Предостережение

Между характером голландца и ландшафтом его страны существует некая связь. Местность тут столь равнинная, что на линии горизонта можно различить даже мирно пасущихся среди высоких трав коров-пеструшек. Вот откуда у голландцев прямо-таки неподдельная страсть к необозримым просторам и обилию света. Они не мыслят своего бытия без чувства свободы, раздолья, без необъятного пространства вокруг. Немногим из них пришлась бы по вкусу жизнь в лесу. Кстати, к слову, один из известнейших голландских романистов на годовщину золотой свадьбы родителей отправил их в путешествие по Швейцарии. Как же он огорчился, узнав, что спустя всего пару дней они вернулись домой! Матушка его была весьма разочарована их первым с мужем посещением страны Вильгельма Телля. Ей, как она пояснила, из окон гостиничного номера ничего не было видно, всё заслоняли вздымающиеся окрест горы.

В Голландии ландшафт спокоен и однообразен. Лишь изредка его монотонность нарушают выстроившиеся, словно солдаты на плацу или образующие симметричные фигуры посадки деревьев. А океан, грозящий Голландии затоплением, пойман изрезавшими страну вдоль и поперек каналами и несет свои воды по их прямым как стрела руслам. В той же степени, что и любовь к простору, местным жителям присущи самообладание и умеренность. "Высокие деревья ветер гнет сильнее", — назидательно изрекают голландцы. Говоря об излишествах, они употребляют слово «overvloed» ("затопление") — словно речь идет о прорвавшей плотину воде. Расточительные люди здесь не тратят деньги, а «спускают».

В Голландии много света, но мало ярких красок — одни оттенки зеленого, серого и коричневого. Та же цветовая гамма царит и в городах, где большинство зданий сложено из коричневого кирпича, а депутаты муниципальных собраний постановляют, что горожане обязаны красить входные двери собственных домов все в тот же пресловутый зеленый цвет. Когда Ван Гог, покинув отчий край, обосновался на юге Франции, где краски ярче, а местность рельефней, он, отказавшись от уютных коричневых тонов "Едоков картофеля", пристрастился к более ярким краскам — и лишился рассудка.

Сидя в своих уютных и опрятных, без единого пятнышка и пылинки, гостиных, голландцы, пожалуй, скажут, что по праву именуются одной из самых чистоплотных наций на свете. Быть может, упомянут и о своей бережливости, осмотрительности в коммерческих делах, удивительной способности к языкам, умению (и в этом, по их мнению, им нет равных) ладить друг с другом и с иностранцами, а также о своем бесподобном обаянии. Но они ни за что, если только их не принудить, не признают во всеуслышание, что они в чем-то превосходят другие народы.

Больше всего голландцы гордятся своей терпимостью и покладистостью. Качества эти, вкупе с известной всем гибкостью моральных устоев, весьма полезны в делах. Здание их благожелательности зиждется не на фундаменте идеалов человеколюбия, а на твердом коммерческом расчете. И стены этого здания столь толсты, что за ними не видны такие не согласующиеся между собой мелочи, как скрываемое в глубине души недоверие к марокканцам, отвращение к идущим с нижнего этажа запахам неголландских блюд или то, что в день святого Николая множество белых, разрисовав себя черной краской, изображают негров-рабов в потешном виде. Стоит же, вытащив на свет божий подобного рода противоречия, указать на них, и вы серьезно обидите, нет, оскорбите жителя Нидерландов.

В представлении большинства народов голландцы — нация сплоченная и деятельная, совсем как немцы, только гораздо менее опасные. Стоит ли бояться этих розовощеких, живущих среди ветряных мельниц фермеров, у которых на дне гардероба валяются сабо, в саду цветут тюльпаны, а в кладовой высятся сложенные в кучки головки сыров.

