Роман (1929)
Франция, конец 20-х гг. нашего века. Герой романа —
молодой русский эмигрант, повествование ведется от его имени. Он влюблен
в Клэр. Клэр — истая француженка, она то дразнит поклонника, то
позволяет ему надеяться на свою благосклонность. Она больна, и герой
просиживает у нее целые вечера. Затем она выздоравливает и требует,
чтобы он сопровождал ее в кинематограф. После кинематографа и позднего
сидения в кафе Клэр приглашает героя выпить чашку чая. У нее опять
резкая смена настроения — теперь она раздражена. Когда герой,
оправдываясь, говорит, что ждал этой встречи десять лет и ничего не
просит у нее, глаза Клэр темнеют. Клэр обнимает его, говоря: «Как, вы не
понимали?..» И ночью, лежа рядом с уснувшей Клэр, герой вспоминает свою
жизнь и свою первую встречу с этой женщиной.
Детство. Семья часто переезжает. Отец, воспоминания о
котором так дороги герою, лесничий. Он предан семье, поглощен
«химическими опытами, географическими работами и общественными
вопросами». На ночь отец рассказывает сыну бесконечную сказку: всей
семьей они плывут на корабле, на котором капитан — сам мальчик, Коля.
Мать, молчаливая, поглощенная чтением, глубоко чувствующая. Сестры. Мир и
лад в семье. Но очень скоро все обрывается: Коле всего восемь лет,
когда отец умирает. Мать от горя почти не разговаривает, лишь ходит по
комнате. Вскоре, одна за другой, умирают и сестры.
Мальчик много читает, все без разбора. «Я думаю, что
это время усиленного чтения и развития, бывшее эпохой моего совершенно
бессознательного существования, я мог бы сравнить с глубочайшим душевным
обмороком». Коля поступает в кадетский корпус, затем в гимназию. Он
легко учится, сходится стоварищами, дерзит начальству. Эта жизнь тяжела
для него и бесплодна. Мальчик поглощен собственным внутренним миром:
«Мне всю жизнь казалось — даже когда я был ребенком, — что я знаю
какую-то тайну, которой не знают другие <…> Очень редко, в самые
напряженные минуты моей жизни, я испытывал какое-то мгновенное, почти
физическое перерождение и тогда приближался к своему слепому знанию,
неверному постижению чудесного».
Четырнадцати лет, летом 1917 г. на площадке
гимнастического общества Николай впервые встречается с шестнадцатилетней
Клэр. Отец Клэр, коммерсант, временно живет со всем своим семейством на
Украине.
Герой влюбляется в Клэр, часто бывает у нее. Затем,
обидевшись на ее мать, перестает приходить, но образ Клэр продолжает
преследовать его. Однажды поздним зимним вечером он встречает Клэр, и
она сообщает ему, что вышла замуж. Николай провожает ее. Но когда Клэр,
сказав, что ни родителей ее, ни мужа нет в городе, приглашает его к
себе, он отказывается. «Я хотел пойти за ней и не мог. Снег все шел
по-прежнему и исчезал на лету, и в снегу клубилось и пропадало все, что я
знал и любил до тех пор. И после этого я не спал две ночи». Следующая
их встреча происходит лишь через десять лет.
Николай решает вступить в белую армию, считая, что
правда на их стороне. Разговор с дядей Виталием показывает юноше, что в
этой войне каждая из сторон считает себя правой, но его это не смущает.
Он все-таки идет воевать за белых, «так как они побеждаемые». В то же
время дядя Виталий, кадровый офицер, человек «с почти феодальными
представлениями о чести и праве», полагает, что правда на стороне
красных. Николай прощается с матерью со всей жестокостью своих
шестнадцати лет и уходит воевать — «без убеждений, без энтузиазма,
исключительно из желания вдруг увидеть и понять на войне такие новые
вещи», которые, быть может, переродят его. Служба на бронепоезде,
трусость и храбрость окружающих, тяжелый военный быт — все это окружает
Николая до самого разгрома армии. Самого его от грозивших опасностей
ограждает своеобразная глухота, неспособность немедленного душевного
отклика на то, что с ним случается. Оказавшись на борту парохода и глядя
на горящую Феодосию, Николай вспоминает о Клэр. И мысли о ней снова
заполняют его воображение, тысячи воображаемых разговоров и положений
роятся у него в голове, сменяясь новыми. В этот вымышленный мир не
доходят отзвуки и образы прежней его жизни, точно натыкаясь на незримую
воздушную стену, «но столь же непреодолимую, как та огненная преграда,
за которой лежали снега и звучали последние ночные сигналы России». Во
время плавания по Черному морю Николаю мерещатся картины далеких
японских гаваней, пляжи Борнео и Суматры — отзвуки рассказов отца. Под
звуки корабельного колокола пароход приближается к Константинополю, а
Николай полностью поглощен предвкушением будущей встречи с Клэр. «Мы
плыли в морском тумане к невидимому городу; воздушные пропасти
разверзались за нами; и во влажной тишине этого путешествия изредка
звонил колокол — и звук, неизменно нас сопровождавший, только звук
колокола соединял в медленной своей прозрачности огненные края и воду,
отделявшие меня от России, с лепечущим и сбывающимся, с прекрасным сном о
Клэр…» |
