Поэма (1863–1877, незаконч.)
Однажды на столбовой дороге сходятся семь мужиков —
недавних крепостных, а ныне временнообязанных «из смежных деревень —
Заплатова, Дырявина, Разутова, Знобишина, Горелова, Неелова, Не-урожайка
тож». Вместо того чтобы идти своей дорогой, мужики затевают спор о том,
кому на Руси живется весело и вольготно. Каждый из них по-своему судит о
том, кто главный счастливец на Руси: помещик, чиновник, поп, купец,
вельможный боярин, министр государев или царь.
За спором они не замечают, что дали крюк в тридцать
верст. Увидев, что домой возвращаться поздно, мужики разводят костер и
за водкой продолжают спор — который, разумеется, мало-помалу перерастает
в драку. Но и драка не помогает разрешить волнующий мужиков вопрос.
Решение находится неожиданно: один из мужиков,
Пахом, ловит птенца пеночки, и ради того, чтобы освободить птенчика,
пеночка рассказывает мужикам, где можно найти скатерть самобраную.
Теперь мужики обеспечены хлебушком, водкой, огурчиками, кваском, чаем —
словом, всем, что необходимо им для дальнего путешествия. Да к тому же
скатерть самобраная будет чинить и стирать их одежду! Получив все эти
блага, мужики дают зарок дознаться, «кому живется весело, вольготно на
Руси».
Первым возможным «счастливцем», встретившимся им по
дороге, оказывается поп. (Не у встречных же солдатиков и нищих было
спрашивать о счастье!) Но ответ попа на вопрос о том, сладка ли его
жизнь, разочаровывает мужиков. Они соглашаются с попом в том, что
счастье — в покое, богатстве и чести. Но ни одним из этих благ поп не
обладает. В сенокос, в жнитво, в глухую осеннюю ночь, в лютый мороз он
должен идти туда, где есть болящие, умирающие и рождающиеся. И всякий
раз душа у него болит при виде надгробных рыданий и сиротской печали —
так, что рука не поднимается взять медные пятаки — жалкое воздаяние за
требу. Помещики же, которые прежде жили в родовых усадьбах и здесь
венчались, крестили детушек, отпевали покойников, — теперь рассеяны не
только по Руси, но и по дальней чужеземщине; на их воздаяние надеяться
не приходится. Ну а о том, каков попу почет, мужики знают и сами: им
неловко становится, когда поп пеняет за непристойные песни и оскорбления
в адрес священников.
Поняв, что русский поп не относится к числу
счастливцев, мужики отправляются на праздничную ярмарку в торговое село
Кузьминское, чтобы там расспросить народ о счастье. В богатом и грязном
селе есть две церкви, наглухо заколоченный дом с надписью «училище»,
фельдшерская изба, грязная гостиница. Но больше всего в селе питейных
заведений, в каждом из которых едва успевают управляться с жаждущими.
Старик Вавила не может купить внучке козловые башмачки, потому что
пропился до грошика. Хорошо, что Павлуша Веретенников, любитель русских
песен, которого все почему-то зовут «барином», покупает для него
заветный гостинец.
Мужики-странники смотрят балаганного Петрушку,
наблюдают, как офени набирают книжный товар — но отнюдь не Белинского и
Гоголя, а портреты никому не ведомых толстых генералов и произведения о
«милорде глупом». Видят они и то, как заканчивается бойкий торговый
день: повальным пьянством, драками по дороге домой. Впрочем, мужики
возмущаются попыткой Павлуши Веретенникова мерить крестьянина на мерочку
господскую. По их мнению, трезвому человеку на Руси жить невозможно: он
не выдержит ни непосильного труда, ни мужицкой беды; без выпивки из
гневной крестьянской души пролился бы кровавый дождь. Эти слова
подтверждает Яким Нагой из деревни Босово — один из тех, кто «до смерти
работает, до полусмерти пьет». Яким считает, что только свиньи ходят по
земле и век не видят неба. Сам он во время пожара спасал не накопленные
за всю жизнь деньги, а бесполезные и любимые картиночки, висевшие в
избе; он уверен, что с прекращением пьянства на Русь придет великая
печаль.
Мужики-странники не теряют надежды найти людей,
которым на Руси хорошо живется. Но даже за обещание даром поить
счастливцев им не удается обнаружить таковых. Ради дармовой выпивки
счастливцами готовы себя объявить и надорвавшийся работник, и разбитый
параличом бывший дворовый, сорок лет лизавший у барина тарелки с лучшим
французским трюфелем, и даже оборванные нищие.
Наконец кто-то рассказывает им историю Ермила
Гирина, бурмистра в вотчине князя Юрлова, заслужившего всеобщее уважение
своей справедливостью и честностью. Когда Гирину понадобились деньги
для того, чтобы выкупить мельницу, мужики одолжили их ему, не потребовав
даже расписки. Но и Ермил теперь несчастлив: после крестьянского бунта
он сидит в остроге.
О несчастье, постигшем дворян после крестьянской
реформы, рассказывает мужикам-странникам румяненький шестидесятилетний
помещик Гаврила Оболт-Оболдуев. Он вспоминает, как в прежние времена все
веселило барина: деревни, леса, нивы, крепостные актеры, музыканты,
охотники, безраздельно ему принадлежавшие. Оболт-Оболдуев с умилением
рассказывает о том, как по двунадесятым праздникам приглашал своих
крепостных молиться в барский дом — несмотря на то что после этого
приходилось со всей вотчины сгонять баб, чтобы отмыть полы.
