Встреча казанского помещика Василия Ивановича, дородного, основательного и немолодого, с Иваном Васильевичем, худым, щеголеватым, едва прибывшим из-за границы, — встреча эта, случившаяся на Тверском бульваре, оказалась весьма плодотворна. Василий Иванович, сбираясь обратно в казанское свое поместье, предлагает Ивану Васильевичу довезти его до отцовской деревеньки, что для Ивана Васильевича, сильно издержавшегося за границею, оказывается как нельзя кстати. Они отправляются в тарантасе, причудливом, неуклюжем, но довольно удобном сооружении, причем Иван Васильевич, предполагая целью изучение России, берет с собою основательную тетрадь, кою собирается заполнять путевыми впечатлениями.

Василий Иванович, уверенный, что они не путешествуют, а просто едут из Москвы в Мордасы через Казань, несколько озадачен восторженными намерениями молодого своего попутчика, который по пути к первой станции обрисовывает свои задачи, вкратце коснувшись прошедшего, будущего и настоящего России, порицает чиновничество, дворовых крепостных и русскую аристократию.

Однако станция сменяет станцию, не одаряя Ивана Васильевича свежими впечатлениями. На каждой нет лошадей, всюду Василий Иванович упивается чаем, всюду часами приходится ждать. По пути у дремлющих путешественников срезают пару чемоданов и несколько коробов с гостинцами для жены Василия Ивановича. Опечаленные, уставшие от тряски, они уповают на отдых в порядочной владимирской гостинице (Иван Васильевич предполагает Владимиром открыть свои путевые заметки), но во Владимире их ждет дурной обед, номер без постелей, так что Василий Иванович спит на своей перине, а Иван Васильевич на принесенном сене, из коего выскакивает возмущенная кошка. Страдая от блох, Иван Васильевич излагает товарищу по несчастью свои взгляды на устройство гостиниц вообще и их общественную пользу, а также рассказывает, какую гостиницу в русском духе мечтал бы он устроить, но Василий Иванович не внемлет, ибо спит.

Ранним утром, оставив в гостинице спящего Василия Ивановича, Иван Васильевич выходит в город. Спрошенный книгопродавец готов вручить ему «Виды губернского города», и почти задаром, но не Владимира, а Царьграда. Самостоятельное знакомство Ивана Васильевича с достопримечательностями сообщает ему немногое, а неожиданная встреча с давним пансионским приятелем Федею отвлекает от размышлений об истинной древности. Федя рассказывает «простую и глупую историю» своей жизни: как отправился служить в Петербург, как, не имея привычки к усердию, не мог продвинуться по службе, а потому скоро ею наскучил, как, принужденный вести жизнь, свойственную его кругу, разорился, как тосковал, женился, обнаружил, что состояние жены еще более расстроено, и не мог покинуть Петербург, ибо жена привыкла гулять по Невскому, как им стали пренебрегать былые знакомцы, пронюхав о его затруднениях. Он уехал в Москву и из общества суеты попал в общество безделия, играл, проигрался, был свидетелем, а затем и жертвою интриг, вступился за жену, хотел стреляться, — и вот выдворен во Владимир. Жена вернулась к отцу в Петербург. Опечаленный рассказом Иван Васильевич спешит к гостинице, где Василий Иванович уж с нетерпением ждет его.

На одной из станций он в привычном ожидании размышляет, где же следует искать Россию, коли древностей нет, губернских обществ нет, а столичная жизнь заемная. Хозяин постоялого двора сообщает, что за городом стоят цыгане, и оба путешественника, воодушевленные, отправляются в табор. Цыганки обряжены в европейские грязные платья и вместо кочевых своих песен поют водевильные русские романсы, — книга путевых впечатлений выпадает из рук Ивана Васильевича. Возвращаясь, хозяин постоялого двора, сопутствовавший им, рассказывает, отчего ему пришлось некогда сидеть в остроге, — история его любви к жене частного пристава изложена тут же.

Продолжая свое движение, путники скучают, зевают и заговаривают о литературе, чье нынешнее положение Ивана Васильевича не устраивает, и он обличает ее продажность, ее подражательство, забвение ею народных своих корней, и, когда воодушевленный Иван Васильевич дает словесности несколько дельных и простых рецептов выздоровления, он обнаруживает слушателя своего спящим. Вскоре посреди дороги им встречается карета с лопнувшей рессорой, и в бранящемся скверными словами господине Иван Васильевич с изумлением узнает парижского своего знакомца, некоего князя. Тот, покуда в починке его экипажа участвуют и люди Василия Ивановича, объявляет, что едет в деревню за недоимками, бранит Россию, сообщает последние сплетни из парижской, римской и других жизней и стремительно отбывает. Путешественники наши в размышлениях о странностях русского дворянства приходят к заключению, что за границей замечательно прошедшее, а в России будущее, — тарантас же тем временем приближается к Нижнему Новгороду.

Поскольку Василий Иванович, торопясь в Мордасы, здесь не остановится, описание Нижнего, а особенно его Печорского монастыря, берет на себя автор. Василий же Иванович на расспросы своего попутчика о тяготах помещичьей жизни детально оную описывает, излагает свои взгляды на крестьянское хозяйство и помещичье управление и являет при том такую сметку, рачительность и истинно отцовское участие, что Иван Васильевич преисполняется к нему благоговейным почтением.