При этом голландцы также пользуются репутацией людей своевольных, упрямых и неисправимо грубых. Бельгийцы же, помимо этого, жалуются на то, что их нидерландские соседи в делах идут на всяческие плутни. Впрочем, остальные народы придерживаются иной точки зрения: голландцы, на их взгляд, излишне прямолинейны. Их откровенность приводит в полное замешательство более сдержанные нации, скажем, японцев. Последние находят, что из тех, с кем им приходится вести дела в Европе, голландцы — народ самый бесцеремонный и грубый. А вот их деловая хватка приводит жителей Страны восходящего солнца в восхищение. "Там, где прошел голландец, не остается ни одной травинки", — такое у них бытует присловье.

Англичане взирают на голландцев со сдержанным одобрением, поскольку те по складу характера более других европейцев походят на священную особу жителя Британии. Подобная дружба между этими народами царила не всегда. В ХVII-м веке эти две морские державы готовы были перегрызть друг другу глотку. В одном английском памфлете есть такие ядовитые строки: "Голландец — это толстый похотливый двуногий пожиратель сыра. Создание, столь пристрастившееся к поглощению масла, жира и скольжению по льду (катанию на коньках), что повсюду в мире он слывет "скользким малым"". Вот откуда в английском языке такое количество уничижительных названий с корнем от слова «голландский», в том числе: "храбрость по-голландски" (храбрость под действием винных паров), "голландское утешение" ("могло бы быть и хуже") и "голландское золото" (медная фольга). Даже сейчас былая вражда нет-нет да встрепенется среди англичан (особенно таможенников), видящих в голландцах одурманенных наркотиками распространителей порнографии. Но в общем, каждая голландская семья ныне смотрит по спутниковому телевидению программы Би-би-си, и все голландцы свободно говорят по-английски — не морща от напряжения лоб и не вынуждая своего собеседника поеживаться от грубых ошибок и режущего слух произношения.

Быть в глазах европейцев идеалом — вот заветное желание голландцев. Недаром же они столь усердно и много заимствовали у других народов, что чуть не утратили собственную культурную самобытность. Впрочем, ничего плохого тут нет, поскольку это является закономерным итогом уступчивости и терпимости голландцев. В конечном же счете получается вот что: чуть ли не все народы видят в голландцах знакомые черты. А, стало быть, голландцы всем приходятся по душе.

Сейчас Голландия напоминает самого маленького и незаметного в классе мальчугана, который не доставляет особых хлопот ни своим однокашникам, ни администрации школы. Однако стоит малышу учинить что-нибудь из ряда вон выходящее или высказать по какому-либо поводу собственное мнение, как его тут же непременно заметят. А при удачном стечении обстоятельств его даже (чего только не бывает на белом свете!) выберут старостой класса, ибо с этой ролью он, познав на собственной шкуре всю горечь обид и унижений, справится лучше остальных. И уж конечно лучше тех, кто славится драчливым нравом.

У голландцев, хотя их страна уже многие века соседствует с Британскими островами, к англичанам двойственное отношение. Их поражает, что этим довольно тщедушным островитянам, которые, стоит с ними заговорить о сексе, сразу теряют дар речи, как-то удается создавать столь прекрасные книги и — на свой, любительский, манер — управлять некоторыми из самых известных в мире банков (потерпи они крах, голландцы охотно скупили бы их все по бросовым ценам). Полагая, что англичане склонны к деревенской жизни и при этом излишне элегантно одеваются, они одновременно восхищаются английским нижним бельем и не могут взять в толк как столь сдержанная нация умудряется производить такие изящные и практичные вещи. В некоторых кругах английский стиль почитают верхом шика. Местные богатеи и те, кто желает пополнить собой их ряды, щеголяют в твидовых в полоску костюмах или блестящих пиджаках. Впрочем, зачастую им, как и обосновавшимся в Голландии англичанам, чего-то чуть не хватает.

