видов, свойственных Московской области.

Своеобразна природа заповедника в разные времена года.

Ранняя весна. На полянах среди белых пятен ещё нерастаявшего снега распускаются крупные фиолетовые цветы сон-травы, зацветает сиреневыми цветочками ядовитый кустарничек дафна (волчье лыко), дымит пыльцой орешник, распускается ива, а позднее — медуница, ветреница, пролеска.

Каждый новый день весны мало похож на вчерашний. Солнце всё сильнее и сильнее нагревает землю, и вот уже исчезли белые пятна снега. Быстро поднимаются травы, и каждый день распускаются всё новые цветы. Прекрасны в это время спокойные вековые сосны, распускающаяся молодая листва берёз и кустарников, сине-голубое небо, влажный нежно-зелёный ковёр трав, первые цветы.

Заросшая травой дорога просеки идёт в глубь заповедника, то спускаясь, то поднимаясь на бугры-террасы. Один за другим сменяются пейзажи заповедного леса.

Вот высокий сосновый бор. Песчаная почва здесь покрыта мхом и хрустящим лишайником. Одиночные редкие лесные злаки, нежные цветы ландыша и купены чередуются с небольшими куртинами ещё не расцветшего марьянника, черники и вереска. Но вот дорога с просеки сворачивает влево, и неожиданно величавый сосновый бор уступает место весёлому лиственному лесу, где дубы и осины перемежаются с липами и берёзами; здесь почва более плодородна, покрыта ярко-зелёной травой, незабудками, лютиками, фиалками, душистым колоском.

В смешанном лесу высокие сосны с голыми стволами поднимаются над крепкими дубами, тёмными елями, нежными берёзами и широко раскинувшими ветви липами. А дальше идёт уже чистый березняк.

Перед Окой лесные дебри кончаются, уступая место широкой пойме реки и прилегающим к ней широким полянам — «долам», покрытым особой, несвойственной этим местам степной растительностью. Здесь мы видим белоснежные весной заросли дикой степной вишни, редкие стрелки дикого лука, цветы степного тюльпана и русского рябчика, метёлки ковыля, серпуху и чемерицу. Ботаники насчитывают 50 видов степных растений так называемой окской флоры, образующих своеобразный остров более южных степных растений среди местной лесной и лесостепной растительности.

Одной из основных научных тем заповедника является детальное изучение особенностей окской флоры и причин её возникновения.

Прекрасен заповедник в конце лета. Раннее августовское утро. Сквозь верхушки деревьев ещё холодными и неяркими лучами поблескивает восходящее солнце. В лесу очень тихо, сыро. Вот первый предвестник осени, светло-синий, в полном расцвете, куст вереска. Заповедная тропа идёт мимо мощных зарослей папоротника, входит под сплошной полог молодых разросшихся липок. На земле первые жёлтые листья. Безмолвный лес застыл. Он как бы ждёт тепла и яркого света.

По-другому выглядит природа к вечеру. Резко меняются краски. Очертания деревьев и кустов становятся особенно чёткими; некоторые травы и первые опавшие листья приобретают красноватый оттенок. Ближе к сумеркам небо подёргивается сплошной серой дымкой. Воздух настолько неподвижен, что сосны и заокские дали кажутся похожими на театральную декорацию. Но вот и солнце зашло. Сосновый бор теперь выглядит уже непроницаемой стеной. Проходит ещё час. На небе появляется яркая матовая луна. Сразу резкими становятся силуэты неподвижных сосен, за низкими лугами серебром заблистали излучины Оки, а степь на той стороне кажется бесконечной.

Богатство и разнообразие растительного мира заповедника, естественно, обусловливают такое же богатство и разнообразие животных.

Резко бросается в глаза обилие насекомых и птиц. Жуки, бабочки, шмели, кузнечики встречаются всюду. Особенно много бабочек по лесным полянкам и опушкам. Здесь встречаются и бархатно-чёрные траурницы, и пёстрые крапивницы, и нежные голубянки, и красивые адмиралы, а иной раз попадаются и такие желанные объекты любителя-коллекционера, как жёлто-чёрные махаоны и изящные, белые, с яркими красными пятнышками аполлоны.

1 — дневной павлиний глаз, 2 — махаон, 3 — траурница, 4 — аполлон.

Птицы, конечно, наиболее заметны весной и в начале лета, когда всюду раздаётся их несмолкаемое пение.

