Питер Брейгель Старший, величайший представитель прославленной династии художников, четыреста лет назад уловил и запечатлел на своих полотнах дух сограждан, занимающихся сельским трудом, радостно скользящих по льду замерзшего пруда или пирующих на свадьбе, с румянцем во всю щеку от вина и пива, в трещащей по швам от хорошего питания одежде, и заваливающихся в веселой деревенской пляске на своих мягких как пуховая перина жен. С тех пор изменились декорации, но дух остался почти таким же.

Бельгийцы умеют веселиться, но помнят пословицу "Делу время, потехе — час". Честно, за справедливую оплату, оттрубив день-деньской на работе и отложив немного денег про запас, они тратят оставшиеся деньги и время на хороший отдых. В этом вся суть бельгийцев.

Здесь больше чтят здравый смысл, чем оригинальность мысли. Здравый смысл, упорный труд, юмор и терпимость (в разумных пределах) к чужакам — вот добродетели, близкие сердцу бельгийца. И лишь при общении между собой они напрочь забывают об этом. Стоит фламандцу заговорить о валлоне или валлону о фламандце, как терпимость и здравый смысл мигом улетучиваются.

Достаток, высокое материальное положение, самостоятельность, чувство гражданской ответственности и хорошие отношения с соседями — вот к чему стремится добропорядочный бельгийский бюргер.

Бельгийцам хочется считать себя людьми практичными, крепко стоящими на ногах и независимыми. Для уважающей себя бельгийки в управлении домашним хозяйством нет никаких секретов. Она знает, какой температуры должно быть пиво, как приготовить бесподобный бифштекс, как, потратив в универсаме смехотворную сумму, затарить весь салон и багажник машины покупками и успеть побывать на работе. Ее супруг работает, пьет пиво, ест бифштексы и все выходные напролет с горделивым видом меняет прокладку в картере двигателя.

Царящая во многих бельгийских семьях, ведущих свою родословную от тех, кто создал эту страну — от купцов, биржевых маклеров, ремесленников и членов гильдий, — атмосфера благонамеренности, сдержанности и чистоплотности, возможно, кажется некоторым приезжим чересчур удушающей. Впрочем, народ на свою жизнь, в общем-то, не жалуется. Вот если бы еще каждая семья могла позволить себе иметь двоих детей (мальчика и девочку) и у всех во дворе стояла бы новенькая блестящая машина, то бельгийцы считали бы свою страну сущим раем.

Бельгийцы больше всего на свете хотят выглядеть людьми практичными и солидными. Они, не шевеля ни одним мускулом, ведут многочасовые беседы о жизни. И не следует этому удивляться, ведь пристойное поведение — неотъемлемая часть благонамеренности. К тому же в этом есть и практический смысл: бельгийцы считают, что только таким поведением и можно чего-то добиться в этой жизни.

Они почти по-детски непосредственны в своем стремлении быть примерными гражданами. Любой акт вандализма, бросил ли кто мусор на тротуар или агрессивно ведет себя в отношении окружающих, повсеместно вызывает ужас и отвращение. Впрочем, общественное мнение здесь столь всесильно, что мало кто отваживается на подобные «преступления». И слава богу, ибо, когда бельгийцы задумываются над тем, как обществу следует поступать с такого рода правонарушителями, то придуманное ими наказание свидетельствует, что они недалеко ушли от своих средневековых предков.

Под личиной послушных граждан скрывается нация сильных личностей. И свое право на индивидуальность они доказывают не вызывающе крикливыми нарядами и скандальным поведением, а тем, что со всем пылом отдаются захватившему их (порой, на всю жизнь) увлечению.

Бельгийцы могут быть увлечены собственной работой, и не важно, какая у тебя профессия: ветеринар, военный, специалист по канализации или торговец сыром. Недавно проведенное исследование показало, что 70 % бельгийцев довольны своей работой — это на 10 % процентов больше, чем в Великобритании и Италии.

"Я без ума от Западной Африки, — как-то заявил один врач-паразитолог из Гента, обрадованный вестью о возвращении в Сенегал. — Для меня там настоящий рай. Я обожаю тамошних жителей, я в восторге от местных деревень. Я без ума от того края главным образом потому, что там масса паразитов!" Однако чаще всего работа — это лишь источник средств для удовлетворения истинной страсти. И ей, будь то езда на велосипеде, футбол, садоводство, собаки, собирание марок, компьютеромания, голуби или что-то другое, бельгийцы посвящают все свободное от работы время: раннее утро и вечернюю пору, все ночи и выходные.

Бельгийцы — страстные коллекционеры. Загляните в дальний угол гаража, платяной шкаф в спальне или загородный домик, и вы увидите там хранящиеся в строгом порядке коллекции спичечных коробков, почтовых марок с изображением птиц, оловянных солдатиков и старинных пишущих машинок. Здесь на каждом шагу попадаются частные, открытые для широкой публики музеи. И чего только люди не собирают! Замки и ключи к ним, фарфоровые статуэтки, надгробия, бобины с кружевами и старинные часы. Недавно в Брюсселе открыли Музей мужских трусов (личная коллекция одного кинорежиссера), а до недавних пор здесь существовал Пингвиний музей. К его созданию приложил руку некто Альфред Пингвин, всю жизнь собиравший предметы, создателей которых вдохновлял образ пингвина. И чего там только не было! Изображающие пингвина игрушки и статуэтки, салфетки из-под пивных бокалов и обертки из-под бисквитных пачек с нарисованными на них пингвинами и даже пингвиний костюм, в котором коллекционер завещал положить себя в гроб. Его дом оказался настолько захламлен «пингвиньим» скарбом, что его жена, видимо, предъявила ему ультиматум: либо пингвины, либо она. Коллекция исчезла — вместе с хозяином.

Молва об этой странной коллекции пересекла границу и получила в мире незаслуженно широкую огласку. А все из-за иностранных документалистов. Приехав сюда для съемок телевизионной передачи о Бельгии и отчаявшись найти что-нибудь достойное объектива кинокамеры, они в конце концов обратили свои взоры на Пингвиний музей. Впрочем, сами бельгийцы относятся к существованию подобных заведений лояльно: им по нраву увлеченные люди, и они готовы терпеть их, но только, разумеется, до тех пор, пока их чудачества не выходят за рамки приличий. А если у них самих нет ничего вроде такого же Пингвиньего музея (только, желательно, поменьше размером), то они горько об этом жалеют.