Голландцы, как и большинство их соседей по европейскому дому, чрезвычайно охочи до атрибутов американской культуры, хотя и величают ее творцов пустоголовыми невежами. Особенно им нравятся кинотеатры под открытым небом: те не стесняют их свободы, и ничто не мешает им любоваться открывающимся глазу раздольем.

Франция и Италия — прекрасные уголки для проведения отпуска, но на тамошних жителей голландцы смотрят весьма неодобрительно. Французы слишком легкомысленны, и потому не способны надолго расположить к себе народ, до мозга костей пропитанный духом Кальвина. Да вдобавок в этих, по словам голландцев, обструкционистах нет ни капли терпимости, они совершенно не способны к ведению разумного диалога. На страну, где фермерам позволяют вываливать репу прямо на шоссе, невозможно не смотреть с некоторой долей скепсиса. Прямолинейность, по мнению голландцев, входит в число добродетелей. Однако не тогда, когда люди чересчур дают волю своим чувствам. Тут уже попахивает утратой самообладания. Вот почему итальянцы (как и большинство средиземноморских народов) попали в разряд "малых сносных, но все равно не таких, как мы". В Европе голландцы удостаивают восхищенных отзывов только швейцарцев. В Швейцарии повсюду царит чистота, швейцарские банки невозможно ограбить, а тайна личных вкладов покоится за семью печатями.

Терпение голландцев не безгранично. И терять его они начинают на границе с Германией. Пожалуй, только немцы способны вывести их из обычного для них блаженно-умиротворенного состояния. Голландцы считают бошей заносчивыми, шумными, неуступчивыми и нетерпимыми, то есть полной противоположностью им самим. Они с опаской поглядывают на людей, привыкших жить в лесу. Впрочем, голландцы, как правило, даже и не пытаются как-то объяснить свою нелюбовь. Гансов они не терпят — и вся недолга. Боже вас упаси сказать голландцу (или голландке), что их язык похож на немецкий. Вряд ли вы вызовете этим расположение собеседников. А уж если заметите, что у голландцев и немцев много общего, то вас, скорее всего, просто вытолкают из дома взашей.

Если немец спросит в голландском городе дорогу, местный житель непременно укажет ему либо в сторону голландско-немецкой границы, либо на ближайший международный аэропорт. Стоит немцу высунуть нос на улицу, как голландцы, лопаясь от смеха, принимаются орать: "Где мой велосипед?" Эта шутка — докатившийся до наших дней отзвук Второй мировой войны (тогда немцы конфисковали у населения все велосипеды). Ее отпускают голландцы всех возрастов, даже те, чьих родителей во время оккупации еще и в помине не было. На что только не пойдешь, лишь бы побольней уязвить бошей.

Немало хлопот доставляет голландцам и южный сосед — Бельгия. Хоть язык фламандской части Бельгии — практически тот же голландский (больше по-голландски кроме буров в Южной Африке да жителей нескольких бывших, разбросанных по белому свету колоний никто не говорит), это не внушает голландцам любви к своим двоюродным братьям. Нет, голландцы считают бельгийцев людьми до коликов в животе тупыми и годными лишь на то, чтобы служить им мишенью для насмешек:

Вопрос: Что написано на дне бельгийской бутылки с молоком?

Ответ: Открывать с другой стороны.

Зачастую эти шутки носят несколько сюрреалистический характер:

Вопрос: Что гласит надпись на дне бассейна в Бельгии?

Ответ: Курить воспрещается.

Вопрос: Почему в Бельгии стаканы квадратные?

Ответ: Да потому, что они не оставляют на столе круглых отметин.

Внутри самих Нидерландов слава глупцов закрепилась за жителями южной провинции Лимбург (главный город Маастрихт). Отсюда и следующая шутка:

Вопрос: Что бывает, когда кто-то из Маастрихта переезжает в Бельгию?

Ответ: И у голландцев, и у бельгийцев увеличивается средний показатель коэффициента умственного развития.