Прибыв к вечеру следующего дня в некий заштатный городок, путешественники с изумлением обнаруживают в тарантасе поломку и, оставив его на попечение кузнеца, отправляются в харчевню, где, заказав чаю, прислушиваются к разговору трех купцов, седого, черного и рыжего. Появляется четвертый и вручает пять с лишним тысяч седому с просьбою передать деньги кому-то в Рыбне, куда тот направляется. Иван Васильевич, вступив в расспросы, с изумлением узнает, что поручатель седому не родственник, даже толком не знаком, а расписки меж тем не взял. Выясняется, что, свершая миллионные дела, расчеты свои купцы ведут на лоскутках, в дороге все деньги везут при себе, в карманах. Иван Васильевич, имея свое представление о торговле, заговаривает о необходимости науки и системы в сем важном деле, о достоинствах просвещения, о важности совмещения взаимных усилий на благо отечества. Купцы, однако, не слишком постигают смысл его красноречивой тирады.

Расставшись с купцами, автор спешит познакомить наконец читателя с Василием Ивановичем поближе и рассказывает историю его жизни: детство, проведенное на голубятне, запойный отец Иван Федорович, окруживший себя дурами и шутами, мать Арина Аникимовна, серьезная и скупая, ученье у дьячка, затем у домашнего учителя, служба в Казани, знакомство на балу с Авдотьей Петровной, отказ суровых родителей благословить сей брак, терпеливое трехлетнее ожидание, еще год траура по умершему батюшке и наконец долгожданное супружество, переезд в деревню, устройство хозяйства, рождение детей. Василий Иванович много и охотно кушает и совершенно доволен всем: и женой и жизнью. Оставя Василия Ивановича, автор приступает к Ивану Васильевичу, повествует о его матушке, московской княжне, неистовой франкоманке, сменившей Москву на Казань во время пришествия французов. Со временем она вышла замуж за какого-то бессловесного помещика, похожего на сурка, и от этого брака родился Иван Васильевич, который рос под опекой вполне невежественного французского гувернера. Остающегося в полном неведении относительно того, что происходит вокруг него, но твердо знающего, что первый поэт Расин, Ивана Васильевича после смерти матушки послали в частный петербургский пансион, где он сделался повесой, растерял все знания и провалился на выпускном экзамене. Иван Васильевич бросился служить, подражая своим, более усердным, товарищам, но начатое с жаром дело вскоре ему наскучило. Он влюбился, и его избранница, даже отвечавшая ему взаимностью, вдруг вышла замуж за богатого урода. Иван Васильевич окунулся было в светскую жизнь, но прискучил и ею, он искал утешения в мире поэзии, науки казались ему заманчивы, но невежество и неусидчивость всегда оказывались помехой. Он отправился за границу, желая рассеяться и просветиться одновременно, и там, заметив, что многие обращают на него внимание только потому, что он русский, и что к России обращены невольно все взоры, он вдруг задумался сам о России и поспешил в нее с уже известным читателю намерением.

Размышляя о необходимости отыскать народность, Иван Васильевич въезжает в село. В селе хромовый праздник. Он наблюдает разнообразные картины пьянства, от молодиц получает обидное прозвище «облизанного немца», обнаружив раскольника, пытается дознаться, каково отношение селян к ересям, и встречает полное непонимание. На другой день в избушке станционного смотрителя Иван Васильевич с брезгливостью обнаруживает чиновника, исполняющею должность исправника и теперь ожидающего губернатора, объезжающего губернию. Василий Иванович, любя новые знакомства, садится с ним за чаек. Следует разговор, во время которого Иван Васильевич силится уличить чиновника в поборах и взятках, но выясняется, что время теперь не то, что положение чиновника самое бедственное, он стар, немощен. В довершение печальной картины Иван Васильевич обнаруживает за занавеской парализованного смотрителя в окружении троих детей, старший исполняет отцовские обязанности, и смотритель диктует ему, что писать в подорожную.

Приближаясь к Казани, Иван Васильевич несколько оживляется, ибо решает написать краткую, но выразительную летопись Восточной России; пыл его, впрочем, вскоре, как и следовало ожидать, утихает: поиски источников его пугают. Он обдумывает, не написать ли статистической статьи или статьи о здешнем университете (и обо всех университетах вообще), или о рукописях в здешней библиотеке, или уж изучить влияние Востока на Россию, нравственное, торговое и политическое. В это время гостиничная комната, в коей Иван Васильевич предается мечтаниям, наполняется татарами, предлагающими ханский халат, бирюзу, китайский жемчуг и китайскую тушь. Проснувшийся вскоре Василий Иванович осматривает покупки, объявляет настоящую цену каждой, купленной втридорога, вещи и, к ужасу Ивана Васильевича, приказывает закладывать тарантас. Среди сгущающейся ночи, продвигаясь по голой степи в неизменном тарантасе, Иван Васильевич видит сон. Снится ему удивительное превращение тарантаса в птицу и полет по какой-то душной и мрачной пещере, наполненной страшными тенями мертвецов; ужасные адские видения сменяются одно другим, грозя перепуганному Ивану Васильевичу. Наконец тарантас вылетает на свежий воздух, и открываются картины прекрасной будущей жизни: и преображенные города, и странные летающие экипажи. Тарантас спускается на землю, утрачивая птичью сущность, и несется чрез дивные селения к обновленной и неузнаваемой Москве. Здесь видит Иван Васильевич князя, недавно встреченного на дороге, — тот в русском костюме, размышляет о самостоятельном пути России, ее богоизбранничестве и своем гражданском долге.

Потом Ивану Васильевичу встречается Федя, недавний его владимирский собеседник, и ведет его в скромное свое жилище. Там видит Иван Васильевич прекрасную безмятежную жену его с двумя очаровательными малышами, и, умиляясь душой, вдруг обнаруживает себя, а вместе и Василия Ивановича, в грязи, под опрокинувшимся тарантасом.

Е. В. Харитонова