Действие происходит в Москве, в первое десятилетие
реформ Александра II. Первый акт пьесы — в квартире, где с
матерью-вдовой живет молодой человек Егор Дмитриевич Глумов. В ней, по
ремарке автора, чистая, хорошо меблированная комната.
В комнату входят, продолжая начатый разговор, Глумов
с матерью. Глумов говорит ей: «Я весь в вас — умен, зол и завистлив» и
заявляет, что отныне будет делать карьеру через знакомства в свете:
«Эпиграммы в сторону! Этот род поэзии, кроме вреда, ничего не приносит
автору. Примемся за панегирики!» Теперь Глумов для себя будет вести
дневник и в нем писать откровенно, что думает о людях, расположения
которых добивается.
Приходят гусар Курчаев, знакомый Глумова, с ним
Голутвин, человек, не имеющий занятий. Они собрались издавать журнал и
просят у Глумова его эпиграммы или дневник, о котором уже что-то
слышали. Глумов отказывает. Курчаев, дальняя родня Глумову через
сановника Нила Федосеевича Мамаева, рассказывает Глумову о привычке
Мамаева смотреть попусту сдаваемые внаем квартиры и при этом поучать
всех и каждого, и за разговором набрасывает на Мамаева карикатуру,
приписав «новейший самоучитель». Ее хочет взять Голутвин. Курчаев не
дает: «Все-таки дядя». Она остается Глумову. Курчаев сообщает Глумову,
что жена Мамаева «влюблена, каккошка» в Глумова. Курчаев и Голутвин
уходят.
В последующем разговоре Глумова с матерью
выясняется, что Глумов уже подкупил слугу Мамаева, и Мамаев сейчас
прибудет смотреть якобы сдаваемую внаем квартиру Глумовых.
Является слуга, за ним сам Мамаев. Мамаев пеняет
слуге: зачем тот привез его в жилую квартиру. Глумов объясняет, что,
нуждаясь в деньгах, хочет из этой квартиры переехать в большую, и на
недоуменные вопросы Мамаева заявляет: «Я глуп». Тот сперва ошарашен, но
быстро начинает верить, что перед ним молодой человек, жаждущий советов,
поучений и наставлений.
Глумова показывает Мамаеву карикатуру Курчаева.
Мамаев уходит. Приходит Манефа, «женщина, занимающаяся гаданием и
предсказанием». Глумов принимает ее с деланным почтением, дает
пятнадцать рублей, отсылает угощаться чаем и кофе, записывает в дневник
расходы: на Манефу и три рубля слуге Мамаева. Внезапно возвращается
Курчаев, которому встретившийся по дороге Мамаев не велел показываться
на глаза. Курчаев подозревает Глумова в интриганстве и говорит ему об
этом. Они ссорятся. Курчаев уходит. «Дядя его прогнал. Первый шаг
сделан». Этими словами Глумова заканчивается первое действие комедии.
В доме Мамаева хозяин и Крутицкий — «старик, очень
важный господин», сетуют на пагубность реформ и перемен и на свое
неумение владеть пером и «современным слогом». У Крутицкого готов труд,
написанный стилем, «близким к стилю великого Ломоносова», и Мамаев
предлагает дать его Глумову в обработку. Оба уходят. Появляются Мамаева и
Глумова. Глумова жалуется на недостаток средств. Мамаева ее
подбадривает, суля Глумову свое покровительство. Вошедшему Мамаеву
Глумова расписывает восхищение своего сына его умом. Мамаев, уходя,
обещает Глумовой дать «не денег, а лучше денег: совет, как распорядиться
бюджетом». Мамаевой же Глумова принимается рассказывать о том, как
влюблен в нее Глумов. Глумова уходит. Мамаева кокетничает с вошедшим
Глумовым.
Приезжает Городулин, «молодой важный господин».
Мамаева просит для Глумова место, «разумеется, хорошее», зовет Глумова и
оставляет его с Городулиным. Глумов заявляет себя либералом и
демонстрирует речистость, восхищающую Городулина, который тут же просит
помочь ему приготовить спич. Глумов готов написать.
Городулина сменяет Мамаев, который принимается учить
Глумова ухаживать за своей женой. Глумов остается с Мамаевой,
объясняется ей в любви и уходит.
На даче Турусиной, «богатой вдовы, барыни из
купчих», окруженной приживалками, гадальщицами, странницами, Турусина,
только что выехавшая было в город, но приказавшая поворотить экипаж
из-за плохой приметы, выговаривает своей спутнице, племяннице Машеньке,
за «вольнодумство» и симпатию к Курчаеву. К тому же она получила два
анонимных письма, предостерегающих от знакомства с Курчаевым. Машенька
отвечает, что она «московская барышня» и спорить не станет, но пусть
тогда тетя и подыщет сама ей жениха. Машенька уходит. В гости заходит
живущий по соседству Крутицкий. Турусина делится с Крутицким заботами:
как подыскать Машеньке хорошего жениха. Крутицкий рекомендует Глумова и
уходит. Приезжает Городулин. Как и Крутицкий, он высмеивает пристрастие
Турусиной к странникам и приживалкам и сообщает: одна из таких знакомых
Турусиной осуждена за мошенничество и отравление богатого купца. С
Городулиным повторяется тот же разговор с тем же результатом. Городулин
всячески рекомендует Турусиной Глумова. И наконец, взамен Городулина
появляется Манефа. Она тут желанная гостья. Ее принимают с почетом и
речам ее внимают с трепетом. Она вещает, приживалки поддакивают. Все
хором предвещают Глумова как что-то уже почти сверхъестественное.