На широких пойменных лугах Оки с весны до начала лета слышна песня жаворонка, «спать-пора» перепела, скрипучие звуки песни коростеля. В лесу в это время слышно пение зябликов, пеночек, славок, мухоловок, лесных коньков, а на опушке и по кустарникам у лесных речек — камышовок, овсянок и самого «певца певцов» — соловья. Весной птицы поют весь день, но особенно сильно и громко — на утренних и вечерних зорях.

Хорошо в погожий весенний день понаблюдать в бинокль за какой-нибудь поющей птицей. Обратившись к солнцу, закинув головку и раскрыв клюв, она старательно выводит свою трель. Пропоёт, замолкнет на несколько секунд и снова запоёт с ещё большей силой.

В хвойном лесу заповедника попадается рябчик, а по опушкам и сечам — тетерев. В глухих участках заповедника охраняется и крайне редкий в Московской области глухарь. Из дятлов здесь водятся не только обычные и всем известные пёстрые дятлы, но и очень красивый зелёный дятел, а также самый крупный из дятлов — чёрный дятел, или желна. В сумерках и ночью можно услышать громкие крики совы-неясыти. Был случай добычи редкого хищника — орла-беркута.

Сова-неясыть.

В заповеднике изредка гнездятся и такие, в основном южные птицы, как ярко окрашенная голубовато-зелёная сизоворонка и удод с характерным распускающимся хохолком.

Всего в заповеднике зарегистрировано зоологами 134 вида птиц, из которых 95 здесь гнездятся.

Научные сотрудники заповедника ведут наблюдения и ставят различные опыты по изучению роли насекомоядных птиц в охране леса от вредителей, ежегодно кольцуют около тысячи перелётных птиц с целью установления мест их зимовок и процента возврата их к местам гнездования. Кроме того, в недавнем прошлом были поставлены опыты по переселению птенцов и взрослых птиц мухоловки-пеструшки в лесопосадки Центральночернозёмного заповедника (около Курска) и Аскании-Нова.

Самые замечательные животные заповедника — это, конечно, громадные зубры, завезённые сюда в 1948 году из Польской Беловежской Пущи. Звери хорошо прижились на новых местах и размножаются. В обширных загонах Центрального зубрового питомника, открытого в определённые часы для осмотра как экскурсиями, так и отдельными гражданами, можно увидеть зубров разного возраста и размера — от бойкого маленького телёнка до громадного быка Бега весом свыше тонны. Всего в питомнике 35 зубров, 11 помесей зубра с бизоном и домашним скотом и 3 американских бизона. При наблюдении за зубрами поражает своеобразная лёгкость и грация движений этих лесных гигантов. Питаются зубры мелкими ветками, листьями и корой деревьев; поедают и разные травы. Кроме того, зверей регулярно подкармливают корнеплодами, овсяной мукой, желудями, сеном, ветвями ивы и осины. Всё это выдаётся по научно обоснованным нормам. Беременные и кормящие зубрицы получают усиленный кормовой рацион. Дополнительный паёк получают и наиболее крупные быки. Подкормка производится в строго определённые часы два раза в день. К этому времени зубры обычно сами подходят своей величественной и бесшумной походкой к местам подкормки. Кроме того, люди, ухаживающие за зубрами, сзывают их на кормёжку звуками охотничьего рога, вырабатывая условный рефлекс на этот звук. С 1951 года молодняк выращивают на воле.

Встреча с лосем.

В заповеднике ни разу не наблюдалось случая нападения лося на человека — даже поздней осенью, в период гона, когда возбуждённые лоси-быки бродят по лесу, испуская звуки, похожие на уханье и стоны. Лишь весной, когда появляются телята, лосиха может броситься на человека, проходящего мимо затаившегося в траве или под кустом детёныша. Однако, как только человек изменит направление, лосиха тотчас прекращает преследование.

Питаются лоси веточным кормом, корой, травами. Летом они заходят в болота и озёра, где охотно поедают прибрежные растения; спасаясь от насекомых, нередко погружаются в воду по шею.

Весной 1949 и зимой 1954 г. в заповедник с целью акклиматизации было завезено 12 сибирских косуль. Животных сначала выдерживали в загонах, где для них были построены убежища-шалаши. Вот что пишет в районной газете А. Бруцкус о косулях, завезённых в 1954 году. «Животные быстро освоились в новых условиях и привыкли к людям, которые наблюдали за ними. Особенно полюбили они шестилетнюю Нину — дочь одного из научных сотрудников заповедника. Как только девочка входила в загон, косули окружали её и ждали лакомств. Нина раздавала им по кусочку хлеба, а затем все они начинали бегать. Весело было смотреть, как стройные, игривые животные прыгали вокруг маленького человечка. Косули отыскивали девочку в своих шалашах и доставали излюбленную пищу из её карманчиков».

