Лирическая драма (1906)
На сцене — обыкновенная театральная комната с тремя
стенами, окном и дверью. У стола с сосредоточенным видом сидят Мистики
обоего пола в сюртуках и модных платьях. У окна сидит Пьеро в белом
балахоне. Мистики ждут прибытия Смерти, Пьеро ждет прихода своей невесты
Коломбины. Неожиданно и непонятно откуда появляется девушка
необыкновенной красоты. Она в белом, за плечами лежит заплетенная коса.
Восторженный Пьеро молитвенно опускается на колени. Мистики в ужасе
откидываются на спинки стульев:
«Прибыла! Пустота в глазах ее! Черты бледны как
мрамор! Это — Смерть!» Пьеро пытается разубедить Мистиков, говоря, что
это Коломбина, его невеста, однако Председатель мистического собрания
уверяет Пьеро, что он ошибается, это — Смерть. Растерянный Пьеро
устремляется к выходу, Коломбина следует за ним. Появившийся Арлекин
уводит Коломбину, взяв ее за руку. Мистики безжизненно повисают на
стульях — кажется, висят пустые сюртуки. Занавес закрывается, на
подмостки выскакивает Автор, который пытается объяснить публике сущность
написанной им пьесы: речь идет о взаимной любви двух юных душ; им
преграждает путь третье лицо, но преграды наконец падают, и любящие
навеки соединяются. Он, Автор, не признает никаких аллегорий… Однако
договорить ему не дают, высунувшаяся из-за занавеса рука хватает Автора
за шиворот, и он исчезает за кулисой.
Занавес раскрывается. На сцене — бал. Под звуки
танца кружатся маски, прогуливаются рыцари, дамы, паяцы. Грустный Пьеро,
сидя на скамье, произносит монолог: «Я стоял меж двумя фонарями / И
слушал их голоса, / Как шептались, закрывшись плащами, / Целовала их
ночь в глаза. /…Ах, тогда в извозчичьи сани / Он подругу мою усадил! / Я
бродил в морозном тумане, / Издали за ними следил. / Ах, сетями ее он
опутал / И, смеясь, звенел бубенцом! Но когда он ее закутал, — / Ах,
подруга свалилась ничком! /…И всю ночь по улицам снежным / Мы брели —
Арлекин и Пьеро… / Он прижался ко мне так нежно, / Щекотало мне нос
перо! / Он шептал мне:
«Брат мой, мы вместе, / Неразлучны на много дней… /
Погрустим с тобой о невесте, / О картонной невесте твоей!» Пьеро грустно
удаляется.
Перед зрителями одна за другой проходят влюбленные
пары. двое, вообразившие, что они в церкви, тихо разговаривают, сидя на
скамье;
двое страстных влюбленных, их движения стремительны;
пара средневековых любовников — она тихо, как эхо, повторяет последние
слова каждой его фразы. Появляется Арлекин: «По улицам сонным и снежным /
Я таскал глупца за собой! / Мир открылся очам мятежным, / Снежный ветер
пел надо мной! /… Здравствуй, мир! Ты вновь со мною! / Твоя душа близка
мне давно! / Иду дышать твоей весною / В твое золотое окно!» Арлекин
выпрыгивает в нарисованное окно — бумага лопается. В бумажном разрыве на
фоне занимающейся зари стоит Смерть — в длинных белых одеждах с косой
на плече.
Все в ужасе разбегаются. Неожиданно появляется
Пьеро, он медленно идет через всю сцену, простирая руки к Смерти, и по
мере его приближения ее черты начинают оживать — и вот на фоне зари
стоит у окна Коломбина. Пьеро подходит, хочет коснуться ее руки — как
вдруг между ними просовывается голова Автора, который хочет соединить
руки Коломбины и Пьеро. Внезапно декорации взвиваются и улетают вверх,
маски разбегаются, на пустой сцене беспомощно лежит Пьеро. Жалобно и
мечтательно Пьеро произносит свой монолог: «Ах, как светла та, что ушла /
(Звенящий товарищ ее увел). / У пала она (из картона была). / А я над
ней смеяться пришел. / <…> И вот стою я, бледен лицом, / Но вам
надо мной смеяться грешно. / Что делать! Она упала ничком… / Мне очень
грустно. А вам смешно?» | 