И хотя мужики по себе знают, что жизнь в крепостные
времена далека была от нарисованной Оболдуевым идиллии, они все же
понимают: великая цепь крепостного права, порвавшись, ударила
одновременно и по барину, который разом лишился привычного образа жизни,
и по мужику.
Отчаявшись найти счастливого среди мужиков,
странники решают расспросить баб. Окрестные крестьяне вспоминают, что в
селе Клину живет Матрена Тимофеевна Корчагина, которую все считают
счастливицей. Но сама Матрена думает иначе. В подтверждение она
рассказывает странникам историю своей жизни.
До замужества Матрена жила в непьющей и зажиточной
крестьянской семье. Замуж она вышла за печника из чужой деревни Филиппа
Корчагина. Но единственно счастливой была для нее та ночь, когда жених
уговаривал Матрену выйти за него; потом началась обычная беспросветная
жизнь деревенской женщины. Правда, муж любил ее и бил всего один раз, но
вскоре он отправился на работу в Питер, и Матрена была вынуждена
терпеть обиды в семье свекра. Единственным, кто жалел Матрену, был
дедушка Савелий, в семье доживавший свой век после каторги, куда он
попал за убийство ненавистного немца-управляющего. Савелий рассказывал
Матрене, что такое русское богатырство: мужика невозможно победить,
потому что он «и гнется, да не ломится».
Рождение первенца Демушки скрасило жизнь Матрены. Но
вскоре свекровь запретила ей брать ребенка в поле, а старый дедушка
Савелий не уследил за младенцем и скормил его свиньям. На глазах у
Матрены приехавшие из города судейские производили вскрытие ее ребенка.
Матрена не могла забыть своего первенца, хотя после у нее родилось пять
сыновей. Один из них, пастушок Федот, однажды позволил волчице унести
овцу. Матрена приняла на себя наказание, назначенное сыну. Потом, будучи
беременной сыном Лиодором, она вынуждена была отправиться в город
искать справедливости: ее мужа в обход законов забрали в солдаты.
Матрене помогла тогда губернаторша Елена Александровна, за которую
молится теперь вся семья.
По всем крестьянским меркам жизнь Матрены Корчагиной
можно считать счастливой. Но о невидимой душевной грозе, которая прошла
по этой женщине, рассказать невозможно — так же, как и о неотплаченных
смертных обидах, и о крови первенца. Матрена Тимофеевна убеждена, что
русская крестьянка вообще не может быть счастлива, потому что ключи от
ее счастья и вольной волюшки потеряны у самого Бога.
В разгар сенокоса странники приходят на Волгу. Здесь
они становятся свидетелями странной сцены. На трех лодочках к берегу
подплывает барское семейство. Косцы, только что присевшие отдохнуть, тут
же вскакивают, чтобы показать старому барину свое усердие. Оказывается,
крестьяне села Вахлачина помогают наследникам скрывать от выжившего из
ума помещика Утятина отмену крепостного права. Родственники
Последыша-Утятина за это обещают мужикам пойменные луга. Но после
долгожданной смерти Последыша наследники забывают свои обещания, и весь
крестьянский спектакль оказывается напрасным.
Здесь, у села Вахлачина, странники слушают
крестьянские песни — барщинную, голодную, солдатскую, соленую — и
истории о крепостном времени. Одна из таких историй — про холопа
примерного Якова верного. Единственной радостью Якова было ублажение
своего барина, мелкого помещика Поливанова. Самодур Поливанов в
благодарность бил Якова в зубы каблуком, чем вызывал в лакейской душе
еще большую любовь. К старости у Поливанова отнялись ноги, и Яков стал
ходить за ним, как за ребенком. Но когда племянник Якова, Гриша, задумал
жениться на крепостной красавице Арише, Поливанов из ревности отдал
парня в рекруты. Яков было запил, но вскоре вернулся к барину. И
все-таки он сумел отомстить Поливанову — единственно доступным ему,
лакейским способом. Завезя барина в лес, Яков повесился прямо над ним на
сосне. Поливанов провел ночь под трупом своего верного холопа, стонами
ужаса отгоняя птиц и волков.
Еще одну историю — о двух великих грешниках —
рассказывает мужикам божий странник Иона Ляпушкин. Господь пробудил
совесть у атамана разбойников Кудеяра. Разбойник долго замаливал грехи,
но все они были ему отпущены только после того, как он в приливе гнева
убил жестокого пана Глуховского.
Мужики-странники слушают и историю еще одного
грешника — Глеба-старосты, за деньги скрывшего последнюю волю покойного
адмирала-вдовца, который решил освободить своих крестьян.
Но не одни мужики-странники думают о народном
счастье. На Вахлачине живет сын дьячка, семинарист Гриша Добросклонов. В
его сердце любовь к покойной матери слилась с любовью ко всей
Вахлачине. Уже пятнадцати лет Гриша твердо знал, кому готов отдать
жизнь, за кого готов умереть. Он думает обо всей загадочной Руси, как об
убогой, обильной, могучей и бессильной матушке, и ждет, что в ней еще
скажется та несокрушимая сила, которую он чувствует в собственной душе.
Такие сильные души, как у Гриши Добросклонова, сам ангел милосердия
зовет на честный путь. Судьба готовит Грише «путь славный, имя громкое
народного заступника, чахотку и Сибирь».
Если бы мужики-странники знали, что происходит в
душе Гриши Добросклонова, — они наверняка поняли бы, что уже могут
вернуться под родной кров, потому что цель их путешествия достигнута.
Т. А. Сотникова |