Косули.

В первые дни весны косуль выпустили на волю. Однако они ещё долго не забывали тех, кто кормил их. Нередко, встретив в лесу работника заповедника, они шли провожать его до самого дома. Но постепенно косули одичали. Они разделились на небольшие партии, появились у них малыши. Часть косуль ушла в прилегающие к заповеднику леса.

Опыт акклиматизации сибирских косуль прошёл удачно. Теперь эти ценные промысловые и красивые животные стали обитателями подмосковных заповедных лесов.

Из хищных зверей в заповеднике встречаются лисы, барсуки, куницы, енотовидные собаки; иногда появляются и волки. Енотовидные собаки проникли в Московскую область из соседних областей, куда они завозились в целях акклиматизации из Уссурийского края.

Норы лисиц и барсуков находятся в самых глухих малодоступных кварталах заповедника на склоне оврага, на дне которого протекает лесная речка Паниковка. Барсуки и лисы находятся под охраной, но на волков, появляющихся в заповеднике, тотчас же организуются облавы.

Барсук.

В 1948 году на лесной речке Таденке, впадающей в Оку, было выпущено две пары бобров. Это был один из первых опытов восстановления (реакклиматизации) этих ценных пушных зверей на территории Московской области, где они обитали и промышлялись в далеком прошлом. Ещё в XVIII веке бобры водились в бассейнах рек Москвы, Клязьмы и Оки. Бобровые угодья были в те времена даже в Измайлове, под самой Москвой.

В один из ясных и тихих летних дней перед заходом солнца мы с разрешения администрации заповедника организовали экскурсию к бобровым плотинам. Нам предстояло пройти около 3 километров по чудесной, полузаросшей травой дороге соснового бора.

Вот глубоко ушедшие в мох следы молодого лося, пересекшего дорогу; вот объеденные этими животными верхушки маленьких сосёнок и высоких травянистых стеблей иван-чая; на стволе тоненькой сосёнки «зачёс» от рогов косули. «Зачёсы», расположенные выше по стволу и на более крупных деревьях, принадлежат лосю. Косули и лоси счищают о стволы деревьев сухую кожицу с рогов, когда последние окончательно окостеневают. На других деревьях, особенно осинах, хорошо заметны следы зубов этих животных; осенью и зимой они обгладывают кору осины. Все эти следы мы отмечаем, не сходя с дороги; животные, как и люди, при своих передвижениях предпочитают более удобные пути, и если лось или косуля попадают на дорогу, притом глухую и редко посещаемую человеком, они идут по ней очень долго, не сворачивая в сторону. На сухих песчаных участках дороги попадаются маленькие выемки — это купальные ямки рябчиков, в которых эти птицы, подобно курам, «купаясь» в пыли, избавляются от наружных паразитов.

А вот, уже на твёрдой почве, несколько неглубоких косых ямок. Их выкопала лисица, охотясь за жирными личинками майских жуков. Что это именно лисица, а не какой-нибудь другой зверь, нам доказывают сохранившиеся кое-где совершенно ясные отпечатки следов лап и когтей хищницы.

Сворачиваем с дороги вправо и зарослями молодого леса направляемся к речке Таденке — местам обитания бобров. Невдалеке от берега стоит довольно толстая осина; на нижней её части есть большая выемка, выгрызенная бобрами. Другие, более тонкие осины лежат сваленные на земле. Около пней разбросана крупная щепа — это следы работы крепких и длинных бобровых резцов. На прибрежных участках русла, где вода уже сошла, хорошо видны заброшенные бобрами норы с ходами и лазами.

Солнце опускается к горизонту, поэтому приходится спешить, чтобы успеть прийти к месту до наступления сумерек.

Куница.

