Поэма (1915)
Герой поэмы — она написана от первого лица —
рабочий; он приходит в часы отлива к морю, чтобы тяжелым трудом
зарабатывать себе на жизнь — киркой и ломом колоть слоистые скалы.
Добытый камень на осле свозится к железной дороге. И животному, и
человеку тяжело. Дорога проходит мимо тенистого, прохладного сада,
скрытого за высокой решеткой. Из-за ограды к работнику тянутся розы,
где-то вдалеке слышен «напев соловьиный, что-то шепчут ручьи и листы»,
доносится тихий смех, едва различимое пение.
Чудесные звуки томят героя, он впадает в
задумчивость. Сумрак — день заканчивается — усиливает беспокойство.
Герою чудится другая жизнь: в своей жалкой лачуге он мечтает о
соловьином саде, отгороженном от проклятого мира высокой решеткой. Снова
и снова он вспоминает привидевшееся ему в синем сумраке белое платье —
оно манит его «и круженьем, и пеньем зовет». Так продолжается каждый
день, герой ощущает, что влюблен в эту «недоступность ограды».
Пока утомленное животное отдыхает, хозяин,
возбужденный близостью своей мечты, бродит по привычной дороге, сейчас,
однако, ставшей таинственной, так как именно она ведет к синеватому
сумраку соловьиного сада. Розы под тяжестью росы свисают из-за решетки
ниже, чем обычно. Герой пытается понять, как его встретят, если он
постучится в желанную дверь. Он не может более вернуться к тупому труду,
сердце говорит ему, что его ждут в соловьином саду.
Действительно, предчувствия героя оправдываются —
«не стучал я — сама отворила неприступные двери она». Оглушенный
сладкими мелодиями соловьиного пения, звуками ручьев, герой попадает в
«чуждый край незнакомого счастья». Так «нищая мечта» становится явью —
герой обретает любимую. «Опаленный» счастьем, он забывает свою прошлую
жизнь, тяжкую работу и животное, долго бывшее его единственным
товарищем.
Так, за заросшей розами стеной, в объятиях любимой,
проводит герой время. Однако и среди всего этого блаженства ему не дано
не слышать шум прилива — «заглушить рокотание моря соловьиная осень не
вольна!» Ночью возлюбленная, замечая тревогу на его липе, беспрестанно
спрашивает любимого о причине тоски. Тот в своих видениях различает
большую дорогу и нагруженного осла, бредущего по ней.
Однажды герой просыпается, смотрит на безмятежно
спящую возлюбленную — сон ее прекрасен, она улыбается: ей грезится он.
Герой распахивает окно — вдали слышится шум прилива; за ним, ему
кажется, можно различить «призывающий жалобный крик». Кричит осел —
протяжно и долго; герой воспринимает эти звуки как стон. Он задергивает
полог над возлюбленной, стараясь, чтобы она не проснулась подольше,
выходит за ограду; цветы, «точно руки из сада», цепляются за его одежду.
Герой приходит на берег моря, но не узнает ничего
вокруг себя. Дома нет — на его месте валяется заржавленный лом,
затянутый мокрым песком.
Непонятно, то ли это видится ему во сне, то ли
происходит наяву — с протоптанной героем тропинки, «там, где хижина
прежде была / Стал спускаться рабочий с киркою, / Погоняя чужого осла». |