Появлением Глумова с Мамаевым и обещанием Турусиной полюбить его, как
родного сына, действие заканчивается.
Глумов приносит Крутицкому «Трактат о вреде реформ
вообще» — обработку мыслей Крутицкого. Крутицкий доволен. «Трактат» —
острая пародия на ретроградство. Глумов просит Крутицкого быть посаженым
отцом на свадьбе и несколько перебирает в угодничестве, что и отмечает
Крутицкий по его уходе.
Приходит Клеопатра Львовна Мамаева дополнительно
замолвить словечко за Глумова. Взбодрившийся после ухода Глумова старик
обрушивает на нее архаические цитаты из любимых с юности трагедий, видя в
стареющей Мамаевой чуть не ровесницу. Но куда неприятней для нее
оброненное Крутицким известие о сватовстве Глумова к Машеньке по любви.
«Что ее кольнуло. Поди вот с бабами. Хуже, чем дивизией командовать», —
недоумевает Крутицкий, глядя ей вслед.
Глумов дома записывает в дневник расходы и
впечатления и учит мать, уходящую к Турусиной, как задабривать и
задаривать ее приживалок. Внезапно является Мамаева. Это необычно, и
Глумов настораживается. Последующий разговор с ней то подтверждает, то
успокаивает опасения Глумова. Он принимается объясняться Мамаевой в
своих чувствах, несколько злоупотребляя красноречием, но та прерывает
его вопросом: «Вы женитесь?» Глумов сбивается, пускается в объяснения и,
как ему кажется, более или менее успокаивает Мамаеву. Звонок у двери.
Глумов уходит.
Пришел Голутвин. Глумов, спрятав Мамаеву в соседней
комнате, принимает его. Оказывается, тот, выражаясь современным языком,
собрал на Глумова материал и шантажирует его: если Глумов не заплатит,
Голутвин напечатает пасквиль. Решительным тоном отказывая Голутвину,
Глумов на деле колеблется, не желая неприятностей ввиду выгодной
женитьбы на Машеньке. Голутвин лезет в соседнюю комнату, допытывается,
кто там. Глумов еле выпроваживает его, но затем решает догнать и
все-таки заплатить. В комнату входит Мамаева, замечает дневник, читает о
себе самой что-то, что приводит ее в ярость, и уносит.
Сперва Глумову кажется, что он «все уладил». Но
убедившись, что дневник взят, он приходит в отчаяние, бранит себя:
«Глупую злобу тешил. Вот и предоставил публике «Записки подлеца» им
самим написанные».
На даче, где собралось все общество, Курчаев,
беседуя с Машенькой о невиданных добродетелях и успехах Глумова,
говорит: «Еще с кем-нибудь другим я бы поспорил, а перед добродетельным
человеком я пас никогда этим не занимался». Между добродетельными
беседами с будущей женой и тещей Глумов договаривается с Городулиным
«отделать хорошенько» трактат Крутицкого (т. е. Глумова же) под подписью
Городулина и убеждает Мамаеву, что женится по расчету. Слуга приносит
переданный кем-то пакет. В нем напечатанная статья «Как выходят в люди» с
портретом Глумова и пропавший дневник. Мамаев читает записи вслух,
справки о расходах на приживалок «за то, что видели меня во сне», острые
характеристики Крутицкого, Ма-нефы, Турусиной (Турусина тут же говорит
«всех прогоню» и предоставляет Машеньке полную свободу выбора; судя по
всему, ее выбор — Курчаев). Появляется Глумов. Ему отдают дневник и
предлагают «удалиться незаметно». Но Глумову уже терять нечего. «Почему
же незаметно», — отвечает он и принимается обличать присутствующих уже
устно. Суть обличений: в напечатанной статье нет ничего для них нового.
Не настолько на самом деле глупы Крутицкий и Мамаев, чтоб и впрямь не
чувствовать фальши в угодничестве Глумова: просто оно им удобно и
приятно. То же и с Мамаевой, и с Городулиным. Но и та и другой
неожиданно останавливают глумовское красноречие, начиная сразу же с ним
соглашаться. Глумов уходит. После паузы все сходятся на том, что, спустя
время, надо опять его «приласкать». «А уж это я беру на себя» —
финальная реплика Мамаевой.
А. И. Журавлева |