Пойма Таденки с её плодородной наносной почвой поражает своим мощным ярко-зёленым покровом, резко отличающимся от скудной растительности соснового бора. Мы идём узкой, едва заметной тропинкой между высокими, скрывающими нас почти с головой, травами. Переправившись по толстому бревну на другой берег, мы выходим к тому месту, где речка круто загибает вправо. Здесь-то бобры и соорудили свою плотину длиной 5–6 метров. С первого взгляда плотина представляет собой узкий, полузаросший травой гребень, образованный кусками дерева, перемешанными с илом и землёй. Часть ветвей воткнута в землю вертикально. Длина их различна, и на многих из них кора уже объедена бобрами. Весь этот материал слабо скреплён илом и землёй. Многие ивовые ветви проросли, появилась и трава — это делает плотину более прочной и устойчивой под напором воды. На самой плотине кое-где видны затащенные бобрами травы. Где-то внизу с негромким шумом просачивается вода. Благодаря плотине образуется широкое затопленное пространство, по берегам которого располагаются норы бобров.

Не следует думать, что бобровая плотина — очень прочное сооружение. Обыкновенной палкой можно пробить канавку, через которую тотчас же потечёт вода. Однако повреждения плотины обычно в ту же ночь исправляются бобрами.

Приближаются сумерки. Стараясь действовать бесшумно, устраиваем «засидку» у заросшего кустарниками берега. Замаскировавшись ветками осины и ивы, мы уже не двигаемся и сидим в полной тишине. Темнеет. Едва видны очертания противоположного, заросшего ивняком берега. Тишина. Лишь монотонное стрекотание кузнечиков да писк налетевшего комара нарушают глубокое безмолвие приближающейся августовской ночи. По тяжёлой чёрной поверхности воды расходятся лёгкие круги — то ли от всплеснувшей рыбы, то ли от скользнувшей водомерки или жука.

На воде появляется отражение поднимающейся луны. Сразу становится и светлее и как будто теплее. Началась тихая полнолунная ночь. В воде отражаются чёрные тени ветвей; на том берегу мелькнула и зажглась яркая точка — светляк; звёзды померкли; куда-то пропали комары. Вдруг справа раздаётся ясный и продолжительный всплеск — по неподвижной воде, рассекая её чуть выдающейся на поверхности воды мордой, плывёт бобр. Раздаётся ещё один всплеск; видно, как на противоположном берегу появляется сгорбленная фигура второго бобра. Затаив дыхание, мы с интересом наблюдаем, как бобр, подрезав пучок высокой травы, с аппетитом грызет её, поддерживая в передних лапах. Другой бобр, что-то волоча за собой, вплавь направляется к плотине. Но вдруг лёгкий и в то же время достаточно громкий треск сучка под ногой одного из нас спугнул бобров. Раздался громкий хлопок. Это один из нырнувших бобров ударил своим плоским хвостом по поверхности воды. Звери мгновенно исчезли под водой, и лишь расходящиеся круги на освещённой луной воде указывают на то место, где нырнули бобры. Снова воцаряется глубокая тишина.

В эту ночь едва ли можно дождаться выхода этих крайне осторожных зверей. Слегка озябшие от ночной сырости, мы возвращаемся прежней дорогой на кордон. В эту августовскую ночь такая знакомая днём зелёная дорога стала неузнаваемой; мы идём по какому-то удивительному новому пути: яркий лунный свет, пробиваясь сквозь ветки деревьев, заливает всё серебристо-белым сиянием, и потому сосны, кудрявые дубки и кустарники кажутся необычными, особенными, сказочными.

Вернувшись на кордон, утомлённые пережитыми впечатлениями, мы успеваем лишь наскоро занести в записные книжки то, что видели, и засыпаем крепким здоровым сном.

На следующий день возвращаемся на центральный участок заповедника. Снова сменяются перед нами незабываемые пейзажи векового соснового бора, весёлые полянки лиственного леса, глухие кварталы полного покоя; сосны, ели, липы и берёзы. Последний раз дышим мы лесным воздухом, слушаем лесные звуки, ощущаем тишину леса, наблюдаем его обитателей.

На центральном участке (у посёлка Данки), перед возвращением в Москву, осматриваем музей заповедника, интересно оформленный заведующим В. Ф. Арсеньевым. В музее выставлены чучела зверей и птиц, гербарии, макеты и диаграммы, наглядно отображающие жизнь заповедника и работу его сотрудников.

Заканчивая очерк об этом чудесном уголке Подмосковья, ещё раз хочется сказать, что, имея свойственную всем юным и не юным натуралистам страсть к далёким путешествиям, мы часто забываем, что совсем недалеко от нас есть места, заслуживающие не меньшего внимания, чем величественные горы Кавказа, леса Уссурийского края, знойные степи Казахстана, тропики Азии и Африки.